Дмаю, знать историю завода необходимо, и конечно же — людей, которые умножали его славу. Сорок пять лет отдал автомобильной промышленности ветеран труда Александр Григорьевич Крупин.

   Нша встреча произошла в квартире Крупиных в доме по улице 8 Июля, названной в память о выпуске первого автомобиля. На столе — альбомы с любительскими фотографиями, награды, поздравительные открытки: Александру Григорьевичу недавно исполнилось девяносто лет.

   Вэтот декабрьский день казалось, что наступила весна — капель то и дело нарушала нашу беседу. Александр Григорьевич о чём–то задумался. Ему вспомнилась родная деревня недалеко от Москвы.

   — Шёл 1930 год. В деревне было очень голодно. В семье — пятеро детей, я самый младший, — рассказывает он. — Рано не стало отца с матерью, поэтому детство моё прошло в доме сестры, Феи, у которой своих детей было пятеро. Когда мне исполнилось четырнадцать, уехал к другой сестре, Дарье, в Москву. В 1931 году я поступил в кулинарное училище. Профессия мне была не по душе, но учился — потому что кормили. Ведь у сестры двое детей росло, а в столице тогда была карточная система. Окончив училище, поехал домой. Но положение в деревне к тому времени ещё ухудшилось. Чтобы прокормиться, завербовался рабочим на торфоразработку. У меня было огромное желание устроиться на завод, но не брали — мал ещё.

   Нкоторое время Александр занимался озеленением Москвы. Никто тогда и не думал, что начнётся война. Многие верили, что счастливое будущее близко. А Александра не оставляли мечты о заводе. Тяга к технике всё поборола: в 1935 году он пришёл на завод АМО, который только строился.

   — Сначала он так назывался, а позже — ЗИС, — уточняет Александр Григорьевич.

   А после армии (Александр Крупин служил в Комсомольске–на–Амуре), вернувшись в Москву, в январе 1940 года устроился работать автоматчиком на участок коробки скоростей завода имени Сталина.

   — Я очень хотел работать в инструментальном цехе. Мне пошли на уступки и перевели. Работал с огромным желанием, специальность освоил быстро, — рассказывает Александр Григорьевич. — Летом того года нас на два месяца направили на специальные курсы с отрывом от производства. Началась война, мы жили на казарменном положении. Ночами приходилось дежурить на крышах, тушить «зажигалки», которые сбрасывали немцы. 25 ноября завод закрыли. А через две недели нам объявили, что необходимо снимать оборудование и грузить его в вагоны. Я эвакуировался одним из последних. Это было 7 ноября — в этот день состоялся парад на Красной площади. На душе было тревожно: немцы недалеко от Москвы, город обстреливается. Сначала приехали в Ульяновск, где находились государственные склады цветного металла (цинк, медь, алюминий). Освобождали площади от металла и загружали станки. Позже привезли нас на Урал. Здесь завод только строился, цехов не было — только стены. Станки возили на себе. Зима суровая стояла в тот год, а приехала в Миасс в основном молодёжь, все в осенних ботинках, в кепках, лёгких пальтишках. Думали: поработаем два–три месяца и вернёмся домой. А получилось, что многие остались навсегда.

   ВМиасс Александр Григорьевич приехал с другом, Василием Поляковым, с которым подружился в Москве.

   — Вот посмотри, фотографировал нас Пётр Крамм, первый директор заводского Дворца культуры, — говорит мой собеседник. — Так вот, нас поселили на квартире в старой части города, в доме по улице Ленина. У хозяйки было трое детей. Бывало, придёшь вечером с работы, положишь хлеб на стол, пока умываешься — детишки всё съедят. Остаёшься без ужина. Конечно, местным было полегче: у некоторых корова была, в огороде — картошка, капуста. На базар придёшь — местные жители ничего не продают, а меняют. Помню, сидит женщина в телеге на сене и говорит: «Дай, что играет, тогда картошки получишь». То есть патефон ей надо было. Особенно трудно приходилось семейным. Нам — и то хлеба не хватало, а у них дети… Но всё пережили.

   Александр Григорьевич в совершенстве освоил многие операции. Работая слесарем на автомобильном заводе, интересовался гравёрной работой. Делал надписи на часах, ножах, других памятных подарках.

   В1946 году заводчанам наконец–то разрешили брать отпуска.

   — До этого момента у нас было всего два выходных в месяц — первого и шестнадцатого числа, а паспорта находились в отделе кадров, — говорит Александр Григорьевич. — В первую очередь разрешили отдохнуть старшим мастерам. Многие из них уехали на родину и на завод не вернулись. Конечно, и мне хотелось уехать в Москву, но останавливало то, что мой дом разбомбили немцы, неизвестно, как сложится с квартирой, да и родственников не осталось. Сестра с дочерью уехала в деревню. Её муж на фронте погиб. Мой племянник служил в гидроавиации и тоже погиб на фронте. А здесь у меня была жилплощадь, работа. Вот и остался. Я тебе вот ещё что не рассказал. В 1943 году попал в аварию. Поехал домой на мотовозе, который довозил до станции. Все старались сесть в первый вагон, чтобы бежать было недалеко. Получилось так, что навстречу нам двигался состав с углём. В нашем вагоне в живых осталось двое. Не знаю, как меня уберегла судьба.

   Александра Григорьевича в цехе заметили, назначили старшим мастером. Вот, вроде бы, и обозначились ступеньки карьерной лестницы. Однако, вступать в партию не захотел, и его назначили простым мастером. Другой бы расстроился, но только не он. Так и работал мастером, пока не подошла пора отправляться на пенсию.

   — В 1937 году появилась первая запись в моей трудовой книжке, — говорит мой собеседник.

   О как приехал на Урал с эвакуированным заводом, так и остался верен ему на всю жизнь.

   Александр Григорьевич до сих пор интересуется жизнью предприятия. И в производстве его не забывают. Очень растрогало поздравление с юбилеем от родного коллектива, где он проработал сорок пять лет. Инструментальщики вручили ему благодарственное письмо от управляющего производством оснастки и инструмента, цветы и именинный торт.

   Зслуги Александра Григорьевича в труде отмечены высокими наградами. Он получил медаль «Ветеран труда», почётный знак «Ветеран автомобильной промышленности». Есть у него медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.г.», «В память 800–летия Москвы», «В память 850–летия Москвы», много других, значок «Ударник девятой пятилетки».

   Вактиве Александра Григорьевича Крупина немало рационализаторских предложений. Благодаря ему был внедрён в производство метод высаживания винтов с полукруглой головкой с крестообразным шлицем вместо обработки на фрезерном станке, и ещё — новая конструкция формирующих пуансонов по нормали СЖ–48, что позволило коренным образом изменить технологию их изготовления. Александр Григорьевич получил авторское вознаграждение. К 25–летию автозавода ему предоставили возможность купить «Запорожец».

   — Это я в Москве, — продолжаем смотреть фотоснимки. — Два года назад ездил к дочери. Гулял по Динамовской улице, где раньше жил. Конечно, на месте моего дома стоит другой. Москву не узнать, с того времени всё изменилось: постройки, улицы, люди…

   УАлександра Григорьевича две дочери, Людмила и Римма, и трое внуков. Так сложилась жизнь, что он был женат дважды, с Лидией Демьяновной вместе более тридцати лет.

   Свсем недолгим был наш разговор с Александром Григорьевичем. Он вспоминал, рассказывал, а сам поглядывал на часы.

   — Дочь должна прийти, — объяснил он. — Она приезжала поздравить меня с юбилеем. Сегодня вечером возвращается в Москву. Жду. Попрощаться надо.

   Нпоследок Александр Григорьевич показал поздравительную открытку от внучки: «Ты — лучший дедушка из всех, что на земле бывают, поэтому тебя в семье все просто обожают».