Зачем миасские рудокопы отправились в таинственную "Страну пирамид" и какие приключения ждали рудознатцев в полной опасностей территории

В 40-х годах XIX века Россия занимала первое место в мире по добыче золота. С 1841 по 1850 год ею было добыто свыше 225 тысяч кг, а во всех остальных странах мира - около 55 тысяч кг (то есть почти в пять раз меньше). Так что нет ничего удивительного в том, что многие страны мира неоднократно просили Россию помочь в поисках золота и в организации предприятий по его промывке.

Для миасского рудознатца Ивана Фомина, 28 лет от роду, имеющего за плечами 15 лет работы на золотых рудниках, это была первая столь дальняя поездка. А 47-летний опытный штейгер Иван Бородин к этому времени уже успел поработать в Румынии.

20 ноября 1847 года Ковалевский и его спутники отплыли на пароходе в Египет. Россияне впервые оказались среди африканской пустыни. Вот как описывает её Ковалевский в книге "Путешествие во внутреннюю Африку":

"Всё было мёртво кругом. Самый горизонт, на котором угасали лучи закатившегося солнца, горизонт бледный, безжизненный, казался только продолжением пустыни, а потому не видно было и конца её. Переход от жизни к смерти разителен".

На Ниле Ковалевского и его спутников ожидал больший пароход, предоставленный в их распоряжение Мухаммедом-Али. Уже через день они достигли Каира.

Столица Египта понравилась Егору Петровичу. Всё в ней радовало глаз: и яркая зелень садов, и грациозные минареты многочисленных мечетей, и резные точёные балконы с кружевами тонких решёток, и улицы, накрытые от солнца где полотном, где деревянными навесами; днём они тенисты, а ночью - таинственны...

Величавая пирамида Хеопса, исследованная Ковалевским со скрупулезностью инженера, похвалы его не удостоилась: "Признаюсь, я смотрел не с восторгом, к которому был подготовлен всеми описаниями путешествий по Египту, но с невольным ужасом на эту громаду, свидетельствующую в течение пяти тысяч лет о тиранстве фараонов".

На пароходе экспедиция добралась до Асуана. Там путешественники сошли на берег, по суше обошли Асуанские пороги и на другой день продолжили путь по Нилу на парусных барках - дахабиях.

Около города Куруску они снова сошли на берег. Река тут круто поворачивает на запад и описывает большую дугу. Поэтому Ковалевский, чтобы сократить путь, пошёл с караваном прямо через Нубийскую пустыню.

"На другой день пустыня явилась во всём ужасе разрушения и смерти, - писал путешественник. - Остовы верблюдов и быков попадались на каждых десяти шагах, иногда чаще. Ни червяка, ни мухи, ни иссохшей былинки: как будто здесь и не было никогда жизни!

Низменные, отдельные, разбросанные, до половины занесённые песком горы имели совершенное, поражающее подобие могил. Расположенные на безбрежной песчаной равнине, они придавали ей вид кладбища. Ничего не видел я ужаснее в жизни!".

Путешественники шли по двенадцать-тринадцать часов в сутки и сильно страдали от жажды. На половине пути, около горько-солёных колодцев, караван наполнил свои кожаные мешки водой, но она мало обрадовала путешественников.

Ковалевский так описывает вкусовые качества этой жидкости: "Возьмите стакан чистой воды, размешайте в ней ложки две грязи, добавьте соли и часть гнилого яйца, настойте всё это на полыни, и вы получите воду, во всём подобную той, какую мы в последнее время пили в пустыне".

Через десять дней трудного пути по пустыне Ковалевский со своими спутниками снова достиг вод Нила. До города Бербера россияне двигались по берегу на верблюдах и ослах, чтобы обойти пороги, а потом снова сели на барки.

Растительность становилась всё более разнообразной, а в домах даже самых бедных арабов стали встречаться деревянные кровати - правда, без постельного белья.

Ковалевский поясняет, что кровать там - предмет не роскоши, а крайней необходимости: "На земле нельзя спать: множество ползающих насекомых, между которыми очень обычны скорпионы, змеи, тарантулы и другие ядовитые гады, пугают даже беспечных туземцев".

20 февраля путешественники достигли города Хартума, а от Хартума до Росейреса - столицы провинции Фазогли - вновь шли по Нилу на дахабиях. Именно на этом отрезке пути произошли, быть может, наиболее грозные события путешествия.

Тяжёл был путь через Нубийскую пустыню, но там путники боролись лишь с жаждою. В Фазогли же на них охотились люди, звери... и лихорадка.

"Местные жители, - поясняет Ковалевский, - относятся к крокодилам на удивление, беспечно, не обращают ни малейшего внимания, купаются и переплывают Нил на виду у них".

Последствия этой беспечности россиянин наблюдал, когда чудовище напало на араба.

"Славная земля! - подводит итог Ковалевский. - К берегу нельзя приблизиться в опасении львов и гиен; в воде нельзя оставаться в опасении крокодилов".

От зверей удалось защититься, но тропическая лихорадка всё же настигла путешественников. "В лагере больше половины больных: это тяжёлое время перед дождями, термометр на солнце показывает постоянно 350 по Реомюру, доходит до 390. Едва можно дышать…".

…От Голубого Нила по направлению к Тумату, его левому притоку, простиралась гряда гор. В этом районе и находились россыпные месторождения золота, которые требовалось исследовать.

Промывку производили негры прямо на речке Тумат (наполнявшейся водой только после дождей), сидя в песке. Золотосодержащий песок они промывали в чашках ёмкостью до половины пуда. Один промывальщик промывал до 15 пудов песка в день. Одни люди подносили песок к промывке, а другие убирали уже промытый песок. Вместо такой примитивной ручной промывки русские специалисты должны были устроить полумеханизированное производство.

В пяти верстах находилась гора Касан. С неё на следующий день осмотрели местность. На северном склоне этой горы "по ложкам и по небольшой речушке, протекающей вдоль горы", негры с незапамятных времен добывали золото.

Негры, выстроившись в два ряда "на скреську", передавали из рук в руки корзины с песком, последний в шеренге высыпал пустую породу в груду. В кожаные мешки или рогожные кули песок накладывали не лопатами, а руками. Пески к месту промывания доставлялись на верблюдах и изредка на лошадях.

По распоряжению Е. П. Ковалевского Бородин и Фомин оборудовали небольшую золотопромывочную фабрику, устроив "четыре станка и один венгерский станок, то есть с плоскими хвостами".

Утром 1 апреля в присутствии губернатора Халита-паши состоялось торжественное "начатие промывки" золотосодержащих песков. Иван Бородин, чьи дневниковые записи хранятся в Свердловском государственном архиве, так описал эту церемонию:

"… Войска были все выведены в парад, сделали несколько маршев, поставили ружья в козлы, подослали ковры паше и чиновникам… Негры сели поотдаль, потому что они идолопоклонники, а мы стояли своим кружком и смотрели на церемонию. Помолясь богу, Халит-паша приказал привести трёх быков на три стороны станков, закололи и кровью вымазали станки. Потом начали промывать. Четыре человека на одном станке едва промывают 400 пудов в день. На четырёх станках в первый день промыли песков 1600 пудов, получили золота 15 золотников 30 долей…".

Добиться еще большего увеличения промывки не удалось. Измождённые негры работали очень непроизводительно. Бородин так писал в своём дневнике об этом:

"Народ очень слабосильный, и с чего же быть сильному, - плохая пища: дадут несколько горстей дурры цельём, помочат в воде, так и едят. Поэтому не могут проворнее работать".

Успешно оборудовав золотопромывочное производство в долине реки Тумата, экспедиция отправилась в обратный путь. Русские справились с возложенной на них задачей: добыча золота в Египте была усовершенствована.

Утром" 16 сентября все участники экспедиции благополучно достигли берега Одессы.

Русское правительство отметило заслуги выдающихся соотечественников наградами: Егора Ковалевского - орденом, Ивана Бородина - золотой медалью "За усердие" на аннинской ленте, а Ивана Фомина - 40 рублями серебром.

Так закончилось путешествие талантливых уральских рудокопов в таинственную "страну пирамид".