Пиближается юбилей города. Шелестит своими листочками городская летопись под руками историков-краеведов, пытливо выискивающих интересные факты из жизни Миасса. И, возможно, наткнутся они в своих поисках на уникальную, неповторимую страницу, написанную миасской вечерней школой, ставшей кузницей многих и многих человеческих судеб…

   Нчало

   8 июля 1944 года. С главного конвейера Уральского автомобильного завода сходит первый автомобиль «Зис-5», а первого октября в семь часов вечера в ШРМ N№ 2 звенит звонок на первый урок для 45 работников автозавода. Занятия начались в бараке, где размещались в дневное время классы тогда еще семилетней школы N№ 17.

   Гавными организаторами школы стали комсорг ЦК ВЛКСМ Н. Андросов, парторг ЦК ВКП(б)

   Н Федорович, директор завода Г. Хламов и первый директор школы С. Артемьев. Позднее его сменил Василий Фёдорович Иванов, который 30 лет отдал директорской работе. А в 1976 году директором школы стал Александр Петрович Степанов. Он возглавлял педагогический коллектив теперь единственной в городе вечерней школы более 20 лет.

   Иснова за парту

   Гзета «Уральский автомобиль» писала о том времени:

   «В тяжёлые военные годы вышел приказ наркома образования о создании школ рабочей молодёжи. Стране нужны были грамотные, квалифицированные специалисты, которых невозможно обучить без базового среднего образования.

   Вйна отняла у ребят того времени не только детство, но и возможность учиться, ведь многие из них заменили на производстве своих отцов, старших братьев и сестёр, ушедших на фронт. Они тогда работали на износ, наравне со взрослыми и, конечно, ребятам военных лет было не до учёбы.

   Ивот когда появилась возможность получить образование, многие, тогда уже повзрослевшие мальчишки и девчонки, сели за парты. Тяга к знаниям была огромной. Но учиться они стали не в обычных школах, из которых ушли на заводы и фабрики, едва закончив семь классов, а в школах рабочей молодёжи. Теперь они, ученики-переростки, могли не стесняться своего возраста и пробелов в знаниях — все были в равных условиях. И многие эти ребята, закончив школу рабочей молодёжи, поступали в техникумы и институты.

   В многом благодаря вечерней школе, удалось оживить разрушенную страну, поднять её на ноги.

   Могие инженеры и технологи, педагоги и врачи, руководители предприятий и директора школ старшего поколения являются выпускниками вечерних школ».

   Зёздный час ШРМ

   Пслевоенные годы стали пиком популярности ШРМ. В них не только записывались в очередь, но и писали о них книги, снимали фильмы.

   В1956 году начала педагогическую деятельность в школе рабочей молодёжи Ульяна Дмитриевна Петрова.

   — Вечерняя школа переживала свой «час пик», — пишет Ульяна Дмитриевна в своих воспоминаниях. — Тогда мы начинали работать не в своих классах, а в красных уголках общежитий, домов, организаций, предприятий — своего здания у школы ещё не было, если не считать подвального помещения рядом со школой N№ 17. Всех желающих учиться просто невозможно было разместить в этих классах. Тогда все стремились получить образование. До 1200 учеников обучали мы за год. Существовали даже группы по обучению глухонемых. В послевоенные вечерние школы учиться, в основном, приходили мужчины, и лишь затем стали появляться среди учащихся женщины. Возраст наших учеников был самым различным — это и молодёжь, и люди в годах. Например, ученики, которым было около 50 лет. Такой разрыв в возрасте создавал проблемы в учебном процессе. Особенно трудно приходилось тем, у кого был очень большой перерыв в учёбе. Занятия начинались вечером в 19 часов 15 минут и заканчивались уже в двенадцатом часу. И так ежедневно, кроме выходных дней. После занятий наши ученики добирались пешком до

   п. Динамо, Мелентьевка, а утром шли на работу.

   Змечательно было то, что при всей сложности жизни, наши ученики были очень внимательны к нам. И даже те шутки, которые они позволяли себе на уроках, по-человечески были добры и приятны.

   Явсегда с большой любовью вспоминаю своих учеников и с не меньшим уважением своих коллег: педагогов Р. Хиукову, И. Бороздину, В. Свищёва, В. Пучкову, В. Иванова, П. Ермилову, В. Зосим,

   В Байбородину, В. Рязанову, Ф. Федосееву, Р. Мортякову, Г. Коптягину, З. Силантьеву, Ю. Захарову,

   М Носову, Л. Кучумову, А. Зарипова.

   Зесь тоже были

   свои проблемы…

   И воспоминаний первого директора школы Семёна Матвеевича Артемьева:

   — В 50-60-е годы учиться в вечернюю школу шли с огромным желанием. Престиж образования в то время был очень высок.

   Пзднее в вечерней школе стал обучаться в основном подростковый контингент. И, как правило, причины, побудившие подростков обратиться к вечерней форме обучения, были не стремление повысить свой образовательный уровень, а куда более прозаичные: конфликты с учителями, недостаток внимания в семье к воспитанию детей.

   Ксожалению, большинство из них не отличались особым усердием и прилежанием в учёбе, и поэтому со временем мы перешли на другой график работы, сменив трёхдневную неделю на полный учебный день и две вечерние смены.

   Сали создаваться и заочные, а также сменные классы для тех, кто работал на производстве в разные смены. Они располагались на территории завода. Наши учителя работали в моторном, инструментальном и других цехах. А кроме этого, обучали рабочих КПД, ЖБИ, ТРУ и других предприятий, открывая для них свои классы. В каждом цехе автозавода была создана комиссия содействия школе рабочей молодёжи. Председателями этих комиссий являлись, в основном, заместители начальников цехов. Ни для кого не секрет, что в эти классы учеников приводили чуть ли не силой…

   Вто время очень большое внимание уделялось планированию учебной деятельности. План приёма учеников был всегда большой. Но, фактически, он никогда не выполнялся. За это мне, как директору школы, нередко приходилось выслушивать критику в свой адрес. Обычно, как правило, критиковали за низкую посещаемость занятий или невыполнение плана по набору и отсеву. А вот причины существующих проблем рассматривали нечасто, забывая о том, что в нашем государстве уже давно перестали котироваться люди образованные, интеллигентные, работники умственного труда, на что элементарно указывала разница в зарплате. И это, естественно, влекло за собой соответствующее отношение к учёбе.

    За отсев учеников директора вечерних школ получали всегда весьма серьёзные взыскания. На выбывших из школы необходимо было предоставить документы — справки из ЖЭКа о переезде в другой город, справки от врача, из милиции и т. д.

   А иногда, чтобы отчёт был в порядке, заставляли и исправлять некоторые цифры, чего я никогда не делал, за что имел крупные неприятности.

   Пиведу такой пример. Когда я пришёл работать в школу рабочей молодёжи, она была укомплектована 950 учащимися. Начался учебный год, и в школу не явилось около 400 человек. Я не открыл классы на число отсутствующих и отчислил не посещающих занятия, а это порядка 33 процентов. По тем временам — дело неслыханное. В передовых школах рабочей молодёжи процент отсева составлял 6-8 процентов. А у нас аж 15!

   Птом положение дел изменилось, нам уже не приходилось гоняться за учащимися, и огромные планы по приёму учеников остались в прошлом.

   Н подростковый контингент, который до сих пор составляет основу вечерней школы, к разряду лёгких не отнесёшь. Я считаю, что вечерняя школа подчищает социальные огрехи, которые допустило общество. Школа не даёт до конца «упасть» ребятам, оказавшимся «брошенными». И недопустимо, чтобы в нынешних социальных условиях вечерняя школа перестала существовать.

   «И жизнь, и слёзы,

   и любовь»

    Из воспоминаний Лидии Васильевны Кучумовой, преподавателя математики:

   — Я пришла в школу в 1980 году. До этого по направлению пединститута работала учителем математики, физики и астрономии в Бурятской республике, А затем, переехав с мужем в Миасс, преподавала в педагогическом училище. Перейдя в вечернюю школу, я попала в совершенно иную обстановку. Меня поразило отношение учеников к своим занятиям. Мои воспитанники были взрослыми, серьёзными людьми, многие имели семьи, но вместе с тем находили время для того, чтобы продолжить учёбу.

   А иногда, когда что-то не выходило, даже просили позаниматься с ними отдельно. Это было для меня удивительным. Ведь многие школьники, как правило, не отличаются особым усердием. И уж конечно не просят о дополнительном времени занятий.

    К ученикам-переросткам мы относились как-то иначе. Я никогда не забуду, как однажды перед экзаменом ко мне подошёл взрослый, степенный мужчина и, стесняясь, словно ребенок, сказал: «Лидия Васильевна, простите меня великодушно, но я не готов к экзамену, уж лучше я как-нибудь в другой раз подойду». Меня тогда это сильно удивило, ведь он был одним из лучших моих учеников, на лету всё схватывал.

   — А давай-ка, мы с тобой сейчас поговорим. Вот это знаешь?

   — Знаю.

   — А что ты об этом думаешь?..

   Итак постепенно выяснилось, что ученик мой подкован на все сто, но только немного струхнул и переволновался.

   Врочем, мы не очень-то наседали на них на экзаменах. Понимали, что люди семейные, работающие, и время на подготовку у них ограничено.

   Ктому же, когда я пришла в вечернюю школу, у меня уже за плечами был большой педагогический опыт, я сама была матерью и ко многим вещам относилась как-то иначе, чем раньше. Понимала, что где-то нужно быть строгой, а где-то и можно позволить поблажку. Хотя, признаться, я никогда не была слишком строгим учителем. И если на моих уроках была дисциплина, то это только благодаря тому, что математика — предмет интересный, и прибегать к окрикам и наказаниям нужды не было.

   Дмаю, что многие педагоги нашей школы относились к своим ученикам точно также. Коллектив был подобран необыкновенный, один к одному. Я вспоминаю чету Зосим — Валентина Ивановича, физика, умницу и его жену Людмилу Васильевну, библиотекаря и преподавателя черчения Ульяну Дмитриевну Петрову, которая проработала в школе многие годы (более 40 лет). Помимо своей преподавательской деятельности всегда находила время, чтобы поддержать молодых учителей, поделиться с ними опытом работы именно с вечерниками. Помню я и наших замечательных завучей, эрудированных и знающих специалистов — Вассу Александровну Пучкову, спокойную, выдержанную женщину и, сменившую её, Фаину Александровну Федосееву. Математика Юлию Николаевну Захарову. Она всегда ходила за своими учениками, заставляла, уговаривала. И была настолько обаятельным человеком, что подростки её просто обожали. Прекрасных, знающих учителей Веру Ильиничну Ренёву, Людмилу Васильевну Скрипкову и многих других. Ну и, конечно, директора Василия Фёдоровича Иванова, который сумел поставить школу на должный уровень, дать ей второе рождение. Человек он был строгий, но не лишённый чувства юмора.

   Кк-то после экзамена он приходит в учительскую и говорит нам:

   — Вот, полюбуйтесь-ка! «Ваня, ты почему меня предал? Ты почему не пришёл на свидание?» Иду я по классу, вижу: рука чья-то тянется, а в ней — записка. Ну, думаю, точно шпаргалка. Тихонько крадусь. Беру. А там… Это же надо! Экзамен идёт, а она о своём, о личном печётся!

   Вт так… Любили мы своих учеников, и они отвечали нам тем же. Ведь сколько за эти годы человек прошло перед глазами. И каждый оставил какой-то след в душе. И каждого я вспоминаю с любовью и благодарностью за то, что были.