Лриса Анатольевна Чернышёва не раз становилась героиней публикаций «Уральского автомобиля». Городские газеты уделяли ей внимание. И это логично. Человек разносторонних интересов, многогранная личность. Хорошо владеет пером, пишет стихи, обладает незаурядными способностями художника. Словом, природа здесь явно не поскупилась. Что характерно — она и родилась в один день с поэтами Робертом Бернсом и Владимиром Высоцким. Лариса Анатольевна дружила со многими знаменитостями, в том числе и актёрами. Автографы с тёплыми пожеланиями бережно хранятся в домашнем альбоме. Иннокентий Смоктуновский, Андрей Миронов, Сергей Юрский…

   Знитчица на Дальнем Востоке в годы Великой Отечественной войны, студентка физико–математического факультета Хабаровского пединститута, затем — экономического факультета Московского института. Некоторое время жила в Алма–Ате, куда переехала с семьёй. Работала экономистом, начальником ЦСУ.

   Ис 1986 года она — наша землячка. Мы ещё познакомим читателей со стихами Ларисы Анатольевны. А пока начинаем публиковать её воспоминания о годах юности, которые совпали с Великой Отечественной войной.

   Педвоенное лето

   Лто 1941 года запомнилось очень хорошим, добрым и весёлым. Дальний Восток, прекрасный город Хабаровск на трёх холмах. Амур–река в три километра шириной в этом месте сливается с притоком реки Уссури. На высоком западном берегу стоит город, утопающий в зелени парков. Широкая лестница, почти как в Одессе, ведёт к пристани, заполненной прогулочными катерами, на которых всегда полно гуляющих. Эти катера возят хабаровчан на песчаный остров посередине Амура, где играют оркестры, киоски торгуют напитками и закусками. Никакого спиртного. Море детей, пионерских и октябрятских отрядов.

   Нша семья — мама и трое детей — жила в самом центре Хабаровска в доме «Дальгиза». Нижний этаж был коммуналкой. Там обитали корректоры, редакторы, поэты, писатели с семьями. По воскресеньям весь дом собирался за Амур, где люди веселились, купались до вечера. Моя юность прошла на берегах этой дивной реки. Я постоянно пропадала с друзьями на берегу. Мы гоняли по реке парусные яхты, ныряли, плавали. Жизнь была ясной, простой и без проблем.

   Всной 1941 года я после девятого класса поступила на курсы пионервожатых. А предыдущие два года ходила в помвожатых в том же пионерском лагере на берегу Уссури. Лагерь был отличный, большой. Для малышей — корпуса, старшие жили в десятиметровых палатках. Это был лагерь для детей сотрудников НКВД. Он носил имя Дзержинского. После курсов пионервожатых меня направили в лагерь речников, рядом с границей (17 км от Китая). Там нас и застала война. Приехал командир стоявшей неподалёку танковой бригады и нас, вожатых, повёз к себе. Там нам объявили о войне.

   Нкто не испугался. Дети в лагере радовались, прыгали на своих кроватях, особенно мальчишки. Все были уверены, что эта война продлится не больше недели.

   Нших пионервожатых, троих парней, сразу забрали в Омское танковое училище. Все они погибли в первых же боях.

   Нчало войны

   Кгда мы выходили из своего барака (скорее, не барака, а помещения из семи комнатушек, переделанного из склада богатого хабаровского купца, видимо, торговавшего бумагой), открывали двойную дверь с привязанными гирями во двор. Прямо перед глазами висел ковш Большой Медведицы и было много–много звёзд вокруг. Дверь выходила на северо–запад. В этой коммуналке на семь семей (туалет во дворе) мы прожили девятнадцать лет. Отсюда 10 апреля 42–го года я ушла в армию прямо из десятого класса. Моих ровесников, 1924 года рождения, собрали в пединституте со всех школ Хабаровска человек триста. Большой колонной нас повели за город в карантин, на месяц. Каждый день — строевая подготовка, политзанятия, изучение устава, стрелкового оружия.

   Мльчиков 1922–1923 годов рождения в первые дни войны из школы забрали на фронт. Когда нас распределили по батареям 749 ЗАП, я попала в третий дивизион седьмой батареи. Ребят мы уже не видели. С нами остались пожилые мужчины из запаса. Для них мы были как дочери.

   Сачала наша батарея находилась в 20–30 километрах от города для его защиты от налёта самолётов. Каждый дивизион прикрывал важный стратегический объект. Вскоре на батареях (а их было в полку 15) остались одни девушки, только у крупнокалиберных пушек стояли старики.

   Мня поставили работать на баллистическом приборе под землёй, на шкалу «горизонтальная дальность». Рядом на азимуте стояла моя боевая подруга Нина Василакос, гречанка. Сначала нас не во что было одеть, дали мужское нижнее бельё, брюки–галифе, ботинки на два–три размера больше и обмотки, а также старые винтовки–«ижевки» высотой в полтора наших роста (только через год нам сшили юбки и гимнастёрки по росту, выдали сапоги). Но на все эти трудности мы не обращали внимания. В мае мы приняли присягу и стали настоящими солдатами Красной Армии.

   Сйчас тот период нашей комсомольской юности кажется самым прекрасным в жизни. Меня выбрали комсоргом батареи (в школе я была комсоргом класса). Еженедельно самостоятельно выпускала «Боевой листок», а заметки собирала отовсюду.

   Продолжение следует.