Мы едем в переполненной «газели» на кладбище, где похоронен Леонид Оболенский. Рядом с нами режиссеры, актеры, те, кто хорошо знал Леонида Леонидовича, работал с ним, но далеко не все. В эти дни в Челябинск из Питера и Москвы съехались актеры, кинематографисты, журналисты, киноведы, духовные последователи и ученики Оболенского, чтобы почтить память соотечественника и принять участие в областном фестивале «Новое кино XXI века», посвященном юбилею Леонида Леонидовича.

   …Разговор в автобусе не прекращается ни на минуту. Постепенно из отдельных штрихов вырисовывается портрет необыкновенного, неординарного человека… Его присутствие в салоне почти ощутимо. И кажется, что мы едем не к кладбищенским стенам, где под новым деревянным крестом покоится прах инока Лаврентия, в миру Леонида Оболенского, а в гости к живому, жизнерадостному человеку, всю жизнь дарившему людям тепло.

   Мня поразили лица гостей, говоривших об Оболенском. Они были озарены внутренним светом. А иначе об этом человеке и говорить невозможно. «Он был необыкновенно красив, — вспоминает редактор Свердловской киностудии Лариса Козлова, знавшая Леонида Леонидовича лично. — Высокий, стройный, с тонкими, аристократическими чертами лица. Интеллигент до мозга костей во всем — начиная с одежды и заканчивая внутренней культурой. Не было случая, чтобы он был неопрятно одет. Всегда аккуратный, подтянутый, с неизменной бабочкой, которую он всегда носил и которая ему очень шла».

   Эот эпизод с бабочкой промелькнул потом в воспоминаниях еще раз, уже на кладбище. «Помню, пришла к нему как-то в гости, — рассказывает художница Анна Бутакова, — а он вертит в руках бабочку.

   — Хотите я покажу вам как ее делать? Это очень просто. Смотрите: берем так, заворачиваем вот так…

   Н о чем это я? Ах да, он был примером во всем, даже в самой малости».

   Сушая актеров, припомнила рассказ моей знакомой. Она знала Оболенского, когда была еще девчонкой. Он очень много и интересно рассказывал о своей жизни, показывал фотографии. Среди снимков были и фото, сделанные на рижской киностудии, куда Оболенского приглашали в качестве эксперта. Говорят, так сервировать стол и носить фраки по всем правилам этикета, как делал это Леонид Леонидович, в советской России не мог уже никто…

   …Машина проехала чуть дальше могилы. Мы выходим в морозный, пасмурный день с безликим солнцем на небе, тонувшим в бесцветном, белесом мареве. На душе ощущение какой-то неопределенности и недосказанности, пустоты, которая постепенно заполняется новыми впечатлениями.

   «Я очень счастлив, что встретился с таким человеком, — прерывает тишину Сергей Мирошниченко, живая легенда отечественной документалистики, художественный руководитель студии «Остров». — Мне повезло. Как, впрочем, и многим другим, кто был с ним знаком. Общение с Оболенским меняло людей, направляло их судьбы в совершенно иное русло. Он умел дарить тепло, и делал это с такой добротой…

   А интересно, останься он в Москве, одарил бы он так Россию? Наверное, нет. Говоря словами киногероя, сидел бы в бабочке, потягивал где-нибудь в доме культуры коктейли и ничего бы не сделал. Даже в том, что он попал сюда, в самое сердце России, было свое предназначение».

   «А как к нему относился технический персонал! — подхватывает нить воспоминаний Валерий Усков, известный кинорежиссер и актер. — Они, может, не всегда могли выразить словами то, что доступно людям его уровня и круга, но как они его любили. Тысячи и тысячи километров пленки сняты вместе с Оболенским».

   Рзговор на минуту прекращается. Все вслушиваются в тишину, нарушаемую лишь воем ветра, да далеким приглушенным шумом города.

   «Какое удачное место выбрано для могилы, — взгляд Ускова скользит поверх могилы. — Он столько скитался по миру, а нашел успокоение в России, среди гор и берез, среди великолепной природы, частью которой был. Причем, лучшей ее частью, ее весной, несмотря на тяжелую жизнь»...

   Мсли снова уносятся вдаль, вспоминаются давние беседы с людьми, знавшими Оболенского: «Его не понимали. Он был словно диковинной райской птицей, случайно оказавшейся в наших краях.

   Жл полной жизнью, а весь Миасс, сонный, толстый и жирный, спал и плевал ему вслед…»

   — Вы знаете, что такое уходящий объект?— спросила меня на обратном пути Лариса Козлова. — Это понятие из кинематографа. Сегодня он есть, завтра его нет. И нужно успеть запечатлеть. Например, режиссеру для фильма нужны летние кадры, а лето уже на исходе. Еще день-два и небо затянется осенними тучами, листья пожелтеют и опадут. Вот так и Оболенский был для нас уходящим объектом, живущим между жизнью и смертью, между вчера и сегодня. Теперь его нет…

   Нш путь лежал в администрацию, где гостей уже поджидали. На приеме у мэра говорили о городе, о людях. Гостям подарили по книге «Фотография на память», где много снимков сделано самим Леонидом Леонидовичем, страстным фотолюбителем, один на всех каталог «Миасс» и множество календариков с фото Оболенского. Гости в свою очередь поделились творческими планами и напомнили, что не мешало бы открыть в городе памятник актеру и установить памятную доску на ДК «Прометей», где собиралась когда-то на вечера Оболенского просвещенная молодежь.

   Н рассказать обо всем, что произошло с нами за краткие два часа, – просто невозможно. Слишком много было отмечено штрихов, деталей, воссоздающих облик необыкновенного, разнообразного и очень нескучного человека… Остается только жалеть о том, что жили мы с Оболенским в одном городе, дышали с ним одним воздухом, ходили по одним улицам и, возможно, в суете буден не раз встречались где-то, а наши дороги так и не пересеклись. Как знать, случись это и, возможно, моя судьба сложилась бы иначе.