Воктябре будущего года наша газета — «Уральский автомобиль» — будет отмечать 65–летний юбилей. Она всего лишь на год моложе завода. А пока у нас некруглая дата. Вот как отразил самый первый день новой газеты Артур Манин в книге «Завод у подножия Ильмен»: «… рабочий день 15 октября для многих автозаводцев начался с обсуждения проблем, поднятых в заводской многотиражной газете «Мотор». В этот день вышел первый её номер. Вот он, пахнущий ещё типографской краской, уже исторический номер. Кое–кто, прочитав газету от «корки до корки», бережно сворачивал её, чтобы показать соседям дома. Вот такой большой завод в Миассе, даже газету свою выпускает…

   Вчисле первых работников газеты была Зоя Григорьевна Ярославцева. Живёт она нынче в обычном, ничем не отличающемся от других, частном доме. Я побывала у неё в конце августа. Ощущение близкой осени. Как это бывает у гостеприимных хозяев, меня напоили чаем с вареньем из крыжовника. Приятно попивать чай и смотреть в окно, слушать, как шелестит листьями яблоня. Одна ветка — самая пышная и тяжёлая — словно заглядывает в окно, маня крупными и сочными красно–зелёными плодами. Зоя Григорьевна любит цветы. В палисаднике — махровые астры, бархатные гладиолусы, чудесные пионы…

   Кгда началась война, Зое было пятнадцать лет, к этому времени она успела закончить семь классов. Хотела пойти учиться в педучилище, но его перевели в Катав–Ивановск, а помещение отдали военному заводу № 625.

   — В Миассе находился ещё геологоразведочный техникум, но я рассудила, что вроде не женское это дело, — говорит Зоя Григорьевна. — Надо было устраиваться на работу. Однажды отец от кого–то услышал, что сюда прибывает завод из Москвы. Может, там будет для меня работа. Тогда были открыты два пункта трудоустройства. Один из них находился на улице Первомайской, второй — в бараке, на месте, где сейчас стоит памятник «Захару». Помню, мне сказали: «Куда ты? За станок, что ли? Стул тебе подставлять? Маленькая ещё». Без работы я не осталась: устроилась ученицей секретаря–машинистки в плановый отдел. Научилась грамотно печатать на машинке: штатные расписания для всего завода, различные программы по обучению, договоры. Молодых посылали в совхоз на прополку и уборку урожая. Однажды приехали как обычно в совхоз, копать картошку. Выкопали, а домой ехать не на чем. Пешком пошли. Осень. Дождь. Мы уже промокли и озябли… До деревни Кундравы дошли, там у знакомых переночевали, а потом снова пешком — до Миасса. Ещё на торфянике работали. Даже на строительство нас посылали. В то время на территории завода находилась столовая № 9, возле неё мы рыли траншеи для прокладки труб. Время к обеду, а я не могу выбраться: по колено засыпало грунтом. Вот что пришлось испытать. Ещё разгружали детали. Их необходимо было рассортировать и развезти по цехам. Кроме того и свою работу надо было успевать делать.

   Хтя Зоя Григорьевна проработала на автозаводе немного, её помнят. Помимо машинописи, она два года вела подписку на газету. Тогда на заводе насчитывалось около сорока участков, и все выписывали многотиражку.

   — Я работала в то время, когда редактором газеты назначили Александра Копейкина, который писал критические статьи и подписывался: «Дядя Саша», — с улыбкой вспоминает Зоя Григорьевна. — Корреспондентов тогда было достаточно. Некоторые из них работали на заводе и находили время и силы после трудовой смены писать в газету, а другие были «свободными». До сих пор помню строки:

   Ивот, ворота настежь, наконец

   Пдает разрезанная лента.

   Исходит медленно, под шум аплодисментов,

   Уальская машина–первенец.

   Тк писал местный поэт Юрий Коротков, который работал в модельном цехе.

   Вто время редакция газеты находилась на самом верху деревянного барака на месте будущего литейного цеха № 2.

   — Время военное, материальное положение тяжёлое. Но всё–таки завод находил возможность выпускать свою газету. Многотиражка выходила всего на одном листе, на обёрточной бумаге. Я печатала тексты на огромной машинке. Вы её наверняка уже не видели. Она называлась «Образцовая Ундервуд». Тогда в газете писали обо всех проблемах на заводе, о перевыполнении плана, передовиках производства, планах на будущее. Без цензора Льва Блувштейна не выходил ни один номер. Ещё мне приходилось возить «Уральский автомобиль» из типографии, которая тогда находилась в Почтовом переулке, что в старой части города. В то время с транспортом всегда напряжёнка была. Для начальства каждое утро, в семь часов, ходил автобус. Бывало, на нём привозила газеты. Когда перенесли типографию на завод (напротив столовой ТЭЦ), я ездила в старую типографию за бумагой. Тираж нашей газеты составлял полторы тысячи экземпляров.

   Её вспоминает Зоя Григорьевна:

   — Тогда одевались не ахти как, я носила брезентовые тапочки, и ещё было у меня старое драповое пальто. Как–то я его запачкала. Жалко. Сколько же радости было, когда мне выдали ордер на фуфайку! В ней и ходить легче, и пальто не пачкалось.

   Зя Григорьевна работала на заводе пять с небольшим лет, но — самые трудные времена в его истории. Несколько лет была профоргом в отделе, вела учёт дополнительных талонов на питание, которые выдавали за выполнение плана.

   — Однажды захожу в кабинет, а у меня весь стол разворочен. Искали талоны: люди голодные, есть хочется, особенно тяжело приходилось рабочим. А у меня ведь талонов не было, только бумаги да записи, — говорит моя собеседница.

   В1947 году она ушла в декрет, на работу больше не вернулась. Зоя Григорьевна вырастила двоих сыновей и трёх дочерей. Потом помогала воспитывать внуков — вообще у неё их восемь. Уже две правнучки в этом году в школу пойдут, а самому маленькому правнуку два года.