Вт ведь парадокс: пока Первомай назывался Днём международной солидарности трудящихся, мы ходили на демонстрации с цветными шариками, ветками едва распустившейся зелени и воспринимали его как один из самых весёлых и неполитизированных праздников. Как только название Первомая сменилось на праздник Весны и Труда, старые лозунги вдруг стали востребованными, соотечественники на старте нового тысячелетия обрели вкус к классовой борьбе. Всё смешалось, как в доме Облонских. Нынешняя демократия совместила, казалось бы, несовместимое.

   Смой массовой во время праздничного шествия была заводская колонна, которую возглавил наш профсоюзный лидер Виталий Ерофеев. Здесь были представлены коллективы практически всех производств. И конечно же, не пропустили возможности заявить о себе местные отделения политических партий. С красными флагами построились в колонны коммунисты. Цветами российского триколора выделялась символика молодых «медведей». Расчехлили свои белоснежные флаги «яблочники». Не поскупились на количество синих полотнищ соратники Владимира Вольфовича. На этом, впрочем, различия и закончились. В рядах демонстрантов царило удивительное единодушие относительно целей шествия и митинга, состоявшегося на площади перед мэрией.

   Ннешний Первомай прошёл под лозунгом достойной зарплаты и социальных гарантий. Требования эти отражали плакаты. Типичный образец, крик души простого гражданина: «На Руси внедрён новый вид разбоя — цены выросли в сто раз, а зарплата — вдвое!» Были лозунги и куда более радикальные. Нечаянный альянс, впрочем, не помешал коммунистам подвергнуть обструкции своих попутчиков по праздничному шествию — профсоюзы — за соглашательство с правительством, досталось и «Единой России».

   Ивообще демонстрация напоминала большую жалобную книгу. Люди критиковали власти всех уровней за отсутствие заботы о простом народе, вспомнили монетизацию, говорили о растущих ценах на продукты питания, о возросших тарифах на коммунальные услуги, требовали распечатать наконец–то стабилизационный фонд, кардинально повысить зарплаты и пенсии. Кто–то клеймил позором Запад, кто–то, наоборот, «тамошний» опыт предоставления социальных гарантий приводил в пример. Традиционные заступники народа скрупулёзно перечисляли акции протеста против политики властей. Правые левели на глазах. В фаворе оказались самые бескомпромиссные. Чем резче и определённее о деятельности президента и правительства высказывался оратор, тем громче его поддерживала толпа: «Правильно!»

   Сбственно, так и прошёл в нашем городе Первомай. Кто хотел высказаться — тому дали слово. Что жаждала услышать публика — то и услышала. Кто пришёл, чтобы встретить старых знакомых, всласть пообщались. Словом, где–то через час накал страстей утих, пар был выпущен. Очередное воззвание в адрес тех, кто наверху, принято. Менее политизированные миасцы предпочли накануне Радоницы привести в порядок могилы родных и близких, поработать в выходной на дачных участках или посмотреть праздничные телепрограммы. А они в этот день были особенно тороваты на юмор и всевозможные развлечения. Смех. Грусть. Мир. Труд. Май.