Вмоём домашнем архиве хранятся фотографии автопробега «Евразийский путь–2000». Каждый раз, разглядывая их, я мысленно возвращаюсь в студёную северную зиму и словно опять переживаю всё, что было.

   Автопробег «Евразийский путь–2000», инициатором которого выступил журнал «За рулём», проходил по маршруту Оренбург — Сибай — Миасс — Екатеринбург — Березники — Гайны — Сыктывкар — Ухта — Печора — Усинск — Харьягинский. Миасс выставил два автомобиля: представительский микроавтобус «Газель 2705–24» и «Урал–3255»–вахта.

   Кнечно же, мы рассчитывали, что «Урал»–вахта будет надёжным нашим домом, техпомощью в трудную минуту, так как Север есть Север, и с ним всегда надо жить на «вы» — уважать. Основная моя цель в автопробеге одна — привлечь к экспедиционной работе, к автопробегам с участием подростков предприятия, которые выпускают отечественные внедорожники, а также журнал «За рулём».

   Ивот на машинах уходим по горнозаводской зоне до Оренбурга, где намечено место встречи и старт автопробега «Евразийский путь–2000».

   Впервый день были «покатушки»: колонна прокатилась в посёлок Саракташ (Бараний Камень) для рекламных съёмок (НТВ, ТВ–6, Германского телевидения и других). Поднялись на Красную горку (уклон до 30 градусов), где живы ещё декорации, которые остались после съёмки фильма «Русский бунт».

   Вчером — «разбор полётов». Я высказал своё недовольство скоростью движения ГАИ. Предприятие «Уралавтомотор» доверило мне автомобиль, а ГАИ со скоростью до 120 км в час гнала колонну по гололёду. Я отказался от этой гонки, шёл не более 70 км в час. Вечером представитель журнала «За рулём» пытался на меня «наехать» — бесполезно. Мою правоту подтвердило количество аварий на автотрассе. В первой куче–мале было восемь побитых машин, а под Уфой — пятнадцать.

   Сарт из Оренбурга (Чкаловска) был дан после торжественного митинга. И вот за окнами автомобиля замелькали города. Сам я ехал с экипажем «Урала», состоявшем из водителя Анатолия Енчикова и представителя маркетинговой службы Юрия Слижа. Проезжали мы по интереснейшим и красивейшим местам Урала, по границе Европы и Азии. Температура постепенно падала, но караван упорно шёл вперёд. Дни и ночи перепутались, слились в одно серое время суток. Мы потеряли счёт дням недели. Впереди зимники (летом здесь дорог нет), скорость 30–40 км в час. И вот на границе Пермской области и Коми–Пермяцкого автономного округа в 40–градусный мороз первый сюрприз — вкуснейшие шашлыки прямо на лесной опушке, на заботливо уложенном на снег еловом лапнике, а рядом — жаркие костры. Это местные дорожники расстарались.

   А вот и Гайны. Утром проснулись в гостинице, напоминающей простое общежитие. Вода в чайнике замёрзла. В столовой завтрак ещё не готов, и вот вдоль колонны полетела команда: «По машинам! В путь!». Впереди шла «Волга» с представителем администрации и ГАИ. И как в детской сказке: едем, смеёмся, пряники жуём с моими земляками из Горького в их «Соболе» (я родился в городе Шахунья Горьковской области). Едем, как слепые котята, как «чайники». Вдруг по связи слышим команду Елены Варшавской, руководителя нашего автопробега, заместителя главного редактора журнала «За рулём»:

   — Идём на переправу, всем машинам подтянуться для съёмки телевидения, таких съёмок у нас ещё не было.

   Кк же так! Собирать колонну на переправе, на льду, ни в коем случае нельзя! Это же убийство, абсурд ехать по слабому льду в машинах с экипажами. Оказывается, автодор готовил (намораживал) для нашей колонны переправу, но из Гайнов колонна ушла без представителя автодора, раньше времени. Поторопились. Когда колонна подошла к берегу, увидели запрещающий знак, а рядом — колея, по которой поочерёдно, по одной, через реку Каму пробирались местные легковые автомобили.

   Вдущая машина шмыгнула по объездной колее. Мы не успели глазом моргнуть, как следом двинула вся колонна. Когда мы уже были на другом берегу, по связи передали, что «Урал»–вахта провалился. Неокрепший лёд не выдержал, и 12–тонный «Урал» оказался в воде, а за бортом — минус 43 градуса.

   Было принято решение, что Пётр Торичный — испытатель журнала «За рулём», садится в любой автомобиль на трассе, чтобы самому характеризовать технику заводов, представленных в пробеге. Пётр Торичный очень компанейский парень. Мы как–то быстро сдружились с ним, часто в гостиницах он ночевал с нашим экипажем. В «Урале» не было рации, и потому той нелепой команды: «Сгруппироваться в колонну» Пётр, сидевший в тот день за рулём нашего вездехода, не слышал. Он остановился на берегу. Елена была очень недовольна. «Картинка» испорчена, нет задуманного сюжета. Операторы, увидев, что «Урал» встал на берегу, разочарованно прекратили съёмку. А в это время Пётр, спокойно дождавшись, когда вся колонна окажется на берегу, тихонько один тронулся по речному льду. Когда он услышал, что лёд затрещал, газанул на полную катушку (забыв при этом открыть дверь кабины, чтобы выскочить в критический момент), и машина вылетела на берег передними колёсами. «Урал» стал нехотя проседать. Это стоило нам четырёх часов и полного комплекта удовольствия на свежем воздухе при температуре за минус сорок.

   В всех поездках, экспедициях я придерживаюсь строгого правила: каждый должен делать своё дело. Кто–то занимается кино– или фотосъёмкой, кто–то врачует, кто–то ведёт хозяйственные дела, кто–то штурманское дело и т. д. Но у нас поднялся шум, гвалт. Постепенно кузов стал наполняться водой, а автомобиль всё больше погружаться в воду. В это время приехал работник автодора, который готовил переправу. Крепких слов в адрес нашей группы не пожалел и на своём «Уазике» поехал в посёлок лесорубов Усть–Весляны. В последний момент подсел к ним в машину и я. К нам присоединился представитель журнала «За рулём» Владимир Арбузов, который отвечал за техническое состояние колонны.

   Вхолодном гараже стояло несколько единиц автотракторной техники. Замёрзла. Видно, давно никто её не заводил. Арбузов говорит:

   — Ребята, я из Москвы, из журнала «За рулём». Нужен трактор, «Урал» в Каму провалился.

   Рннее утро, механизаторы ещё не очухались со сна и поняли слова Володи как приказ:

   — Надо, значит, надо. Бери, вон она стоит, заводи и поезжай.

   Арбузов (я думаю, он не знал, что москвичей очень не любят на Севере):

   — Вас за отказ помочь накажут.

   Итогда в морозной тишине прозвучало:

   — А пошёл ты…

   Дла плохи. Мастер автодора стоит молча почему–то. Я думаю, не может прийти в себя, ведь столько готовили переправу, заливали, никого по ней не пускали и на вот тебе — промашка. Опять все шишки на них посыплются. Колонна ушла без них, раньше времени, провалились…

   — Володя, — говорю Арбузову, — у тебя есть курево?

   — Есть.

   — Дай пачку.

   Зхожу в теплушку. Это комната механика и мастера, это и кладовка для запчастей, это и комната отдыха, и курилка. Рабочие сидят угрюмо.

   — Что надо?

   — Здорово, мужики. Я — Шестаков, Палыч, с Урала я, из города Миасса, где делают эти «Уралы», слыхали?

   — Ну, — кивают головой в ответ мужики.

   — Братцы, я сам бывший геолог, работал на Севере, Дальнем Востоке, в Якутии. Может, закурим, поговорим, — достаю сигарету, закуриваю, хотя уже давно не курю, молча кладу пачку на стол. — Мужики, надо выручать. Поймите нас правильно, кто кроме вас нам поможет? До Гайнов далеко, «Урал» за это время уйдёт под воду.

   — А там уже «КамАЗ» плавал, — с усмешкой говорит один из них, Николай. А Сергей добавляет, — по дну реки, через месяц вытащили.

   — Тем более, у вас уже и опыт есть. Я понимаю, техника стоит, никто из вас не ждал таких гостей. Понимаю, что мороз за сорок. Надо, мужики, понимаете, надо помочь. Вы подумайте, а я поехал, у меня в машине где–то заначка сохранилась. Ну что, по рукам? Лады!

   Мнут через десять захожу с заначкой. Налил по полстакана. Зашевелились мои мужички. Уже греется паяльная лампа. Значит, всё в порядке. Вскоре завели трактор. Механик и мастер в одном лице, Сашко (по кличке Хохол), уверенно и спокойно говорит:

   — Надо ставить лебёдку.

   — Слушай, давай попробуем его дёрнуть, пока он на плаву, — говорит кто–то из мужиков.

   Пехали, дёрнули — не взяли. Ставим лебёдку. Морозит. Парни работают почти голыми руками. Погрели душу ещё понемногу. Работа идёт. А в это время «Урал»–вахта наполняется водой всё больше и больше. Подгоняем «КамАЗ»–вахту и чалим в противовес «Уралу». Водитель «КамАЗа» боится, что может уйти на дно за «Уралом». Рискуем. Решили — надо брать ещё трактор, одним не взять. Мастер автодора поехал на лесоделянку, где есть трактор. Опять сыграла роль взаимовыручка. Вот так вытащили «Урал» из полыньи. И можно сказать, что машина вышла сухой из воды (не считая утонувших вещей и продуктов), но немного с помятыми боками… Колонна лихо подхватилась и укатила в Сыктывкар на пресс–конференцию, а мы втроём (Анатолий, Слиж и я) остались в Усть–Веслянах приводить в чувство нашу чудо–технику около холодного бокса.

   Чрез три часа, когда мы уже заканчивали трапезу, пришёл из Серебрянки «КрАЗ». Оказывается, Владимир Владимирович (по кличке Вован), главный инженер дорстроя, послал нам подмогу, и мы, зацепив наш «Урал» на жёсткую сцепку, покатили дальше. Вован из тёплого бокса выгнал (на свой страх и риск) пожарную машину, наш «титаник» поставили до утра в тепло, оттаивать. Вот так поступают северяне. Мы готовы отправляться дальше в путь. Огромное спасибо парням из Усть–Веслян и Серебрянки.

   Сешим в Сыктывкар. Темнеет быстро, в три часа дня — настоящая ночь. Анатолий Енчиков давит на всю железку.

   ВСыктывкаре о происшествии из передачи местного телевидения знало уже всё население, в том числе и ГАИ. И потому нас встретили как родных. А потом Ухта, Ираель, железная дорога через Печору до Усинска, и опять самоходом по дорогам и зимникам до 101–й буровой. Дальше дороги нет. Тундра, впереди бездорожье. Метёт лёгкая позёмка. Впереди только океан да безмолвие на многие вёрсты в округе.

   О этом автопробеге и о случившемся в пути приключении журнал «За рулём» опубликовал большой репортаж. Этот номер остался у меня на память.

   руководитель детского общественного объединения «Азимут», участник автопробега «Евразийский путь–2000».