Встылый день позднего предзимья вдруг встретились цветы. И сразу теплее стало, и думы как–то посветлели, когда глядел на них. Такая малость. Лепестки и травинки, вырезанные из бумаги и пластика цветного. Букетик обрёл себе местечко на сером промёрзшем окне подъезда. И украсил, конечно, его. Потом точно такие же цветы, и даже краше, попадались на глаза в квартире, куда в гости напросился. А ещё — ладные тумбочки, рамочки к фотографиям, полочки, горшочки… И даже кнопка выключателя, украшенная совсем незатейливо, смотрелась иначе, наособицу. Людям — на погляд, а умельцу — для веселья сердечного и лада душевного.

   — Вырезаю, мастерю потихоньку от скуки, без заделья по силам тяжко совсем.

   Тк и познакомились с семидесятипятилетним хозяином квартиры, мастером по части всяких рукоделий.

   Всилий Григорьевич Сапрыкин. Это имя непременно попадёт в заводской энциклопедический словарь. По заслугам. Токарь–универсал шестого разряда, полвека верой и правдой служивший «Уралам». За это время он, стоя у станка, выточил столько разной сути из металла, что, поди, не хватит даже дюжины «Уралов», чтобы вместить всё. Много, много чего вышло из–под резцов, управляемых умелыми руками, всего и не сосчитать, да и не надо. А что такое токарь, тот же портной, только по металлу крепкому, знай себе, кроит, режет, лишнее убирая, пока не получится изделие. Вот так и Василий Григорьевич, включал день за днём станок, следил за преображающимися заготовками, да так и не заметил, как выточил неспешно свою судьбу, словно всё зная наперёд, уверенно обходя разные извивы и пороги.

   Автозавод. «Уралов» ход. И Сапрыкиных род. Точнее не скажешь. Всё верно, всё к месту. А первым дорожку к проходной завода проторил Василий Григорьевич. И было это очень давно, сразу после того, как затихла страшная война.

   — В 1945 году закончил в школе пять классов, отец к той поре уже умер, надо что–то делать, матери помогать. Мне ещё и четырнадцати годков нет, а домой приходят одна за другой повестки из горисполкома — учиться в ремесленном предлагают. Делать нечего, пошёл туда. Так токарем и стал. Да на всю жизнь.

   Втрудовой книжке Василия Григорьевича Сапрыкина, там, где значится место работы, только одна запись имеется — Уральский автомобильный завод. И сделана она 17 июля 1947 года. Но и это ещё не всё. За пять десятков лет работы токарь Сапрыкин сменил лишь три станка. А вот цех всегда оставался одним — инструментальный. И участок тоже не менялся. Сначала — КИП, потом ШИП, ещё позже стал называться так: пресс–форм. Оборачиваясь на пройденную дорогу и своё сердце настраивая на воспоминания, Василий Григорьевич весело так шутит:

   — Если считать и практику, пройденную на заводе, то набегает пятьдесят лет, как говорят токари, «в одном стойле». На пенсию ушёл в 1995 году. Плечо сильно заболело, тогда и сказал себе: «Всё, Сапрыкин, довольно, пора и на покой».

   Шампы, приспособления, оснастка, многошпиндельные головки, пресс–формы для цехов основного производства. Без такой сущности невозможно представить выпуск серийных «Уралов», освоение новой техники. Вот к этим изделиям и вытачивал долгие годы токарь Сапрыкин разные детали. Каждый день встречались операции, требующие филигранного мастерства, а его за деньги не купишь. Только время, только пытливая работа являют миру мастера, мать даёт жизнь человеку, годы приносят опыт…

   Пстигая год от года самоуком разные премудрости ремесла обработки металла, Василий Григорьевич не забывал и другим, кто помоложе, на ноги крепко становиться. Не один десяток заводских токарей прошли школу Сапрыкина. Есть среди его учеников даже представитель далёкой Монголии, по имени Далханжан, только все его называли в цехе Мишей. Недавно в одной телепередаче передал Далханжан низкий поклон Василию Григорьевичу за науку.

   Ивот какая интересная штука получается. Нет сегодня Василия Григорьевича среди действующих токарей производства оснастки и инструмента. Но фамилия Сапрыкиных в ПОИ по–прежнему звучит. Семейное дело продолжают два сына — Николай и Александр. Оба обрели профессию токаря в том же училище, где когда–то отец обучался. Сегодня они приходят на смену на тот же участок, в то же производство, где старший Сапрыкин из невзрачных заготовок творил изделия на загляденье. И станок отцовский по–прежнему стоит там, в ПОИ, для «Урала», старина, старается. А ещё в ПОИ инженером–технологом трудится дочь Василия Григорьевича — Анна. Здесь же её муж, Леонид Тютёв, мастером работает. Знать, придёт срок, и внуки–правнуки Сапрыкиных к проходной завода дорогу отыщут. На то Василий Григорьевич не против, дело стоящее, «Уралы» выстраивают судьбы людские. Пока же отметим такой факт. Общий трудовой стаж династии Сапрыкиных на АЗ «Урал» превышает 180 лет.

   …Растекается стужа за оконными стёклами. Слышно, как предзимний день на проспекте Автомобилестроителей набирает обороты. А тут, в светлой горнице, тепло и уютно. На столе лежат газета «Уральский автомобиль» и лупа в чёрной оправе. Василий Григорьевич охоч до чтения. Одна беда — глаза совсем худыми стали.

   — Кабы зрение прежнее вернулось, то и сегодня мог бы запросто что–нибудь путное выточить на станке. Когда–то для меня ничего невозможного не было.

   …Ветеран завода и автопрома страны разбирает семейный архив. Кипы открыток, целая пригоршня знаков и медалей, ворохи газетных вырезок, альбомы фотографий… Среди его наград — Почётная грамота Президиума Верховного Совета РСФСР, ордена «Знак Почёта» и Трудового Красного Знамени. В отдельной коробочке хранится ещё одна редкая вещь. Памятный знак, посвящённый выпуску в феврале 1986 года миллионного «Урала». Собеседник разрешил подержать на ладони два покрытых эмалью ордена. И сразу стал ощутим их вес. Ушла советская эпоха, но память о ней осталась. Василий Григорьевич никогда ни в какой партии не состоял. Просто работал хватко, ему поэтому и доверяли, и замечали, и награждали. Оттого очень дороги все ордена, медали, знаки, они как затеси на верстовых столбах пути пройденного, когда сила в руках имелась и дни не так быстро летели.

   Тк и беседовали о том, о сём. И совсем рядом от нас, на стене, висели четыре портрета, в рамочках и под стеклом. Отец — Григорий Акимович, мама — Анна Ивановна. И два старших брата — Константин и Николай. Обоих призвали в 1941 году на войну, с которой они так и не вернулись. На Костю похоронка в Миасс пришла. От Николая не было никаких известий. И тогда младший из братьев Сапрыкиных, Василий, начал вести розыск, зачастил в военный комиссариат, отправлял запросы в Центральный военный архив. Однажды ему сказали: что ты ходишь, чего ищешь, может быть, брат твой на Колыме бедует. Только не бросал поиски Василий. И добился своего, узнал правду. Брат Николай после училища стал лейтенантом и погиб под Сталинградом в 1942 году. Теперь на одной из мраморных плит городского мемориала рядом выбиты две скорбные меты: «Сапрыкин К. Г., 1912 г. р.» и «Сапрыкин Н. Г., 1922 г. р.»

   Близилась к завершению наша беседа. И тут открылась дверь, зашла с мороза Прасковья Григорьевна, супруга Василия Григорьевича. Одной семьёй они живут вот уже 53 года. Не у всех так получается. Как тут не спросить у хозяйки про мужа: какая же у него главная черта характера, поди, всё друг про друга за такой срок узнали.

   — Любое начатое дело он доводит до полного завершения, и делает всё очень аккуратно. Повезло мне с ним в жизни.

   Иещё напоследок узнал немало интересного. Вырастили супруги Сапрыкины пятерых детей, дождались двенадцати внуков. Теперь дальше счёт ведут. Пятнадцать правнуков у них уже есть. И вот на прощание они поведали: кажется, в этом списке намечается пополнение. Разве это не радость? Живёт Миасс. Крепнет завод. «Уралов» полнится строй. И новые люди появляются на свет.