Н днях Борису Ивановичу Гужавину исполняется 75 лет. И большая часть из прожитого им — ровно 42 года — отдана Уральскому автомобильному заводу, литейному цеху N№ 3. Ветеран основательно подготовился к встрече с корреспондентом «Уральского автомобиля», достал из семейного архива трудовую книжку, многочисленные почётные грамоты, фотографии, настроил сердце своё на воспоминания. А память человеческая, как клубок из множества разноцветных ниток. Вот потянешь за нить белую, сразу чёрная цепляется, потом другая, третья… Всякое бывало, много что встречалось на пути.

   — Мне тринадцать лет и три месяца было от роду, когда пришёл работать на завод. И день тот помню — 15 апреля 1942 года. Отца, Ивана Ивановича Гужавина, на фронт забрали. Нас семеро осталось мал мала меньше, мать, Анна Алексеевна, — восьмая. Я третьим шёл по старшинству. Делать нечего, надо начинать трудиться. Хоть росточком мал, и сил не так уж много. А времена голодные стояли — война. По карточкам двести пятьдесят граммов хлеба давали. Такая доля моему поколению выпала — рано взрослеть. Приняли меня, парнишку-недоростка, электромонтёром в третью литейку. А цеха как такового ещё не было, он строился. Ведь и полгода не прошло, как в Миасс эвакуировали московский ЗИС. Возводились корпуса, устанавливались станки, оборудование. Вот начал работать. Выдали башмаки на деревянной подошве, ну как с такой неудобной обувкой пацану смириться. Тем более что не ходить приходилось, а бегать по цеху. Нет, думаю, сподручнее будет, если разуюсь. Так босым и начал свой путь заводской. Что ещё запомнилось с поры военного лихолетья? Взрослые работали по двенадцать часов, подросткам как бы полагалась «восьмёрка». Но мы не уходили в установленный срок. Понимали, война идёт, надо стараться. А ещё за сверхурочную работу выдавали специальный талон, на который можно было съесть в столовой порцию овсяной каши и кусочек омлета. Есть постоянно хотелось. Пацаны же, в рост шли. Стал приносить домой хлеб, на карточку рабочего полагался целый килограмм…

   Втрудовой книжке Бориса Ивановича Гужавина всего одна запись: «Уральский АвтоЗИС». Принят электромонтёром седьмого разряда в литейный цех N№ 3 15 апреля 1942 года». И всё. Далее значатся лишь даты перемещения по службе и факты профессионального роста. 1957 год — назначен мастером. 1967 год — старший мастер службы энергетика. С 1971 года — энергетик третьей литейки. В 1984 году Борис Иванович встретил пору пенсионную. Итак, 42 года отдано работе в стенах одного заводского цеха. С вычетом выходных и отпусков получается более пятнадцати тысяч дней. Неужели и не бывало никогда желания изменить ход привычных буден, с «Уралом» навсегда распрощаться?

   — Отчего же, предложения поступали, жильём манили. Только мне всегда нравилось в нашей литейке работать. Дружный коллектив, грамотные специалисты. Этим всегда славился третий литейный цех. Что ещё надо? Нет, не привык я бегать с места на место. С интересными людьми доводилось встречаться. Разве позабудешь Петра Васильевича Сёмина — он был начальником цеха в то время, когда я только-только стал автозаводцем. Всегда добрым словом буду вспоминать Ивана Семёновича Лосева, энергетика цеха. Оба они из Москвы в Миасс прибыли, оставили свой след в истории завода. Иван Семёнович, помню, до самой пенсии в цехе работал. После его ухода меня и назначили энергетиком третьей литейки. Многому научился по молодости лет у Константина Андреевича Колпакова, который до прибытия в Миасс работал электромонтёром на Сталинградском тракторном заводе. Года четыре с ним в паре работал. И только после того, как во всём оборудовании до мелочей разобрался, стал самостоятельно в ночные смены работать. Ночью-то, понятное дело, всегда трудно, опытных мастеров рядом нет, надо самостоятельно принимать решение, если поломка какая случится. А хозяйство хлопотное, за ним глаз да глаз нужен — грузоподъёмные краны, транспортёры, электромоторы… Сначала наш цех размещался в том же корпусе, где находилась первая литейка. Только в 1944 году третья литейка перебралась под собственную крышу. Никаких торжеств по этому поводу не было, да никто и не заметил, потому что оборудование поэтапно перемещали, сначала один участок запускали, потом другой, затем вагранки поставили, серый чугун выплавлять начали. Металл наш требовался для отливки блоков цилиндров. Конечно, трудно бывало. За день так набегаешься с инструментом по цеху — ноги гудят. А завтра опять спозаранку на завод. Спящих мальчишек мотовоз на завод увозил. Отцы воевали, дети работали.

   В время беседы с Борисом Ивановичем мне так хотелось, чтобы он извлёк из заулков памяти своей и поведал какой-нибудь яркий неповторимый эпизод. Но ветеран автомобильной промышленности упорно отвечал — нет, ничего выдающегося не было. Работал, женился, детей растил. И тогда я понял одну простую вещь. А ведь эти 42 года, прожитые вместе с автозаводом, и есть конкретный мужской поступок, с подвигом сравнимый. Вдумайтесь, четыре десятилетия подряд приходил человек в один и тот же цех, день изо дня толково делая работу, суть которой в том, чтобы ничто не мешало рождаться заводскому металлу. Меняли облик, обрастали силой миасские грузовики — газогенераторные, бензиновые, дизельные. Уезжали в дали неблизкие «захарки», «эмки», снегоболотоходы, трёхосные «Уралы»… Только Гужавин оставался, находя сокровенный смысл в однажды выбранном пути.

   — Интересно было работать в начале восьмидесятых годов. В цехе тогда реконструкция проводилась. Переделывались все конвейеры. Внедрялась механизация. Улучшались условия труда. При этом производство не останавливалось. Тогда же ускорили процесс изготовления стержней. Стали их делать по так называемым «горячим ящикам». Гораздо быстрее получалось. В сутки цех давал по 170–180 тонн годного литья.

   Соро исполнится двадцать лет, как находится Борис Иванович Гужавин на заслуженном отдыхе. Но связи с заводом не порывает. Читает газету «Уральский автомобиль». Сын Николай работает мастером энергослужбы в той самой литейке N№ 3, где и отец трудился. От него Борис Иванович узнаёт многое из того, чем сегодня живёт автозавод, какие проблемы решает литейный цех, где пролетели трудовые годы Гужавина-старшего. Словом, продолжает звучать фамилия Гужавиных на заводе «Урал». Впрочем, она всегда была на слуху. Елена Фёдоровна, жена Бориса Ивановича, восемнадцать лет отработала стерженщицей в литейном цехе N№ 3. В разных цехах и службах автозавода трудились, а некоторые и продолжают трудиться, сёстры и братья Б. И. Гужавина — Валентина, Людмила, Нина, Галина, Павел.

   Ивсё-таки назвал Борис Иванович, когда подошла пора прощаться, самый памятный и счастливый день из прожитого.

   — Это 9 мая 1945 года. Подошёл я тогда к заводской проходной, а меня охрана не пропускает: иди, говорят, домой, сегодня нерабочий день, Победа пришла. Мне не верится, может, нас, ремонтников, это не касается. Тут подходит мастер Виноградов: «Точно, сегодня не работаем, ступай отдыхать».

   Тт далёкий день был очень тёплым, солнечным. Казалось, сама природа ликовала. Радовался и пятнадцатилетний электромонтёр Борис Гужавин, вместе с ватагой таких же, как и он, подростков, идущий к Ильменскому озеру. Он шёл и не знал ещё, что через несколько месяцев вернётся живым с войны отец. Не знал и о том, что очень много лет придётся работать ему в третьей заводской литейке. И вся жизнь пролетит в Миассе. Ни о чём тогда не хотелось знать. Просто светило солнышко, зеленела трава. И всё только начиналось.