Уникальная традиция передаётся в Миассе из поколения в поколение: в пасхальную ночь загораются костры на вершинах гор
Пасхальные традиции у разных народов отличаются. Однако есть и немало общего. Прежде всего это связано с религиозными обычаями: Пасху предваряет длительный период воздержания - пост, а с окончанием Великого поста снимались и запреты. К примеру, снимался запрет на танцы. Неотъемлемой частью пасхальных гуляний в русских сёлах были хороводы, которые водили под особые песни. Широкие гуляния с песнопениями начинались позже - в первое воскресенье после Пасхи (Красную горку), а заканчивались на Троицу.
На Пасху ставили карусели и большие качели, считалось, что от качания на них зависит будущий урожай. Именно поэтому качались чаще всего с Пасхи до Троицы, как раз во время активного роста пшеницы. Также существовало поверье, что качели помогают быстрее найти мужа или жену.
Утренняя трапеза после строгого Великого поста была важным моментом празднования Пасхи. В обычные дни люди ели ржаной хлеб, овощи, крупы, а к празднику обязательно пекли сладкие куличи, готовили творожные пасхи и красили яйца. Эти блюда освящали в храме во время службы и приносили домой. Целую неделю после Пасхи во многих деревнях было принято ходить в гости, навещать родню и соседей, поздравлять хозяев с праздником. Считалось, что такой визит приносит хозяевам удачу и процветание, и за него было принято благодарить чем-то съестным или деньгами.
Пасхальный огонь играет большую роль в богослужении, а также в народных празднествах. Он символизирует Свет Божий, просвещающий все народы после Христова Воскресения. В Греции, а также в крупных городах России в православных храмах до начала пасхальной службы верующие ждут Благодатного огня от Храма Гроба Господня. В случае успешного прибытия огня из Иерусалима священники торжественно разносят его по храмам города. Верующие тут же возжигают от него свои свечи. После службы многие уносят лампаду с огнём домой, где стараются поддерживать его в течение года.
В дореволюционное время в России, а в восточной Европе и по сей день на прихрамовой территории разжигается большой костёр. С одной стороны смысл костра как и у пасхальной свечи - огонь есть Свет и Обновление. Пасхальный костёр также разводят для символического сожжения Иуды (Греция, Германия). С другой стороны, около этого огня могут греться те, кто вышел из храма или не дошёл до него, поэтому он является также символом костра, у которого грелся апостол Пётр. В дополнение к световой иллюминации костров и фейерверков используют всяческие хлопушки и "шутихи" для торжественности праздника.
Каким-то образом традиция встречать пасхальную неделю кострами и фейверками прижилась и в Миассе. Хорошо об этом знают жители старгорода. В книге "Отчий дом" Виктора и Ольги Суродиных есть рассказ с поэтическим названием "Искры пасхального костра", в котором удивительно живо передано чувство связи поколений, непрерывности традиций.
"Отчий дом" - книга-фотоальбом Виктора и Ольги Суродиных о времени, людях, родном крае, сборник краеведческих, документальных, публицистических, лирических материалов. В печатном издании представлены около тысячи уникальных фотографий, воспоминания жителей города. Это рассказы об Ильменских горах и минералах, очерки, статьи, лирические зарисовки, сотни фотографий и путевые заметки, интереснейшие факты в событиях и лицах из истории края и города Миасса. Книгу можно заказать непосредственно у автора.
Близилась Пасха, и весна была уже в самом разгаре. Вдоль дороги набухли и распустились барашками веточки вербы; над равниной покосов, залитой вешней водой, носились утки; вдалеке, прокричав, опустилась на болото пара журавлей. За околицей коровы лениво выискивали в покосившемся стоге травинки с ароматом прошлогоднего лета. У дороги за селом мальчишки возились с огромным колесом от "Урала". Ребятня намеревалась закатить тяжеленное колесо на голую сопку. В который раз пацаны пробовали поднять его, но оно скользило, вырывалось из рук, падало в лужу, брызгами разгоняя сельский народец. У мальцов не хватало силёнок, но с лихвой было упорства. Всё походило не на ребячью забаву, а скорее на какое-то серьёзное дело.
Пришлось признаться, что всё это было в жизни. Однако так давно, что порой кажется, а было ли вообще? Но без детства никто не вырос.
Помнится, накануне Пасхи, в Страстную неделю, соседи наводили чистоту и порядок во дворах, на улице. В домах белили печи, перемывали всю домашнюю утварь, выставляли окна, доставали чистые занавески, половики и вообще выскребали всю грязь, накопившуюся за долгую зиму. Начиная с Чистого четверга в православных семьях готовились к праздничному столу, красили, а кто умел, расписывали яйца.
Моя бабка крашеные яйца укладывала на свежую взошедшую зелень овса или пшеницы, которую специально заранее проращивала для праздника в сите. На улицах в эти дни пахло хлебом, пекли куличи и всякую всячину с изображением крестиков, голубков, жаворонков. До Пасхи отведать этих лакомств было непозволительно. У бабки чудно выходили куличи. Она всегда носила их освящать в церковь. Обливая куличи глазурью и посыпая их крашеным пшеном, она объясняла, что у каждого человека есть день рождения и у Господа Иисуса Христа тоже есть день рождения, но это еще не говорит о том, что он Бог. Воскреснуть мог только Господь Бог, поэтому Воскресение Христово, назидала она, утверждает, что Иисус Христос действительно Господь, Сын Господа Бога, Второе Лицо Святой Троицы. Трудно было тогда во всем этом разобраться, и я, не дослушав бабку, убегал к пацанам.
А у нас в это время были свои заботы. Мы собирали на улицах старые галоши, резиновые сапоги, выискивали автомобильные камеры, покрышки от мотоциклов и машин, скапливали в укромном уголке, чтобы накануне Пасхи все это добро утащить на гору. Там ближе к полуночи на самом высоком месте, как повелось исстари, надо было запалить костер. Нам в голову не приходило, что разжигание костров имело древние корни и соотносилось с тем светом, который Иисус Христос даровал миру. С тем сиянием, которое являлось зримым выражением веселья и ликования, какое ощущают верующие при радостной вести - Христос Воскресе!
Суродин Виктор Алексеевич (27.06.1950, г. Миасс), профессиональный фотограф, член Союза журналистов СССР (1970-1995). Окончил МАМТ (1969). Проходил срочную службу в окружной газете войск восточного пограничного округа "Часовой родины" в должности фотокорреспондента (1969-1971). Работал фотокорреспондентом в городской газете "Миасский рабочий" (1971-1985) и с 1996 года в городской газете "Глагол". Три года вёл в "Миасском рабочем" еженедельную страницу "Родники".
Член фотоклуба "Ильмены", участник городских, областных фотовыставок. Работы публиковались в центральных и местных периодических изданиях. Рассказы - в литературных сборниках Челябинской областной писательской организации. Один из авторов книги "Мой приветливый город Миасс". В соавторстве с женой О.Н. Суродиной издана литературно-краеведческая книга "Отчий дом".
В послевоенные годы старшие братья друзей не раз рассказывали, как раньше встречали Пасху. Загодя, по снегу, собирали они в лесу хворост, сушняк, мастерили хлопушки. В ночь на Пасху разводили костер, прыгали через него, разматывали горящие факелы и бросали их высоко в небо, что даже однажды палили из самодельной пушки. Эти занимательные истории почему-то всегда заканчивались каким-то напутствием поддержать традицию улицы. Костры в пасхальную ночь горели по всей городской окраине на вершинах Чашковского хребта: в Кошелевке, Пензии, у горбольницы, за техучилищем, не отставали и мы, шадринские. Существовало даже какое-то соревнование, чей костер будет гореть дольше. Сегодня смело могу сказать, что почти все мужское население, выросшее в старом Миассе, было причастно в разные годы к таким вот пасхальным кострам.
В 60-х годах прошлого века светлый праздник Воскресения Христова находился под запретом. Милиция и "люди в штатском", чтобы не допустить в храм молодёжь в пасхальную ночь, стояли в оцеплении у церковной ограды. Перед Пасхой мы успевали до полуночи побывать у церкви. Иногда удавалось обхитрить патруль и где-нибудь незаметно спрятаться за оградой. Но что там совершалось в храме, для нас было тайной, разжигавшей любопытство. Пионерам не положено было знать, что в эту ночь происходит наиболее драматическая и волнующая церковная служба, что в храме льется тихое песнопение, а несколько свечей тускло освещают образа. Перед самым началом службы гасятся все свечи, за исключением одной. Под сводами воцаряется мрак. Внезапно в руках священника загорается свеча. Она и символизирует Священный Пасхальный Огонь. Со словами: "Приди и обрети свет от Негасимого Огня во славу Христа, воскресшего из мертвых", священник подходит к прихожанам и зажигает у близстоящих свечи. Те в свою очередь передают огонь, зажигая свечи у соседей. Вскоре свет разливается по всему храму. Верующие выходят из церкви. С хоругвями и зажженными свечами шествуют они вокруг храма, а затем возвращаются к церковному порогу. Здесь священник трижды объявляет о Воскресении Христовом. Все осеняют себя крестным знамением и трижды громогласно - "Христос Воскресе!" Пасхальный перезвон колоколов отрешал от всего мирского. После прихожане возвращались в храм, где продолжалась праздничная служба. А мы убегали на гору мотать факелы.
Не один год кряду эти пасхальные фейерверки на горах пытались искоренить. На дежурство в ночь выходили специальные команды активистов, дружинников, бригадмильцев. Они устраивали засады, облавы. Ребятня в ответ выставляла "на шухер" дозорных. Но иногда случалось, что для кого-то пасхальная ночь заканчивалась приводом в милицию и большими неприятностями в школе.
К нам лишь однажды незаметно подошел лесник, бывший фронтовой разведчик, которого мы почему-то очень боялись. Всю пасхальную ночь он пробыл на горе вместе с нами. На наше мальчишечье счастье, лесник оказался добрым и мудрым.
Та ночь выдалась на редкость тёплая, с яркими звёздами. С Ильменского болота пахло оттаявшей землёй, набухшими берёзовыми почками, и эти запахи ожившей природы смешивались с запахами костра и махорки, которую лесник по-солдатски заворачивал в козью ножку. Мы сидели вокруг старого солдата на нагретых костром валунах. Иногда из-за горы доносился крик какой-то ночной птицы. Город не спал, во многих домах светились окна. Было видно, как у церкви плавают маленькие светлячки - это старушки со свечами в руках не торопились расходиться по домам. В пасхальную ночь в храме до рассвета шла заутреня.
С этой самой высокой точки горы город в огнях казался отражением звёздного неба. Мы говорили о звёздах, о Боге, о Гагарине. Расспрашивали лесника о войне. По рассказам старого солдата, там, без Бога, он не ходил в разведку.
- Как-то сказывала мне одна монашка. В ту весну мы у монастыря в обороне стояли, - лесник наклонился к костру, подобрал угольки в кучку, и они вновь раскраснелись, отдавая на исходе жар.
Мы затаили дыхание.
- Говаривала она, что с первого дня Пасхальной недели вплоть до Вознесения, это сорок дней значит, сам Христос вместе с апостолами по земле ходит. При этом небесные странники выглядят как простые нищие в ветхих рубищах. Встречаясь с нами, они часто своим видом испытывают наше людское милосердие. Чья душа отзовётся на их страдания. Кто их приветит, скажет доброе слово, милостыню подаст или пустит в свой дом на ночлег.
В тишине пасхальной ночи потрескивали угольки, вился дымок. Мы молчали, вспоминая убогих, нищих, ущербных. Вспоминали и своё отношение к ним. Вдруг почудилось, ...неужели от жара покраснело лицо.
Звезда упала. Длинный след почти коснулся земли. Лесник палкой шевельнул головёшки в костре, и сотни искр взлетели в звёздное небо. Мы вскинули головы, взглядом провожая их. И чудилось, что искры превращаются в звёзды.
- Дядь Семён, - меньшой из нас, Ванька, встал на камень. - Дядь Семён, может, вот эти наши, - он долго подбирал нужное слово, - ну вот эти самые, добросердечные дела, ну вот, как эти искры, может, они тоже в небо, к Богу, летят?
- Может быть, может быть, - задумчиво произнес лесник и опять шевельнул костёр. - В жизни всё быть может.
А Ванька вдруг сорвал с головы шапку и запустил её вслед за искрами в звёздное небо и, прыгая с камня, что есть мочи закричал:
- Христос Воскресе!!!
И тут же в небо полетели фуражки, шапки, кепки.
- Христос Воскресе! - закричали мы на всю округу. В церкви ударили в колокол.
Лесник бросил цигарку, загасил огонёк каблуком, поднялся с камня, зачем-то повернулся к лесу и перекрестясь в ту сторону, откуда встаёт солнце громко, и торжественно:
- Христоссс Воссскрессе!!!
Его голос, обратившись в эхо долго витал над лесом, и казалось сама природа, чувствуя весеннее пробуждение, ликовала вместе с нами. Христос Воскресе!!!
Ещё радостней завопили мы:
- Христос Воскресе!!! Христос Воскресе!!!
Обсуждение
1. Дрон | +   +22   – |
И-за этой традиции лес горит!
|
Ваше мнение