Лтейный цех N№ 4 — в зрелом возрасте. В этом году ему исполнилось тридцать шесть лет. Время вносит свои коррективы в объёмы производства, приходят и уходят руководители, но неизменными остаются отношение литейщиков к нелёгкой профессии, их стремление выжить в условиях жёсткой конкуренции, достичь улучшения ситуации, увидеть результаты. Об этом и многом другом — наш разговор с начальником цеха Евгением САВЕЛЬЕВЫМ.

   — Евгений Николаевич, как вам в кресле руководителя?

   — Первое ощущение было — страшновато. Должностная инструкция — на нескольких листах.

   Вдвух словах: отвечать придётся за всё. В любом случае это нелегко, но у меня был «разбег» длиной в 26 лет. После автомеханического техникума начинал с формовщика, затем шёл по ступеням: мастер, старший мастер, начальник участка, заместитель начальника цеха. И вот уже третий год — начальник цеха.

   — Что помогает не терять голову?

   — Реальность. Четыре производственных участка: плавильный, формовочный, стержневой и обрубной. Службы энергетика и механика. 460 человек. На протяжении трёх лет нет ни одного месяца, когда бы не выполнили план. По незавершённому производству сейчас существуют ограничения. Установлен лимит — двух, трёхсуточный задел. Бывает незапланированное задание, мы сразу оказываемся в затруднительном положении. Запасов нет, а чтобы изготовить литьё, понадобится не менее трёх суток — ровно столько, сколько занимает тех-процесс. Не все это понимают…

   — Профессию литейщика престижной не назовёшь, а увольняются нечасто. Как удаётся удержать людей?

   — Отличительные черты наших работников — надёжность и основательность. Не потеряли кадры даже в очень трудный период безденежья. Может быть, остановили их условия в цехе. Они у нас нормальные: свет, чистота, вентиляция. Сам процесс можно сравнить с живым организмом. Проснулся человек — начинает что-то делать. Так и у нас — приступили к работе — весь цех пришёл в движение. Если где-то сбой, останавливается всё, а это недопустимо — есть определённые требования. Жидкий металл «доведён» по анализам и температуре и ждать не может.

   Бытовало мнение: в литейном думать особо не надо. Даже анекдот ходил: медведя поставь, он через пару часов заливать и формовать будет. Суждение явно преувеличенное. Не будет! Чтобы подготовить квалифицированного рабочего нужно не менее месяца, а то и больше. Поставить-то его можно, да отдачи не будет такой, какая нужна для производства качественного литья.

   — В застойные времена между участками, бригадами было социалистическое соревнование. Рабочие брали обязательства. Теперь этого нет. Присутствует какой-то дух соперничества или подобное не является важным?

   — Однозначно не ответишь. У человека должно быть самолюбие. Почему я хуже делаю, чем он? Он может, а я не могу? Поддерживаем стремление к совершенству. Основной фактор — качество литья. Возьмём показатель брака. Вот выявился он на конечной стадии, и можно определить, кто его допустил, даже точное время назвать. Об этом говорим откровенно. Эти сведения секретными не являются.

   — Как сегодня используете производственные мощности цеха, которые, в общем-то, рассчитаны на 40 тысяч тонн литья в год?

   — Когда запускали автоматическую линию «Георг Фишер» в литейном цехе N№ 3, возникла необходимость «поделиться» с ним электродуговыми печами. Из пяти отдали две. Но на оставшихся агрегатах в одну смену уже не обеспечивали номенклатуру литья для механических цехов. Было принято решение перейти на двухсменный режим работы.

   В2001 году завод располагал финансовыми средствами. В Саранске приобрели печь. А пару месяцев назад её сдали в эксплуатацию. Пока работаем в экспериментальном режиме.

   Дугой причиной является то, что литейное производство — самое энергоёмкое. В связи с тем, что потребление электроэнергии по заводу ограничено, составлен специальный график. Анализ замеров мощностей пиковых нагрузок показал, что завод превышает заявленный лимит.

   Впрошлом году выпуск литья составил всего 8,5 тысячи тонн.

   Сзакрытием первого литейного цеха, где производили ковкий чугун, номенклатуру перевели на серый высо-

   копрочный чугун во второй и третий литейные и на сталь — в литейный цех N№ 4. Поэтому объёмы у нас возросли. Пришлось осваивать новый вид сплава.

   — Будь у вас денежные средства, на что потратили бы их в первую очередь?

   — У нас много планов. Два года назад они казались вполне реальными. Наметили объём работ по модернизации литейного производства с использованием новых совершенных тех-

   нологий. Удалось побывать на конференции по теме «Стержневые машины». Суть новинки заключается в том, что стержни изготавливают из холоднотвердеющих смесей, получая при этом незначительный брак, точную геометрию, чистую отливку и, как итог, — прочный стержень. Всё просчитали, вплоть до установки, но произошло падение объёмов продаж автомобилей, и мы не получили инвестиций от «РусПромАвто». По-прежнему изготавливаем стержни по сырому способу и по горячей оснастке с использованием газа, химикатов и качества, которое оставляет желать лучшего.

   Н, и, конечно, закончили бы ремонт в цехе. Третий год толком крышу не можем отремонтировать. Почти 20 тысяч квадратных метров у нас над головой, как сито: то тут бежит, то там. А ведь здесь агрегаты, электродвигатели. В замене нуждаются трубы, сантехника, электропроводка. Не мешало бы отремонтировать и само здание. Хотелось бы иметь в цехе небольшой спортивный зал.

   — Вы уравновешенный человек?

   — Стараюсь быть сдержанным. Но голос иногда повышаю.

   — Ненормативной лексикой пользуетесь?

   — Никогда. Слух режет. Бывает, ругается кто-то рядом — и то неприятно. Ощущение такое, будто сам в чём-то виноват.

   — А ситуацию разрядить можете, пошутить?

   — Случается, но заготовок никаких нет.