Лонид Евгеньевич Оленев родился 20 мая 1925 года. Ветеран автозавода, участник Великой Отечественной войны, имеющий немало наград, среди них ордена Отечественной войны I и II степеней, 12 медалей, в их числе — медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.г.». Известный в городе художник.

   Вквартире у Леонида Евгеньевича Оленева — то ли мини–Третьяковка, то ли Эрмитаж в миниатюре. Все стены гостиной увешаны картинами. Немножко копий классиков, но в основном — собственные работы. Картины висят и в квартирах сыновей и внука.

   — Вот этот пейзаж я увидел недалеко от Осьмушки. Этот писал в окрестностях Сыростана, а этот — за Златоустом.

   Лонид Евгеньевич как–то буднично и деловито рассказывает о своих творениях, ловко лавируя на костыле между старыми креслами и растянувшимся на изрядно потёртом ковре рыжим котом Стёпкой. Да и вообще сразу видно, что это квартира художника. На дверцах шкафов типовой «стенки», купленной ещё в былые времена, — чеканка, тоже его творение. На одной из них — женский профиль. Это в память о жене.

   Вроду Оленевых художников отродясь не было. У отца профессия была самая что ни на есть прозаическая — специалист по тепловым установкам. Из–за чего семья долго кочевала по Уралу, вплоть до смерти отца, который умер в 1929 году от инфаркта. В детстве, считает сам Леонид Евгеньевич, художественным талантом он не отличался, рисовал как все сверстники. А вот старшего брата от карандашей и бумаги было не оторвать. Он буквально бредил морем. На его рисунках плескались волны, плыли вдаль военные корабли. Однако мечта — служить на флоте — так и не сбылась. Леонид очень хотел после школы поступить в художественное училище — видимо, аура творчества в этой семье всё же ощущалась.

   Псле окончания семилетки устроился на эвакуированный в начале войны московский завод учеником чертёжника в модельный цех, потом стал набираться опыта у конструкторов. Однако его больше привлекало ремесло слесаря–модельщика. В цех он и сбежал от кульмана.

   Вту пору потянуло его к художественному творчеству. Паренёк брал фанеру и копировал картинки из журналов и книг. Да так у него это ладно получалось, что соседи стали вешать его творения на стены, а в благодарность приносили молоко. Всё дополнительный доход семье. Мама тогда тяжело болела. Вечно влажные стены их землянки едва подсыхали, когда топилась печка. Оленевы никогда не жили зажиточно. Леонид Евгеньевич вспоминает, что даже в школу ходил в маминых башмаках.

   Ео очередь становиться в строй настала в 1943–м, когда в битве с фашистами уже произошёл перелом. На фронте восемнадцатилетний миасский парень пробыл всего два месяца, а память о себе Великая Отечественная война на всю жизнь оставила. Семь месяцев новобранцев наскоро готовили в командиры в Новочеркасском общевойсковом военном офицерском училище, эвакуированном в Свердловск. А после его расформирования курсанты доучивались в школе сержантов в городке с каким–то нездешним названием Ялуторовск Омской области. Воевать новоиспечённого офицера направили командиром отделения в 16–ю армию, которую после освобождения Витебска переименовали в Витебскую стрелковую дивизию 31–й армии. Она впоследствии участвовала в боях за Берлин. Тот зимний день, резко размежевавший его жизнь, Леонид запомнил навсегда.

   — Вперёд, в атаку! — прозвучала команда. И бойцы рванулись из окопов навстречу шквалу огня. Почти сразу же обожгло правую ногу. Превозмогая боль, Леонид заполз в полуразрушенную избушку. Санитары нашли его уже под утро — потерявшего немало крови, окоченевшего от мороза.

   — Не расстраивайся, — успокаивал парнишку старичок–доктор из медсанбата, удручённо разглядывая начинающую чернеть конечность, — попробуем ещё полечить.

   О делал надрезы на опухающей ноге, чтобы не скапливались выделения, надеялся, что молодой организм победит развивающуюся гангрену. Пенициллина тогда ещё в армии не было. Зато сменившая пожилого коллегу энергичная и решительная женщина–хирург не сомневалась ни минуты. Очнувшись от наркоза, Леонид потянулся к больной ноге, почувствовав зуд. И ощутил пустоту.

   Уидев на пороге сына на костылях, мать расплакалась от горя и радости. Надо было привыкать к мирной жизни, к новым, более суровым реалиям. Работать Леонид пошёл в свой модельный цех. После войны нежданно–негаданно подарила ему судьба надежду, поманила давней детской мечтой. Взял да отослал на удачу свои работы в Свердловское художественное училище, откуда вскоре пришёл вызов. Все экзамены по специальности — рисунку, живописи, композиции — сдал на «отлично». И хотя по русскому языку бывший фронтовик схлопотал–таки «неуд» (школьные навыки за войну подзабылись), свою фамилию в списках принятых нашёл. Самобытный талант художника из уральской глубинки тамошние преподаватели разглядели. Из трёхсот абитуриентов были отобраны только восемьдесят.

   Уиться Леонид начал охотно и жадно — это было своё. Но за месяц деньги, вырученные от продажи маминой швейной машинки, закончились. Чиновники кадровых служб местных заводов и фабрик косились на костыли и разводили руками: нет, художники–оформители нам не нужны, вакансий нет. Поголодав несколько дней и продав наручные часы однокурснику, Леонид купил билет на поезд и вернулся в Миасс.

   Сова автозавод, где ставший сейчас известным художник Л. Оленев, проработал в общей сложности сорок восемь лет: оформлял технические выставки, писал лозунги и плакаты, поручали ему выполнять наглядную агитацию. Во Дворце автомобиле-

   строителей оформлял декорации к детским новогодним спектаклям. И конечно же, все эти годы он без устали писал картины. Знатоки изобразительного искусства могли оценить их на городских и областных выставках.

   Сбольшой теплотой Леонид Евгеньевич вспоминает мастера кисти Евгения Васильевича Никольского и учеников его дворцовой изостудии. Вместе с ними летом он ездил на этюды. Кстати, этюд — это как бы первооснова для будущей картины, набросок пейзажа, поразившего воображение художника. Законченным произведением, просветил корреспондента Леонид Евгеньевич, этюд может стать, если его дополнить соответствующими замыслу выразительными деталями.

   Вотдельной папке у Леонида Евгеньевича хранятся пригласительные билеты и награды аж с пяти всесоюзных выставок художников–любителей, участником которых он был. В основном они были приурочены к Дню Победы. Особенно ему запомнилась самая первая поездка в столицу в 1954 году. Вернисаж на ВДНХ, общение со знаменитыми художниками, их советы и уроки, экскурсии в мастерские. Поздравление в Колонном зале, концерт в Центральном доме работников искусств, где перед художниками из глубинки выступали «звёзды» — Жаров, Крючков, Грибов, Бабочкин, Яншин…

   Из газеты «Челябинский рабочий» за 1954 год

   В Брайковская, г. Москва»

   Сйчас Леонид Евгеньевич очень редко выходит из дома: недуги одолели. Уже нет былой энергии, да и краски и кисти нынче баснословно дороги. Но всё же с наступлением весны нет–нет да и съездит на этюды, благодаря государству, выделившему ветерану по инвалидности народный автомобиль «Ока». Бывает, что и с коллегами по увлечению на пленэр выбирается. Результат последних двух лет — картины «Холодный апрель», «Глубинка», «Последний снег», «Перед грозой», «Тургояк весной», «Август», «Натюрморт» и другие. Всего более двадцати работ. Они «гармошкой» стоят у стены в его квартире. Художник приготовил их к персональной выставке сразу в честь двух юбилеев — своего 80–летия и 60–летия Великой Победы. С организацией выставки ему обещали помочь местные «яблочники».

   Вйна в памяти Леонида Оленева жива, но он никогда не пишет батальных сцен — стреляющих пушек, горящих танков, пикирующих самолётов. Отторгает сердце всё, что человеческому естеству вопреки. Куда ближе ему мирные пейзажи Отечества. Гармония природы и человеческой души. Гимн вечно торжествующей жизни…

   9 мая в выставочном зале Дворца автомобилестроителей состоится презентация персональной выставки художника Леонида Оленева, посвящённой 60–летию Победы в Великой Отечественной войне. Начало в 14 часов. Приглашаются все желающие.