30 октября — дата для России особенная. В этот день в нашей стране отмечается День памяти жертв политических репрессий. Вспоминаем тех, кто впал в немилость у родного государства, которое без повода жестоко карало своих же сограждан, чтобы удержать у власти правящий режим.

   Вступая на митинге у камня–памятника жертвам политических репрессий, председатель городского общества «Мемориал» Маргарита Адамайтис назвала цифру — 65 миллионов человек были репрессированы в годы правления диктатора, которого люди верующие сравнивают с антихристом. Так обошлись он и его подручные с собственным народом. И цифры эти — весьма приблизительные. Маргарита Викентьевна перечислила группы населения, которые подлежали репрессиям по своему социальному происхождению или национальной принадлежности. В том числе: народы Кавказа, немцы, безо всяких на то оснований причисленные к пятой колонне, зажиточные крестьяне, которым дали обидное прозвище — «кулаки», выходцы из привилегированных российских сословий, священники — как выразители классово чуждой идеологии. И, конечно же, люди, которых неизвестно по каким критериям объединила пресловутая 58–я статья.

   — Это по сути был цвет нации, — подчеркнула М. Адамайтис. — Люди в основном молодые и работоспособные, которые могли бы принести славу Отечеству.

   Вем, кто собрался в этот день у памятного камня, были близки её слова. Жертвами государственного геноцида стали они сами или их ближайшие родственники. Сломанные жизни, искалеченные судьбы. Сегодня государство пытается материально поддержать тех, кто пострадал от сталинских репрессий. Но это по сути крохи по сравнению с тем, что выпало на их долю. Сейчас это уже люди пожилые или весьма преклонного возраста, обременённые множеством болезней. Они нуждаются в усиленной заботе и внимании. Не случайно пообщаться с пострадавшими от репрессий на митинг всегда приходит начальник управления социальной защиты Геннадий Васьков, с ними в конференц–зале административного здания беседуют чиновники мэрии, юристы. Уже традиционно в митинге принимают участие местные «яблочники».

   Сою позицию по поводу творившегося в стране беззакония в 30–50–е годы высказал и депутат городского Собрания, лидер миасских «единороссов» Сергей Фёдоров. Он взял под свою опеку музей «Мемориала», который находится в школе № 11, пообещал помощь и аналогичному музею, разместившемуся в школе № 25, и всяческое содействие на уровне местной представительной власти пострадавшим от репрессий.

   Звершился митинг ритуалом, повторяющимся из года в год. На ветру затрепетали язычки пламени зажжённых свечей. На каменную плиту легли букеты алых гвоздик. Никогда не забудем, что было. Это наша история. Она уже не раз давала нам уроки. И пора бы выработать иммунитет против периодически возникающей ностальгии по великой державе, сильной руке и железному порядку.

   Cергей ФЁДОРОВ, депутат городского Собрания, секретарь политсовета Миасского отделения партии «Единая Россия»:

   — День памяти жертв политических репрессий имеет большое значение для всех людей. Репрессии коснулись почти каждой российской семьи. От них пострадали не только взрослые, но и дети. Это испытание было непосильно для детской психики. Их потом долгое время ущемляли во всех правах.

   Ия считаю, что общество не имеет будущего, если не помнит прошлого. Мы обязаны помнить всех, кто пострадал от репрессий. Это были, как правило, самые активные члены общества, люди, имеющие свою жизненную позицию и не боящиеся высказывать точку зрения по поводу существовавшей тогда реальности, энергичные, деловые.

   Нобходимо восстановить их доброе имя. И обязательно оказывать помощь тем, кто остался в живых, детям репрессированных — на их долю выпали самые большие тяготы того времени. Это принципиальная позиция партии «Единая Россия».

   М взяли шефство над музеями, созданными обществом «Мемориал» в школах № 11 и 25. Там собрано очень много интересных материалов, которые дают представление о масштабе развернувшихся в стране репрессий, о том, что пережили люди. Депутаты городского Собрания постараются обсудить все вопросы, которые ставит перед нами общество «Мемориал», а также выйти с законодательной инициативой в областное Законодательное собрание.

   Оо всём, что произошло в 30–50–е годы, мы не должны забывать. Память позволяет нам надеяться, верить и бороться за то, чтобы подобное в нашем обществе, базирующемся на демократических ценностях, не повторилось никогда.

   Андрей БЛИНОВ, председатель первичной организации Автозаводского района партии «Единая Россия»:

   — Символично, что памятник жертвам политических репрессий находится рядом с мемориалом Славы, где увековечены имена воинов, погибших на полях сражений в годы Великой Отечественной войны. Нашим солдатам было страшно умирать, но они погибали от фашистских пуль, за свободу и независимость Родины. Во много раз страшнее умирать от пуль своих соотечественников, в полной безвестности.

   Тррор начался ещё в годы гражданской войны, когда шёл брат на брата, и закончился он только с приходом к власти демократических сил России.

   Людмила Ивановна ПИРОГОВА, бывшая учительница:

   — В нашей семье от политических репрессий пострадал и мой отец Иван Иванович Пирогов, и дядя его, Константин Иванович. Семья наша была большая — мама, её свекровь — наша бабушка, моя сестра. Мне было десять лет, сестра — на год моложе. Родных наших арестовали осенью. Пришли ночью: «Одевайтесь!» Ни за что, ни про что. Отец работал на напилочном заводе простым рабочим, к политике никакого отношения не имел.

   Рботали они в Тавде, на лесосплаве. Отец там и сгинул. Нам потом работники НКВД похоронку выдали: извините, мол, времена были такие. Дядя вернулся весь больной, недолго пожил. Мы хотели узнать, за что их забрали. Он поначалу боялся нам рассказывать, но всё же потом завёл разговор на эту тему.

   Фрмулировка была такая: за тайное собрание на дому. Абсурднее ничего выдумать было нельзя. Нередко вечерами к нам на огонёк приходили родственники, которые жили рядом, соседи. У нас было уютно, тепло, печка топилась. Дом наш находился на улице Пушкина, это за прудом, в старой части города. Сидели, курили, про дела хозяйственные вели разговоры. Видимо, не обошлось без доноса. Мы даже подозревали, кто это сделал.

   Н допросах в застенках НКВД отца и дядю пытками и побоями заставили подписать бумаги. О пытках этих жестоких Константин Иванович рассказывал маме и бабушке. Жить нам без кормильца было очень тяжело. Нас с сестрой даже в пионеры не приняли как детей врага народа. В классе мы себя чувствовали униженными. Вот какие страшные времена были.

   Уменя сейчас есть удостоверение пострадавшей от репрессий. Но я пользуюсь льготами как ветеран труда.