Гавный конструктор автомобильного завода «Урал» Вячеслав Глухарев совсем недавно был гостем на страницах нашей газеты. Тем не менее, в ходе разговора основное внимание уделялось автомобильной технике, разработанной или разрабатываемой, а не людям, которые трудятся на обозначенной ниве. Сегодня восполняем этот пробел:

   — Вячеслав Александрович, как вы оцениваете работу управления главного конструктора на современном этапе?

   — Оцениваю как неровную. Есть места, где задания выполняются достаточно хорошо, но есть и такие, где деятельность напоминает «резиновый руль». Вроде бы договариваемся, расстаемся с четко осознанным решением, но потом, по каким – то причинам вопрос не решается. Начинаем разбираться и выясняем: исполнитель решил, что, проблема либо сама собой рассосется, либо выполнил задание по-другому, либо не сделал вовсе. Полностью изжить такие подходы пока не получается.

   — Реально ли это вообще?

   — Наладить все – таки можно. Например, в экспериментально-исследовательском производстве делался опытный образец автомобиля, на котором вместо традиционной рамы устанавливалась опытная. Задание было выполнено в считанные дни: изготовили сложные детали качественно и в срок.

   — За счет чего собираетесь приводить в норму и форсировать конструкторскую деятельность?

   — Главное — за счет человеческого фактора. Пока еще не все осознали, что сегодня любой заработок прямо пропорционален вкладу в тот или иной вид деятельности. Например, мы решили существенно повысить зарплату тем, кто относится к числу разработчиков, воплощающих техническую политику предприятия. Но за это нам самоотдача нужна полная. Конструктор — это вообще человек, работающий круглосуточно: «шарики-то бегают…».

   А у нас? В УГК недавно состоялся разговор с персоналом. Мы говорим: «Ребята, вам подняли зарплату, а вы пишете корректировки к плану. За шесть месяцев этого года их насчиталось двадцать пять. Так нельзя…». Недавно прошел семинар по учету затрат на

   НОКР, где проводили параллель: затяжка сроков — это потерянные деньги, причем достаточно большие. Поэтому будем стараться как можно жестче придерживаться этой линии и не допускать корректировок. Заболел исполнитель? Завод это не волнует! Ведь в КБ есть другие сотрудники, работающие в этом же направлении…

   — Как думаете, получится перестроить сознание?

   — Надо стараться, и все получится. Думаю, делаем мы все правильно, но слишком медленно. Потому ещё, что УГК сейчас должно одновременно выполнять три задачи: перестроиться, изобретать что-то новое и поддерживать существующее.

   Ме понравилось сравнение, которое приводил Владимир Новик, когда еще работал в СП «IVECO–УралАЗ». Он говорил: «Когда ты один, то у меня ощущение, что ты — стальной шарик. Когда вас стало больше, то ощущение стального шарика время от времени пропадает, возникают рыхлоты…». Так вот: управлению главного конструктора нужно добиваться состояния стального шарика.

   — Уровень молодых специалистов, которые приходят на работу в УГК, соответствует тем задачам, которые стоят перед управлением?

   — В этом году более десяти ребят — работников УГК, защитили дипломы: официально стали инженерами. Выгода для УГК колоссальная: эти ребята уже четко понимают рабочие ситуации, а знания, полученные в институте, сразу же перекладываются на то, чем они в настоящий момент занимаются

   Уовень, в принципе, зависит от самого работника и тех знаний, которые он может в себя впитать. Если это — соображающий человек, которому интересно работать конструктором, то его надо только адаптировать, кое-чему подучить.

   Пиходит, как правило, человек, который хорошо работает на компьютере, прекрасно чертит в специальных программных продуктах какую-либо конструкцию. Но когда начинаешь прикладывать к ней голову, проводить функционально-стоимостной анализ, то убеждаешься: из нее можно выбросить за ненадобностью 30% деталей.

   Прядка трех лет уходит на то, чтобы человек начал адекватно реагировать на ситуацию и мыслить категориями той работы, которой он занимается, чтобы привить стиль...

   — Значит, стиль надо прививать молодежи…

   — В УГК сегодня есть молодежь — зачастую очень талантливая. Есть люди в возрасте, пенсионеры, отработавшие в УГК не один десяток лет и являющиеся носителями Школы и Стиля. Задача здесь — передать и воспринять, т. е. люди меняются, а школа должна жить.

   Её о стиле. Самозагрузка. Конструктору нужно тянуть на себя работу, как то «одеяло» и исключать подходы типа «заплатили — работаю, не заплатили — стою». У настоящего конструктора не может быть такого: в пять пятнадцать выключил AutoCad, врубил Quake и начинаешь «мочить «ботов» для собственного удовольствия... Вообще, AutoCad круче…

   — Кульман умер?

   — Да, практически.

   — Неужели в УГК больше нет рабочих мест, оснащенных кульманом?

   — Есть, конечно, компьютеров в управлении не хватает. В каждом КБ УГК минимум один–два человека — «безлошадные». В остальных подразделениях ИТЦ ситуация и того хуже: компьютеризация идет по остаточному принципу.

   Д, кульман умер, он больше никому не нужен. Но и AutoCad — электронный кульман — который когда-то давал колоссальный выигрыш по времени и точности, тоже умирает. Ему на смену приходят математические модели автомобиля в целом или узла в отдельности, инженерный анализ того, чтобы ты придумал, оптимизация конструкции.

   — Пенсионеры наверняка процесс перехода от кульмана к компьютеру переживают довольно тяжело…

   — Если человек достаточно давно работает на кульмане и привык к этому настолько, что не видит смысла переучиваться — ради Бога. Есть технологии, которые позволяют отсканировать его работу и использовать ее в дальнейшем уже в электронном виде. Кстати, некоторые люди, которых нельзя уже отнести к молодежи, компьютер осваивают довольно успешно…

   — Как Вы считаете, зарплата в УГК соответствует уровню выполняемых задач?

   — Мое личное мнение заключается в том, что зарплата никогда не соответствует желанию человека. А если говорить предметно, то сегодня мы постарались добиться того, чтобы доход конструкторов соответствовал положению дел на рынке труда по схожим специальностям и квалификациям.

   Пэтому когда решалась задача удержания кадров, мы постарались добиться того, чтобы конструкторы, несущие львиную долю нагрузки и достигшие высокого уровня, получали достойную зарплату. В принципе получилось, хотя, допускаю, без ошибок не обошлось. Постараемся ликвидировать их.

   — За счет чего еще планируете поднимать заработную плату конструкторам?

   — Для того, чтобы поднять заработки конструкторам, мы рассматриваем вопрос о том, как, не в ущерб заводу, привлекать наших специалистов к выполнению разовых локальных работ для других организаций.

   — С оттоком «мозгов» с предприятия удалось справиться?

   — Сегодня оттока как такового нет. Есть небольшая утечка, есть приход. Ситуации, когда разом уходили по 15 человек, больше не повторяются.

   — Как УГК выстраивает свою работу с заводами спецтехники, коих в черте Миассе порядка пятнадцати?

   — Мы согласовываем применяемость шасси. Здесь наша задача – максимально упростить процедуру согласования. С производителями спецтехники общаемся на специализированных конференциях, которые только за последние восемь месяцев проходили дважды.

   Дугая наша задача при работе с ними — контроль за тем, чтобы производители навески при доводке конструкции автомобиля не пренебрегали безопасностью водителя и других участников дорожного движения. Кроме того, если кому-то из них требуется разработка некоего устройства, мы готовы им помочь, если это не повлечет последующей конкуренции с заводом. У нас есть много примеров, когда мы модернизировали какой-нибудь узел для сторонних предприятий, а затем применяли его уже на базовом «Урале».

   — Раньше Уральский автозавод подавляющее большинство своей продукции поставлял в Вооруженные Силы страны. Что сейчас наше предприятие готовится предложить для армии?

   — Несколько лет армия финансировалась не на должном уровне и, как следствие, брала незначительное количество автомобилей. Сейчас ситуация начала несколько выправляться. Мы готовы предложить им новые автомобили на вооружение. В частности, бронированные грузовики с колесными формулами 6х6 и 8х8. Работа по этим направлениям находится в завершающей стадии.

   Сгодня армия начала задумываться и о техническом уровне своего автомобиля. Например, стоит только увеличить величину брода, которую может преодолеть «Урал», на какие-то пять сантиметров, и грузовик сможет форсировать еще 20% рек, существующих на земном шаре…

   Сйчас Министерство обороны России предъявило нам достаточно интересные требования, которые принципиально изменяют концепцию автомобиля. Насколько я представляю, в мире таких грузовиков просто нет. Причем, одной из основных задач остается унификация автомобилей, вне зависимости от того, капотный он или бескапотный, двух – или трехосный.

   — Тематикой грузовых автомобилей с правым рулем УГК занимается?

   — Эта тема актуальна. Автомобиль с правым рулем у нас имеется еще с 1996 года, сегодня мы готовимся реализовать его на более высоком техническом уровне. В следующем году займемся выполнением этой задач вплотную. На сроки может повлиять только одно — резкое увеличение спроса, в результате чего мы должны будем ускорить выполнение этой работы. Мы готовы.