Звершает работу горсовет нынешнего созыва. Наступила пора подводить итоги. Сегодня мы продолжаем беседы с депутатами, которые пришли во власть в составе единой заводской команды. О том, что удалось сделать депутатскому корпусу за минувшие четыре года, что было характерно для его работы, размышляет заместитель директора по персоналу Сергей Устюжанин. В горсовет он избирался второй раз, так что нынешний созыв для него отнюдь не дебют на поприще реализации чаяний народа. На завод он пришёл из городской системы здравоохранения, некоторое время руководил профилакторием. Кандидат медицинских наук.

   — Сергей Георгиевич, вы, насколько я знаю, оказались в числе депутатов горсовета, голосовавших за внесение в устав города поправки, касающейся выборов главы города. Чем была продиктована ваша личная позиция?

   — Казалось бы, в прежней системе много плюсов. Существует чёткое разграничение обязанностей между ветвями власти, отражённое в Уставе города. С другой стороны, в связи с этим в органах местного самоуправления (во всяком случае, так было в нашем созыве) между исполнительной и представительной ветвями власти неизбежны разногласия. Они постоянно выясняют, как сказал мой маленький родственник, «кто первее?».

   Вэтой ситуации, если судить объективно, мэр более легитимен. Потому что за депутата в лучшем случае проголосовали тысяча, ну полторы, избирателей. А выигравший выборы кандидат на пост главы города получил тридцать тысяч голосов. Легитимность мэра подтверждена народом. И выходило, что депутатский корпус становился довеском к той власти, которая есть. Мэр своей волей мог провести любое распоряжение — касается это тарифов или другого жизненно важного для города вопроса. Конечно, решение это дублировалось в Совете, чтобы обеспечить ему правовую основу. И нынешняя модель исполнительной власти — это как раз образец местного самоуправления, на мой взгляд, наиболее отвечающий интересам города.

   Кнечно, это опять в какой–то степени экспериментальная площадка, но почему бы данный вариант не опробовать в рамках тех глобальных преобразований, которые происходят в нашей стране (хотя, если точнее, второе столетие экспериментируем). Поэтому пусть мэр будет менее легитимен, но подотчётен депутатскому корпусу. За промахи в руководстве городом, за проступки народ вправе с депутатов спросить: а куда вы смотрели? Поэтому я голосовал за непрямые выборы главы города.

   Безусловно, и у этой модели есть свои издержки. Вряд ли в отношениях между главой города и сити–менеджером будет царить гармония. Противоречия неизбежны, они заложены в самой структуре управления. Например, кому принадлежит право подписи в финансовых документах, распределения бюджета? С одной стороны, этим должен заниматься глава администрации (сити–менеджер). Но ведь все мы люди. У депутатов может быть другое мнение по поводу первоочерёдности проплаты по различным, в том числе защищённым, статьям бюджета. В этой ситуации возникает вопрос: будет ли глава города иметь отношение к финансам? А он, естественно, этого пожелает. Вот вам предпосылки к ещё одному конфликту. Очень многое будет зависеть от личностей главы города и главы администрации. И пока они сработаются, много воды утечёт.

   — Но известно, что мы в этом вопросе не первооткрыватели. Подобная модель действует в Челябинске.

   — Да, мы именно там заимствовали этот опыт. Челябинцы раньше нас начали прорабатывать эту схему. Но есть разница. Наш областной центр самодостаточен. Они 250 миллионов рублей могут потратить только на освещение. А мы реально можем заработать в городе 350–360 миллионов рублей. Вы представляете, что Челябинск всего в 5–6 раз больше Миасса. Это небольшая сумма, даже если учесть, что нынче у нас нет затрат на зарплату бюджетной сфере — учителям, врачам, работникам культуры. Эти средства нам выделяют из областного бюджета. Но всё равно и эту сумму мы можем заработать при энергичном, инициативном сити–менеджере. А отнюдь не таком, который будет во всём соглашаться с главой города.

   Ивсё же, я считаю, новую схему следует опробовать, иначе мы никогда не придём к подлинному самоуправлению, в котором участвует и само население.

   — Действительно, сплошные парадоксы.

   — Но это реальность. Я полностью согласен с Вячеславом Евгеньевичем Несчастным, который в своём недавнем интервью заводской газете говорил о пассивности людей. С некрасовских времён менталитет не изменился. Всё так же ждём: вот приедет барин — барин нас рассудит. Нас так воспитали. Но на самом деле никто за нас ничего не сделает. Многие остались со старым жильём, где дует во все щели, ветхие электропроводка и отопление, сломанные двери в подъездах. И все эти проблемы нужно решать.

   — Ну, пусть не барин. Всё же должна существовать система коммунальных услуг, которая возьмётся за наведение порядка. Банально киваю на цивилизованные страны.

   — Дело в том, что такую систему нужно создавать. Она станет реальностью, если жители проявят инициативу. А пока мы можем сидеть и долго ждать, когда кто–то придёт и установит, допустим, пружину на входной двери нашего подъезда. Люди рассуждают: квартира — это моё, а что происходит в подъезде — меня не касается. Зачем делать замечание подросткам, а вдруг это отразится на моём настроении?

   — В прежние времена депутата нередко называли слугой народа. Нечто сродни библейскому «больший из вас да будет вам слугой». Совпадает ли название с вашим представлением о роли народного избранника?

   — Моя территория — это район школы N№ 30, от улицы Уральской вверх. Это так называемый спальный район. Могу сказать, что с того времени, когда я стал депутатом, здесь наметились изменения к лучшему. Например, если жители раньше сидели вообще без воды, то сейчас жалобы идут на то, почему летом горячая вода не доходит до верхних этажей. А причина вот в чём: когда построили дома МЖК, потребление воды выросло, а мощности системы водоснабжения остались прежними.

   Эот район отличается ещё и тем, что его фактически не посещает городское начальство. И в этом плане добиваться кардинальных улучшений здесь гораздо сложнее, чем, скажем, в том районе, который примыкает к проспекту Автозаводцев. Народ, к тому же, чаще всего не видит разницы между исполнительной и представительной властями. Обращаются с какой–нибудь просьбой и тут же добавляют: «А вы примените власть».

   Чтыре года я был депутатом, и всё это время добивался, чтобы наше градоначальство повернулось лицом к проблемам слабовидящих. Они как раз проживают в моём избирательном округе, там же расположено УПП ВОС. Люди эти и так обделены судьбой, но сколько усилий необходимо было потратить на то, чтобы доказать, что на пешеходной дорожке нужны ровный асфальт и какие–то ощутимые ориентиры, чтобы человек с недостаточным зрением чётко понимал, где он находится: на тротуаре или проезжей части. Ремонтируя дорогу, эту границу просто сравняли. В поисках документа, который послужил бы основой для решения проблемы, я нашёл постановление, принятое в 1999 году. Там, по сути, отражены все аспекты оказания помощи слепым. Казалось бы, есть постановление — пожалуйста, выполняйте его. Все четыре года я пытался пробить глухую стену: писал депутатские запросы, разговаривал с чиновниками. Но тщетно. У нас всё ещё доминирует формализм. Приближается День инвалида — садимся, намечаем план мероприятий, включаем конкретные дела. Но проходит дата — и мы благополучно об этом забываем. Один раз, правда, что–то сделали: засыпали ямки на тротуаре мелким гравием. Но это нормально для зрячих, а для слепых — ощутимое неудобство. В прошлом году вроде бы заасфальтировали неровности. Закрыли колодцы. Дело дошло до разграничения тротуара. Решение напрашивается простое: сделайте бордюр. Но нет, поступили по–другому: взяли из металлолома трубу, поставили её на пятнадцатисантиметровые столбики и прихватили сваркой. Но это ведь Россия — через два дня трубу сдали в металлолом. Всё!

   Кгда заходит речь о том, чтобы человек качественно выполнял свою работу, он говорит, что ему мало платят. Но мы ведь все в основном бедные, как церковные мыши — так было и при советской власти, и сейчас. Должна быть элементарная ответственность за результаты своего труда. Правильно сказал кто–то из классиков: легче любить человечество, чем одного человека. В округе у меня своя система работы с избирателями. Вообще–то я против такого явления, как депутатский приём. Во–первых, не так уж много приходит посетителей. Во–вторых, он мало что даёт. Мы с моим помощником Евгением Геннадьевичем Филимошкиным (он работает на автозаводе) проводили собрания избирателей два раза в год — осенью и весной, перед отопительным сезоном и после, чтобы знать общую ситуацию. А письменные обращения люди опускали в его почтовый ящик — он живёт в этом округе. И ещё практиковали связь с избирателями по телефону — звонили или мне, или ему. Вопросы решали оперативно. Но это лично мой опыт.

   — Депутатская деятельность — это не только выполнение наказов избирателей, но и работа в комиссиях — не менее важная и значимая. Что вам в этом плане удалось сделать?

   — Я работал в двух комиссиях — по социальным вопросам, так как я врач, и последнее время — по связям с общественностью. Все проблемы, над которыми мы работали, важные. Период, доставшийся нашему созыву, был очень сложный, депутатам пришлось принять массу непопулярных решений. Многие кандидаты шли на выборы, обещая сохранить бесплатный проезд. Хотя это, безусловно, лукавство. Потому что не бывает ничего бесплатного. Предприятия всё решительней отказывались платить транспортный налог, и заставить их не было никаких рычагов. В конечном счёте популизм не прошёл.

   Хтя, с другой стороны, я не могу понять, почему столь дёшевы наши проездные билеты. Когда администрация вышла к депутатам с предложением повысить тариф на транспорте до шести рублей, после обсуждения всё же пришли к соглашению, что лучше поднять цену проездных билетов. Студенческие проездные стоят сейчас сто рублей. Да, это решение непопулярно. Но когда я вижу студента, входящего в троллейбус с бутылкой пива и показывающего проездной, испытываю недоумение. Конечно, с одной стороны, это кредитование транспортной конторы. Но если рассуждать рационально, льготный студенческий проездной должен стоить никак не меньше половины обычного.

   — Мне в связи с этой темой вспомнилась полемика двух родоначальников коммунизма на транспорте.

   — А я вспоминаю, как в разгар этой дискуссии прозвучал вопрос бывшего второго секретаря горкома партии: а в чьём кабинете были подписаны документы? Так что отцов у этой идеи много. По большому счёту, это было очень спорное решение. Но ещё более нерационально, на мой взгляд, городские власти поступили по отношению к детской городской больнице. Это явно были чьи–то личностные амбиции. Здание стоит, постепенно разрушается. Обещанные рентгеновские кабинеты так и не оборудованы.

   Мжду тем, хотя, по прогнозам ООН, к 2050 году россиян останется всего 50 миллионов, мы в очередной раз действуем в ущерб отечественной системе здравоохранения, созданной в годы советской власти. Как бы ни ругали эту систему, но наша педиатрия очень даже неплохо работала. Лечение и питание детей в больнице были организованы на хорошем уровне. Сейчас при горбольнице N№ 4 создано детское отделение на 40 коек, причём при дефиците высококлассных специалистов. Замена была далеко не равноценной. Это чисто по–российски.

   — А куда же делись специалисты, которые были в штате детской горбольницы?

   — Одни ушли на пенсию, а часть либо вообще покинули медицину, либо переквалифицировались. Согласитесь, создавать всегда трудно, а разрушить легко. Процессу этому пыталась противостоять комиссия по социальным вопросам, мы даже писали письмо губернатору. И всё равно в конечном итоге загубили хорошее дело. Правда, раздаются голоса, что надо достраивать начатое когда–то здание городской детской больницы. Но тот остов, который стоит рядом с горбольницей N№ 2, использовать, по моему мнению, уже нельзя. Долгострою этому почти двадцать лет.

   — Сергей Георгиевич, люди, наблюдая по телевидению длинные думские дебаты, обычно говорят — за что, мол, им деньги платят, они ничего не делают, а только спорят. Дискуссии разворачиваются и в местных парламентах. Насколько всё же они плодотворны?

   — То, что в споре рождается истина, не нами придумано. Всегда можно найти компромисс. Ведь в процессе обсуждения ты не только свои доводы приводишь, но и слушаешь аргументы оппонентов. Возьмём вопрос об изменении тарифов. В народе это решение крайне непопулярно, потому что когда у тебя нет сверхдоходов, даже незначительное увеличение тарифов на коммунальные услуги уже сказывается на благополучии семьи. А сейчас повышение произошло на целых 500 рублей! Когда ты понимаешь, что цену ввёл монополист и ты не в силах ничего изменить, то ищешь какое–то приемлемое решение, чтобы оставить город хотя бы с теплом, водой и электричеством.

   Кк–то на заседании правительства Сергей Шойгу спросил, зачем по телевидению рекламировать «Газпром», лучше, мол, отдайте деньги нашему ведомству. Но, наверное, «Газпром» знает, что делает. Сейчас у него жёсткая политика по поводу неплательщиков за газ. За минувшие четыре года несколько раз ТЭЦ машгородка оказывалась на волоске от закрытия. В этом отношении, на мой взгляд, более профессионально действовало руководство «УралАЗ–Энерго», не допуская больших долгов (у нас, к тому же, не было такого «наследства», как у машзавода). ТЭЦ автозавода работала стабильно.

   — Одно время в депутаты люди шли неохотно. Приходилось даже уговаривать их, чтобы закрыть брешь в избирательных округах. А сейчас мы испытываем настоящий бум. Количество претендентов на место доходит до десятка. Отчего, по–вашему, это происходит?

   — Трудно понять, что движет конкретным человеком. Я считаю, что с одной стороны, это правильно — попробовать свои силы в публичной политике. Люди достигли каких–то определённых результатов в работе, в бизнесе и хотят проявить себя ещё и на депутатском поприще. С другой стороны, может быть, об этом и некорректно говорить, претенденты не представляют себе, что это такое. Они пытаются идти во власть, просчитывая все варианты — что это им реально даст. Хотя в действительности депутатство не столько власть, сколько нелёгкая работа. Ну и третье — наверное, люди постепенно созревают для того, чтобы участвовать в самоуправлении. Ведь теперь отчасти у нас будет коллективный глава города.

   — Своеобразная семибоярщина?

   — Наверное. А хорошо это или плохо — весьма дискутабельно. Вдруг мы получим ярко выраженного лидера, который будет руководить городом после 2010 года?

   — Это вы намекаете на проект «Хочу управлять городом»?

   — Во всяком случае, идея эта очень удачная. Мы всегда боялись слова «карьеризм». А ведь это нормально. Человек должен к чему–то стремиться. Почему бы ему не мечтать стать даже президентом? А вдруг получится?

   — Ваш прогноз — как пройдёт нынешняя выборная кампания?

   — Поскольку я по ряду причин не участвую в выборах, мой бывший помощник у кандидатов нарасхват (в округе несколько претендентов). Он сейчас к тому же стал председателем КТОСа района. Одни просят его собрать людей, другие — найти помещение, поскольку действует запрет использовать для встречи с избирателями административное здание. Кто–то затевает пляски, кто–то пытается уже сейчас решать какие–то проблемы.

   Сдя по активности, борьба предстоит жёсткая. Но нам необходимо помнить, что живём мы в небольшом городке, и использовать недостойные методы борьбы против своих соперников, по меньшей мере, неразумно. И в любом случае — непорядочно. Хотя, я думаю, чёрного пиара всё же не избежать. Можно сколько угодно порицать своих соперников, хвалить себя. Но всё же истинную тебе цену избиратели узнают после выборов, в процессе депутатской деятельности.

   — К сожалению, во всей стране и в нашем городе, в частности, наблюдается снижение явки людей на избирательные участки, падение интереса к выборам. В чём вы видите причину этого явления?

   — Наверное, отчасти это происходит потому, что люди не всегда ощущают реальную отдачу от деятельности власти. И всё же, однозначно, на выборы следует прийти, выразить свою гражданскую позицию. Если вы ощущаете себя сторонним наблюдателем происходящего, то не жалуйтесь потом на результаты. Причина неудачного выбора — и ваша собственная пассивность.