Онажды в беседе с ветераном, проработавшим на заводе всю жизнь, я услышала одну интересную фразу. Он говорил о том, что завод напоминает ему большой, многоэтажный дом, где в каждой квартире, за каждой дверью есть что–то свое, особенное, не похожее ни на что другое.

   Явспомнила эти слова, когда оказалась в модельном цехе. Все здесь: и чистота, и особый, почти домашний уют, и цветы, и аквариум говорило о том, что людям небезразлично, в какой обстановке они работают. Так же трепетно модельщики относятся и к своей профессии, считают, что стать настоящим профессионалом в этом деле дано не каждому. Мало того, что высококвалифицированный специалист модельного цеха должен иметь просто энциклопедические знания в области чертежа и геометрии, так еще и пространственное воображение, интуиция у него должны быть развиты как ни у кого другого. Недаром мастер Евгений Иванович Назаров говорит: «Дадут тебе чистый лист бумаги с чертежами — вот и твори, а уж как это у тебя будет получаться — твоя забота». Вот тут и понадобятся модельщику и опыт, и мастерство, и сноровка. А еще, пожалуй, лишь Богом данное чутье, особое видение модели, перспективы. «У нас всегда считалось, что если из десяти учеников один остается, то это уже хорошо, — говорят модельщики о своей профессии. — Чтобы пятый разряд получить, нужно лет десять потрудиться. А для того, чтобы самого высокого — шестого — разряда достигнуть, и все двадцать понадобятся».

   Нчальнику, Владимиру Рудольфовичу Фрею (на снимке), все это знакомо не понаслышке. Сам он когда–то, окончив школу, попал в подмастерья. А после работал комсоргом и мастером.

   — Даже и не знаю, чем меня модельный «зацепил», — рассказывает Владимир Рудольфович. — Я ведь специально сюда не собирался. А когда попал,— деревом пахнет, обстановка хорошая, чувствую, что сюда мне и надо.

   Сйчас редко кто скажет так же. Молодежь, к сожалению, в модельном не задерживается. После вуза или техникума в ученики — не солидно, а после школы — работа тяжелая. Вот и остаются лишь те, кто душой прикипел, да и талантом не обделен. О своем начальнике они говорят хорошо и, главное, искренне: «Терпелив, не заносчив, с любым вопросом обратиться можно. Это ведь нынче редкое качество…»

   Ее говорят, что сделал людям контракты, работать стало куда «интереснее».

   А повод поговорить о Владимире Рудольфовиче и его «хозяйстве» есть. 17 июня ему исполнилось 45 лет.

   — Что, хочется опять к станку? Себя попробовать?

   — Почему бы и нет? Руки–то не забыли, и голова работает. Еще бы оборудование поменять. У нас на весь цех из «новинок» — один итальянский станок фирмы «Rambaudi». А ведь сейчас успешные фирмы именно с такими станками и работают. Будь у нас их побольше, достаточно было бы не двести человек иметь, а сто или, допустим, пятьдесят. Хотя, я считаю, никакая машина людей не заменит…

   — Работа у вас сложная? Как вы сами оцениваете?

   — Кувалдой, конечно, мы здесь не машем, но мастерство быть должно. А вообще, работа у нас очень интересная, творческая. Модели самые разные — не массовое производство. И, кстати, все литье, что есть на автомобиле и вся оснастка изготавливаются по нашим моделям.

   — Прекрасно организовать свои выходные — это тоже работа. Как вы трудитесь на этом поприще?

    — В свое время всерьез занимался подводной охотой. Не то, чтобы уж очень хорошо получалось, но нравилось. К тому же, у нашего цеха была своя база отдыха на Тургояке — и сам туда ездил, и семью возил. Сейчас, к сожалению, базу закрыли, но не я один ее добрым словом вспоминаю.

   Мжду прочим, сестры Фрея тоже работают на автозаводе. А сын учится на машиностроительном факультете (отделение —литейное производство) и думает пойти по стопам своих родителей. Как в свое время и сам Владимир Рудольфович, у которого мать и отец — заводчане. Так что живет династия!