Зпасное весло лежит на дне байдарки, прижатое рюкзаком. В очередной раз моя беспечность, неуважение к реке, быстрины создают опасную ситуацию. Байдарку несёт к левому берегу, прямо на завал, на коряги. Поток наваливается всей мощью на правый борт моего судна, пытается завалить байдарку, вдавить меня под корягу. Сижу в воде почти по пояс. Холодок пробегает по всему телу. Неужели конец?

   Вё–таки каким–то чудом удаётся выхватить запасное весло. Держу равновесие, одна мысль: лишь бы байдарка не завалилась на борт, тогда — всё.

   Иопять чудо. Отбойная быстрина от левого берега подхватывает моё судёнышко, и я в один миг, ещё не понимая, как это произошло, вылетаю за поворот. От напряжения тело дрожит и сердце, как воробей, готово вырваться наружу.

   Н всё–таки сегодня опять везенье на моей стороне. С трудом, но пристаю, чалюсь к берегу. На деревянных ногах выползаю на берег, кое–как вытаскиваю байдарку. Нужен отдых, нужно прийти в себя, успокоиться. Тут и догнали меня дед Силантий и Серёга на берегу студёного Сима, около очередного завала. (У чувашей, потомков волжских булгар, сим — древний напиток).

   Сарганили обед, заварили душистый чай. Спутники ушли посмотреть поле моей первой битвы с рекой, а я успел с полчаса вздремнуть у костра. Потом Сергей провёл разведку русла реки и решил, что если перенести байду и вещи через очередной завал, то дальше можно плыть втроём. Река становится шире, успокаивается и даже завалов не видно. Итак, в путь. Вниз по реке идти легко, грести не надо. Река несёт на своих плечах нас, ошалевших от тишины, безмолвия, пьянящего запаха осеннего горного леса.

   Яопять сижу на носу как вперёдсмотрящий. Сергей на корме. Ну а дед Силантий — по центру, вместо дополнительного балласта, за «чайника».

   Ивот за очередным поворотом показалась Игнатьевская пещера. Невольно расслабляемся в ожидании остановки, отдыха. Направляю байду по центру небольшого слива уже у пещеры, не обращая внимания на совсем незаметный бурунчик по центру. Лихо катим по перекату, горланя на всю округу:

   «Из–за острова на стрежень

   Н простор речной волны...»

   Н успело эхо повторить наши слова, ощущаем резкий удар по дну нашего судна. На полной скорости пролетаем мимо входного грота Игнатьевской пещеры, и тут за спиной слышу истошный крик Силантия:

   — Братцы! Спасайся, кто может!

   Птом Сергей, хохоча, рассказывал, как дед рыбкой сиганул из нашего тонувшего судна (пытались потом повторить его катапультирование, его спасманёвр — бесполезно). Справа по борту замелькали кусты тальника, и видно, дед как за соломинку пытался зацепиться за прибрежные кусты, но промахнулся и плюхнулся под берег в своих ватных брюках и телогрейке. Смех и грех было смотреть на нас со стороны, на деда, выползающего на берег, как мокрая курица. Опять ЧП, опять экстрим, опять приключение.

   Нже по течению, сразу за пещерой, открывается большая поляна, на которой любят останавливаться на днёвки туристы. Вынужденная стоянка. Со смехом вспоминаем шухер, который поднял дед. Сам пострадавший хохочет: «Пошёл за здоровьем, а принесу бабке радикулит». Вся наша запасная одежда уходит на согревание и переодевание деда Силантия. Натаскали дров, запалили костёр, высушили одежду, согрели душу порцией НЗ. Вскоре над поляной полетел молодецкий с завитушками храп. Умаялся наш дед, ну и лады. Живы — не умрём.

   Сргей начал мудрить с горячим ужином, я занялся осмотром нашего «титаника». По дну свежая пробоина метра в полтора длиной. Вот чёрт, угораздило. Но всё–таки за счёт стрингеров и давления воды на днище мы смогли какое–то время на скорости проплыть несколько десятков метров до берега, а не сразу пошли на дно. Сушим днище, широким скотчем клеим, лечим рану нашего корабля.

   Дльше плыть с грузом предстоит мне одному, это уже точно, троих наш «Боливар» не выдержит. Необходимо усиливать днище байды берёзовыми жердями.

   Подолжение следует.

   руководитель детского общественного объединения «Азимут».