Дйствительно, Анастасия Михайловна ВАРАКСИНА со столь почтенным возрастом не вяжется ну никак. Ещё в семьдесят с «хвостиком» она ходила на зимнюю рыбалку (летнюю не признаёт), бегала на лыжах, а совсем недавно, накануне сегодняшнего юбилея, самостоятельно белила очень высокий потолок в своей квартире. Плюс к этому каждое утро обязательно делает зарядку — вертится на круге, выполняет в саду все работы, включая и откровенно мужские, и в любое время года носит обувь только на каблуках.

   Оа здорова и полна энергии, она помнит всех заводских руководителей — и прошлых, и нынешних. Помнит Миасс и завод 50–х и 60–х.

   — На здоровье я действительно не жаловалась никогда, наше поколение было бедным, но крепким. Свежий воздух, еда с огорода — настоящая, без химикатов. Бывало, вырвешь из земли морковку, ботвой её оботрёшь и жуёшь на ходу. Колодезная вода у нас в деревне, помню, очень вкусной была, и удивительно чистой — своим ведром никто туда не лез, бадья была привязана специальная, и даже если она обрывалась, ждали, пока новую не привяжут. На родник ходили. А чем нынешние дети, а то и взрослые, питаются? Вот внучка принесёт мне то йогурт, то творог фруктовый какой–то — не еда, сплошная химия, и пользы никакой. А родители удивляются, почему дети болеют. В моё детство такого не было.

   Анастасия Марышева родилась в 1925 году в Кировской области, в деревне Земняк, в семье колхозников, четвёртой из восьми детей. С семи лет деревенская ребятня помогала старшим в колхозе с типичным для того времени названием «Светлый путь». В школу–семилетку ходили за три километра, в село Кузнецово, а в восьмом классе Настя начала самостоятельную жизнь уже за 18 километров от дома. Ближе получать образование было негде, пришлось снимать жильё и приезжать домой только на выходные.

   Првые раскаты войны застали её дома, она была уже полноправной труженицей «Светлого пути». Естественно, рвалась на фронт — слава первых женских лётных полков не давала покоя шестнадцатилетним девчонкам, и не одно заявление Насти и её подруг с просьбой направить в лётное училище ложилось на столы военного начальства. Не взяли — сначала возраст был не тот, потом женщины вообще больше не требовались. Так что в 1945 году Анастасия поехала в Йошкар–Олу учиться, поступила в институт на исторический факультет, увлеклась учёбой. Но закончить вуз не получилось — жили и учились студенты в неотапливаемых помещениях, девушка серьёзно заболела, и отец–фронтовик, вернувшийся домой инвалидом, забрал её. Выздоровев, ни на колхозные поля, ни за парту она больше не вернулась — работала вторым секретарём райкома комсомола Буйского района, к которому относилась её деревня.

   — Интересная была работа, активная, информации много, а для её передачи — один телефон. На комсомольские собрания так всех и собирали, звонками в клубы, в колхозные правления. Но дисциплина была отменная — за двадцать, тридцать километров комсомольцы приходили. В лаптях, тогда другой обуви и не было почти.

   В1948 году две сестры Насти Марышевой уехали в Миасс, к дяде, завязалась переписка. Вскоре и сама героиня нашего материала начала подумывать об отъезде — районы расформировывали, укрупняли, один присоединяли к другому, перспектив в работе не было никаких. А в Миассе — завод, работа, родня. Уезжала уже Вараксиной — в 1949 году вышла замуж — с сыном Володей и мужем Виктором. Сняли маленький домик на Мелентьевке, Виктор на завод устроился, в ОТК, хотя официального приёма не было. А Насте, партийной и имеющей опыт комсомольской работы, предложили трудиться в парткоме, секретарём одного из заводских цехов.

   — Заманчиво было, но я отказалась. Ведь рабочей молодёжи в глаза не видела, с колхозниками работала, а это всё–таки разные люди, разные проблемы. Устроили меня в ОТК, в прессовый цех, сначала просто контролёром, потом старшим. А в 1956 году предложили перейти в бюро пропусков, начальником.

   Кэтому времени в семье Вараксиных родился второй ребёнок, дочь Татьяна, и они переехали в комнату в старом доме в районе автозавода, этих домов уже давно нет.

   — Новая работа была нескучной, но где–то даже нервной. Завод тогда был намного меньше, чем сейчас, а людей работало больше. Но на каждого работающего, если считать, гораздо меньше охранников приходилось. Люди у нас работали ответственные, в основном фронтовики, инвалиды, кому здоровье не позволяло у станков стоять. А трудящийся контингент самый разный попадался мне за эти годы — и пьяными шли туда–обратно, и с собой припасали бутылки — мы их прямо на проходной выливали — и машины угоняли. Одну вон даже в Уйске потом нашли. Помню, заводское начальство, вплоть до начальников цехов, в семь утра уже на работе, а в десять вечера — ещё на работе.

   Масс того времени отличается от теперешнего, жизнь была более спокойной и размеренной. В парке (пока не построили ДК автомобилестроителей) устраивали вечера и танцы под духовой оркестр, в кинозал «Урал» приезжали с творческими вечерами известные артисты — Людмила Гурченко, Николай Рыбников, Борис Андреев. И люди не очень–то запирали замки входных дверей. Но и нынешний Миасс, с его яркими вечерними огнями, Анастасия Михайловна очень любит.

   М пили с ней чай на очень чистой кухне и смотрели в окно, как возвращаются с работы люди, как горят рекламные огни. Анастасия Михайловна, давно овдовев, живёт одна в квартире по проспекту Автозаводцев — как, улыбаясь, объясняет, кошек не любит, а собак боится. Ей всегда найдётся дело, не бывает такого, чтобы просто села и думала, чем бы себя занять. Деятельная женщина шьёт и вяжет себе, детям и внукам, общается с подругами и соседями.

   Е жизнь, как и прежде, полна событиями. Она с младых лет умела всё успевать — работать, детей воспитывать, в идеальном порядке содержать скромное жильё.

   Сйчас сын Владимир тоже уже пенсионер, до этого работал на заводе, дочь Татьяна — замечательный кондитер, до закрытия столовой в цехе шасси радовала её посетителей горячей ароматной выпечкой. Мать старалась в первую очередь воспитать в них честность и трудолюбие, доброжелательность к окружающему миру, а те, в свою очередь, чтя семейные традиции, передали эти качества уже своим детям. Анастасия, названная в честь бабушки, работает в федеральном казначействе, Сергей — юрист.

   Заете, я люблю бывать в гостях у людей старшего поколения. Их уютные, не загромождённые лишней мебелью комнаты напоминают мне первые годы детства. Вот, например, точно такой сервант и журнальный столик стояли когда–то в нашей квартире. А так же, как Анастасия Михайловна, набрасывать на взбитые и уложенные одна на другую большие подушки воздушные накидки из тюля любила мама моей подружки. За точно такую же чистоту безуспешно боролась моя бабушка, волоча огромного упирающегося добермана мыть лапы после прогулки…

   Уе нет моей бабушки, нет и добермана Ники, мы давно переехали. Но общаясь с пожилыми людьми, начинаешь понимать, что эти скромные труженики несут на себе святость воспоминаний, незыблемость устоев мира каждого из нас. Пока есть они, прошедшие фронт или годы тяжёлого труда, будет свет и солнце в душах тех, кто с ними рядом.

   Пощаясь, Анастасия Михайловна пригласила меня на своё… девяностолетие.

   — Мне интересно посмотреть, какой ты тогда станешь. Я–то вряд ли изменюсь…

   Вэтом она права!