Итересная всё-таки штука — жизнь. Помню, о Иване Прокопьевиче Алексееве, бывшем заместителе генерального директора завода по быту, а на пенсии — дежурном по заводу, я писала, когда только начинала работать журналистом в нашей газете. Это был один из первых моих материалов, посвящённых человеку-труженику. И, отправляясь на беседу, я очень сильно переживала, соображая на ходу, о чём же можно спросить 75-летнего человека, и как нужно вести себя с заместителем самого генерального, пусть даже бывшим… Но на деле всё получилось гораздо проще. Иван Прокопьевич оказался на редкость словоохотливым и интересным человеком. И что мне больше всего понравилось в моём собеседнике, в нём вовсе не чувствовалось той чванливости и высокомерия, которые присущи, обычно, высоким должностным лицам. Напротив, прожив насыщенную событиями, интересную жизнь, добившись всего, чего только можно пожелать, он оставался простым и очень милым человеком, приятным и незаурядным собеседником.

   Очём мы тогда говорили с Иваном Прокопьевичем? Да обо всём — о детстве, о юности, о том, чем были наполнены зрелые годы. И как-то исподволь, невзначай, затронули самые разные темы — о спорте, о любви, и, как хорошо в дождливую пору ходить за грибами… Наша беседа затянулась надолго. Тут же суетилась, накрывая на стол, и жена — Валентина Александровна. Она то и дело прерывала словоохотливого Ивана Прокопьевича, заметив, что я едва поспеваю за ним, исписывая в блокноте листок за листком.

   — Да ты говори по сути, Ванюша, по сути, — говорила она с улыбкой.

   — А я и так стараюсь, по сути, — отзывался седовласый Ванюша, продолжая рассказывать мне о том, как сложилась судьба.

   А жизнь у Ивана Прокопьевича была интересная. Родился он в одном из шахтёрских посёлков, в семье крестьянина. Отец по тем временам слыл человеком грамотным, и потому работал не только шахтёром, но и зав. магазином, начальником УРСа. Однажды его подставили… И семье пришлось перебраться в другой посёлок. Там Ванюша и окончил восьмилетку, а после школы пошёл работать в шахтёрский забой.

   Вйна не обошла стороной Ленинские прииски, где в то время жила семья Алексеевых. Как и вся молодёжь, Иван стремился на фронт. Но стране нужны были не только военные. И Ивана Прокопьевича вместе с другими оставляют на шахтах, сохраняя за ними бронь.

   А дальше была работа в тылу. Кем только не трудился Иван Прокопьевич в эти тяжёлые военные годы: был и шофёром, и забойщиком в шахте, и даже в кузнице молотобойцем. Работая в забое, молодой парень получил серьёзную травму и надолго угодил в больницу. Вот тут-то и встретил он свою бывшую одноклассницу — симпатичную медсестричку Валюшу, которая впоследствии стала его женой.

   Ктому времени он уже окончил курсы культурных работников в Иркутске.

   А так как вернуться в забой после аварии ему не разрешили, то Ивану Прокопьевичу ничего не оставалось, как выбрать для себя иную стезю. Он становится художественным руководителем небольшого шахтёрского клуба, славящегося своей самодеятельностью. Сюда же приходит работать и будущая жена Алексеева. Вот что она рассказывает мне о том времени: «Клуб был известен на всю округу. Чего только не было при новом директоре — и свой самодеятельный драмкружок, ставивший небольшие одноактные пьески, и хор, и инструментальный оркестр, выезжавший с концертами. Была даже своя клоунада.

   Иесли в афише значилось: «...в концерте примают участие Алексеев и Бочкарёв (клоунада)», то аншлаг был обеспечен. Уж больно смешно у них выходило.»

   Воследствии Бочкарёв стал народным артистом и директором Дворца культуры в сибирском городе Бодайбо. И продолжи Иван Прокопьевич свою артистическую карьеру, возможно, и из него бы вышел артист, и не плохой. Ведь в своё время он обладал уникальным чувством ритма и голосом. А чечётку выплясывал так, что весь клуб собирался.

   Н судьба сложилась иначе. В конце 40-х молодая семья приезжает в Миасс. И бывшему организатору культмассовых мероприятий приходится браться за любую работу, которая была в наличии: чернорабочего в цехе шасси, наладчика, мастера. Правда, его опыт работы руководителя всё же не остался незамеченным. И Ивана Прокопьевича избирают сначала секретарём партийной организации (начало

   50-х), а затем в 1955 году — председателем культкомиссии. В эти годы он сотрудничает с такими известными в нашем городе людьми, как Амирова, Евтеева, Сесюнина, Кузнецов. Знакомится с яркой и незаурядной личностью — Петром Семёновичем Крамом, возглавлявшим тогда ДК автозавода.

   Нсколько лет спустя он переключается на другую сферу деятельности: социально-бытовую. Ведает, как он шутит, и культурой, и физкультурой. И даже успевает учиться по вечерам. Благо вечерняя школа, куда Иван Прокопьевич «бегает» на занятия, находится рядом, под боком. Здесь он и получает диплом о среднем образовании (кстати, в один год со своим младшим сыном — Валерием), а, спустя время, поступает на вечернее отделение миасского вуза.

   В1963 году молодого инициативного бытовика назначают начальником УЖКХ, а позднее — заместителем генерального директора по быту. В его ведении находится уже всё социальное хозяйство, начиная от детских садов и жилья, и кончая заводскими дачами. Что примечательно, добившись высоких постов, он не пользуется своим положением, твёрдо усвоив отцову науку: «Жить нужно честно и добросовестно!» И уже сам говорит своим детям и внукам: «Я живу и сплю на своей подушке, а чужой мне не надо. Так вот и вы живите!»

   З это и любили Ивана Прокопьевича. А ещё за то, что никогда ни одна мелочь не ускользала от взгляда начальника. Чего бы ни касалась проблема: прохудившихся труб или жалоб жильцов хрущёвки на долгий ремонт. Во всё всегда вникнет, во всём разберётся.

   Всвои 80, будучи пенсионером, Иван Прокопьевич до сих пор держит связь с автозаводом, УЖКХ. И если видит где-то: колодец течёт или парит из колодца, обдавая прохожих едким белёсым паром, обязательно дозвонится до своих знакомых и потребует объяснения…

   — Вот эта черта всегда была ему присуща, — говорит Валентина Александровна. Не умеет он равнодушно относиться к чему-либо. Всё близко к сердцу принимает. И ведь что интересно, многих начальствующих людей портят их должности. А про него я ничего такого сказать не могу. Всю жизнь он был добрым ко всем и внимательным. Детей любил очень — и своих, и чужих. Бывало, придёшь с ним куда-то в гости, где ребятни много, они, как гроздья, на нём повиснут.

   А ему это нравилось. Видимо, дети чувствовали его доброту. Я ему всегда говорила, тебе бы воспитателем нужно быть или учителем, а не хозяйственником. Он только смеётся: «Меня и своя работа устраивает».

   Впоминая о разговоре с Иваном Прокопьевичем и встретившись на днях с его женой, я лишний раз убедилась, какой всё-таки это удивительный человек. К сожалению, сейчас он не в добром здравии. Иван Прокопьевич недавно попал в больницу — годы всё же берут своё. Но мне очень хочется поздравить и его самого, и семью с юбилеем. И пожелать скорейшего выздоровления — ведь такого бодрого и жизнерадостного человека очень сложно представить на больничной кровати, а также долгих лет жизни, взаимопонимания с родными и близкими и всего только самого наилучшего.