Афганистан… Страна пустынь и горных серпантинов, песчаного зноя и заснеженных вершин. Там в нагорьях господствуют такие растения как астрагалы, кузиния, верблюжья колючка, а в песках — саксаул и эфемеры.

   Срана, в которую в 1979 году на основании советско–афганского договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве были введены наши войска.

   Срана, где с 1979 по 1989 годы на чужбине погибло более четырнадцати тысяч наших воинов, шесть тысяч скончалось впоследствии от ран и болезней, а более трёхсот пропало без вести. Со времён Великой Отечественной войны это были, пожалуй, самые большие потери нашей армии, не считая войны в Чечне…

   Скаждым годом мы всё более отдаляемся от событий минувших лет. Но не дают их нам забыть те, кто так и не вернулся домой, и те, кто, пройдя через её ужасы, переступил порог родного дома. Один из них — заводчанин, водитель сдаточного цеха главного конвейера Эдуард Адаксин.

   Эуард — наш земляк. После окончания школы № 17 поступил в автомеханический техникум на специальность «Инструментальное производство», практику проходил на автозаводе. В феврале 1987 года успешно завершил обучение в техникуме и в ДОСААФе на права водителя с категорией «С» (грузовые автомобили), в мае был призван в армию. Сначала его, необстрелянного, отправили в «учебку» в Фергану, где в течение полугода прошёл полный курс молодого бойца, а в ноябре 1987–го был распределён в Кабул, в воздушно–десантную дивизию. Во взводе, в котором оказался Эдуард, было два БТРа и бронированный автомобиль «Урал». Последний планировали отправить в район военных действий. Узнав, что Эдуард водитель, его взяли на стажировку. И уже через неделю постоянных тренировок на специально оборудованном под горную местность автодроме он показал себя хорошим водителем.

   1987–1988 годы. Перевал Сату–Кандал. Именно там Эдуард впервые ощутил на себе своенравность афганской погоды. В горах — холод, сугробы по колено, даже не умоешься толком, только начнёшь брить одну щёку, другая, намыленная, уже корочкой льда покрывается, а внизу — настоящая жара. С гор спускались заснеженными, внизу же ребята в майках ходили. Это было время первой и самой сложной Хостовской боевой операции, которая проводилась километрах в 50–60 от пакистанской границы…

   — Поначалу, конечно, жутко было, — вспоминает Эдуард. — Первые разрывы, пули свистят. Но со временем привык. Когда в воздухе раздавался характерный свист, сразу же падал на землю. Научился определять направление летящего снаряда: когда он прямо летит, звук короче, его почти не слышно, а если свист длинный, гудящий — значит, цель он перелетает.

   Эуард участвовал в «проводке» колонны, то есть в доставке боеприпасов, продуктов питания нашим частям, дружественной афганской армии и мирному населению. Советский Союз обеспечивал Кабульский гарнизон всем необходимым, оттуда уже груз распределялся по провинциям Афганистана. Для того, чтобы гуманитарный груз был доставлен в отдалённые районы страны, колонну сопровождали наши войска с БТРами и зенитными установками на автомобилях «Урал». Сначала шли две машины, за ними следовал БТР или зенитная установка, и так было всегда. Случалось, выезжали из Кабула в восемь утра, а до места назначения добирались только к одиннадцати вечера. Сухпаёк да фляжка с чаем постоянно были с собой.

   Чсто колонну ожидали обстрелы, особенно в «Баграмской зелёнке». Это место с невысокой густой растительностью, в которой «духи» легко оставались незамеченными. Неоднократно бывало так, что, доставляя груз, колонна благополучно проходила через эту «зелёнку», а на обратном пути, на том же месте наблюдала подорванные бензовозы… Когда начинался обстрел, по максимуму увеличивались скорость и интервал движения. Если какую–нибудь из машин подбивали или она выходила из строя, то следующий за ней БТР уходил в сторону и прикрывал отход автомобиля. Остальные же машины, чтобы не стать прямой мишенью для «духов», продолжали идти с максимальной скоростью. Порой, когда колонне нужно было сделать остановку, неприятель начинал стрелять из миномёта, установленного на джипе. А для того, чтобы попасть точно в цель, «духи» сообщали друг другу по рации о передвижении колонны. Снаряды начинали разрываться всё ближе и ближе к цели, поэтому наши водители подолгу не задерживались на одном месте, а артиллерия в ответ открывала огонь по квадрату, где был замечен противник. Колонна всегда сопровождалась сапёрами, которые обеспечивали безопасность пути.

   — Однажды мы отправились в очередную «проводку», — рассказывает Эдуард. — Сначала прошли сапёры, обозначив расчищенную дорогу красными флажками, вслед за ними двинулись мы. Но вдруг у одной машины забарахлил двигатель, шофёр немного уклонился от чётко обозначенного пути — и раздался взрыв. Водитель, ещё не осознавая случившегося, шатаясь, вылез из кабины, из ушей текла кровь — контузило его сильно. Из шедшего позади БТРа выпрыгнул сержант и забрал к себе раненого, машину же оттащили в сторону. Оказалось, что колесо зацепило мину, от взрыва которой полностью вынесло задний мост автомобиля. Самое удивительное: подорванная машина везла 76–й бензин, который почему–то не взорвался!..

   Н, несмотря на все переплёты, в которые попадала колонна, водители знали, что от скорости их передвижения и осторожности зависят жизни многих людей: как солдат, так и мирного населения, ожидающих необходимое обеспечение. Оттого и дисциплина во взводе, где служил Эдуард, была строжайшая.

   — Потому и потерь у нас было меньше, чем в других частях, — говорит он. — Нас не выпускали с КПП, если при себе не было самого необходимого: автомата, четырёх магазинов патронов, двух гранат РГД, противогаза.

   Длжно быть, правду говорят, что в сложных жизненных ситуациях проявляется истинный характер человека. Тем более на войне, где не спрятаться, не утаить то, что удаётся скрыть в условиях мирной жизни. Тем ценнее настоящая мужская дружба.

   — Наш взвод, состоящий из белорусов, украинцев и русских, жил одной семьёй. И питались мы все вместе, — вспоминает Эдуард. — Собирали продукты — у кого что есть: хлеб, шпроты, масло, тушёнку, и готовили. А чай заваривали из верблюжьей колючки. Он получался приятного вкуса и зелёного цвета, как напиток «Тархун». Очень полезный, кстати. Особо голодать нам не пришлось. Только в конце войны, когда закончились все продукты, мы питались пустой сечкой.

   Всвободное время каждый занимался своим делом: Эдуард и его товарищи ремонтировали автомобили и другую технику, радисты настраивали радиоаппаратуру, разведчики–артиллеристы работали с приборами ночного видения — в общем, делали всё, чтобы техника всегда была в полной боевой готовности. Во время военных действий бывали и краткие моменты отдыха, тогда играли в волейбол, баскетбол и футбол, а по субботам ходили в баню. Бывало, в дивизию приезжали артисты с концертами.

   Шл 1988. Близилось окончание войны, и «духи», предчувствуя, что советские солдаты вскоре покинут их землю, устраивали массовые обстрелы. 14 февраля 1989 года Эдуард вместе со своими товарищами выходил из Афганистана, где он отслужил год и три месяца.

   — Чтобы сохранить себя от вражеского обстрела, двигались так называемым «чулком»: блок–посты страховали, другие тем временем выходили.

   15 февраля 1989 года последний советский солдат перешёл мост пограничной реки Амударьи под Термезом. Война в Афганистане длилась девять лет, один месяц и восемнадцать дней.

   Вкоре оказались они в Туркестанском военном округе, где оставили свою технику, загрузили имущество взвода в эшелон и отправились в Витебск. Здесь Эдуард отслужил последние три месяца.

   — Пятого мая я был призван в ряды армии, и пятого же мая получил документы о демобилизации, — сказал Эдуард.

   Н вот в окошке вагона замелькали знакомые с детства места, и поезд остановился на вокзале родного Миасса. Постепенно жизнь Эдуарда начала налаживаться. Он устроился на автозавод слесарем формовочного оборудования в литейное производство, затем стал мастером по литейному оборудованию в управлении главного механика, после — водителем в ЦТТ. Сейчас Эдуард работает водителем сдаточного цеха.

   С своей будущей женой Мариной он познакомился на свадьбе у друга. Эдуард — счастливый отец двоих замечательных мальчиков: старшему, Никите, 12 лет, а младшему, Саше, два годика.

   Жзнь идёт своим чередом: близкие люди, семейные заботы, работа. Но порой в памяти Эдуарда всплывают картины минувших лет. И тогда он берёт в руки потёртые от времени и многочисленных пройденных военных километров чёрно–белые любительские фотографии, вспоминает Афган и своих друзей.