к маленькому человеку

   Соило Владимиру Путину поднять проблему беспризорности, как тут же многие вдруг вспомнили об этой социальной язве и дружно принялись рассуждать о способах ее лечения. Однако, далее констатации разных вопиющих фактов и обсуждения мер, которые должны принимать правоохранительные органы, дело не пошло.

   Ине пойдет, пока не начнут лечить саму болезнь, а не ее проявления. Не пойдет, пока наедине с проблемой будут оставаться единичные общественные организации, с которыми власть тоже эпизодически борется. И, самое главное, не пойдет, пока общество будет оставаться равнодушным к проблемам маленького человечка.

   Дтская беспризорность уже давно стала массовым и повседневным явлением. Дети бегут из семей, где над ними издеваются. Только по данным МВД, ежегодно около двух миллионов юных россиян в возрасте до 14 лет становятся жертвами насилия со стороны родителей. Еще какое-то количество детей из вполне благополучных семей попадают в дурную компанию в «поисках романтики» и становятся на путь нарушения закона, свернуть с которого практически невозможно. Другой стабильный резерв пополнения миллионной армии беспризорных — вся наша система интернатов и детских домов.

   Чо реально сегодня может предложить общество тем, кто оказался за порогом? Возвращение в семью, из которой они, быть может, уже неоднократно убегали и, скорее всего, убегут опять? Объявить ребенка инвалидом и запустить его жизнь по заранее известной схеме: детский дом для инвалидов — дом инвалидов для взрослых — дом престарелых — кладбище? Не лучшим образом выглядит и распределение в обычный интернат: из 15 тысяч ежегодных выпускников детдомов и интернатов каждый третий оказывается на скамье подсудимых, каждый пятый становится бомжем, каждый десятый кончает жизнь самоубийством.

   Еропейское сообщество, куда мы так настойчиво стремимся, уже давно считает преступным содержание детей в возрасте до пяти-семи лет в детских домах. Гораздо выгоднее экономически и более допустимо с точки зрения морали отдавать детей в новые семьи, такие, где готовы взять на себя ответственность за неблагополучного ребенка. Сегодня на каждого ребенка, содержащегося в детском доме или интернате, государство выделяет около 3,5-4 тысяч рублей. Если опекуны будут получать хотя бы треть этой суммы, выиграют и ребенок, и его новые родители, и общество в целом. Замена интернатов семейными детскими домами давно назрела, но идет очень медленно.

   Рка об руку с детской беспризорностью идет подростковая преступность, уровень которой растет из года в год. Что делает наше общество из малолетних правонарушителей? Правильно, матерых рецидивистов! На срок от двух до трех лет лишения свободы в России осуждены 32,7 процента малолетних преступников, от трех до пяти лет — 32,6 процента, от пяти до восьми – 9 процентов, от восьми до десяти лет — более 2 процентов. Криминалистам давно известно, что воспитательные функции колония может выполнять при нахождении в ней подростка не более двух лет. Дальше пойдет адаптация к среде. В наших лагерях и тюрьмах содержится около 50 тысяч детей и подростков, из них более 20 тысяч — в 63 воспитательных колониях. Российское ювенальное судопроизводство находится в кризисе, а правосудие делает ставку на жестокость наказания. И это при том, что самое большое количество малолеток (более 53 процентов) попадают за решетку вовсе не из-за грабежей, изнасилований или нанесения тяжких телесных повреждений, а из-за краж. Чаще всего — это мелкие кражи!

   Чо может коренным образом изменить ситуацию? Специалисты все больше склоняются к мнению, что только широкое применение ювенальной юстиции — особой системы правосудия для несовершеннолетних. Только когда система превратится из репрессивной в действительно воспитательную, можно будет говорить, что выход из порочного круга найден.

   Пка же у нас даже нет единой комплексной структуры, решающей проблемы детской беспризорности и подростковой преступности: Министерство образования занято одним делом, Министерство внутренних дел — другим, Министерство труда и социальной защиты — третьим, Министерство здравоохранения — четвертым. Результат такого подхода очевиден.

   Константин НЕДОПЕКИН.