Ллся поток имен и штампованных характеристик. Депутаты Миасского горсовета, как обычно, накануне 18 ноября утверждали списки награжденных к Дню рождения города. «Усцелемова Александра Андреевна, — выдохнул докладчик последнюю кандидатуру, — бабушка с цветами». Многие поняли о ком речь, и после коротенькой рекомендации, похожей на комплимент: «Она такая хорошая, ну такая хорошая!» — все единодушно проголосовали «за!».

   Пославилась старушка щедростью — дарила цветочную рассаду для украшения города. И тем, что в 75 лет стала индивидуальным предпринимателем, и вот уже три года занимается цветочным бизнесом на благо детей и внуков — бюджетников; сама готовит всю отчетность и отстаивает свое дело от разного рода посягательств. Но не только в становлении частного бизнеса довелось принять участие Александре Андреевне — почти все события прошлого века, вплоть до репрессий тридцатых, нашли отражение в ее судьбе. Так что она — история во плоти; уверена, что у бед и достижений эпохи в каждом городе есть конкретные имена.

   Дже трагичный пример отца не заставил Сашу отказаться от общественной активности. За участие во втором съезде РКП (б), объявившем об установлении Советской власти, его едва не расстреляли миасские старики-казаки. Их намерение довели до конца местные власти в тридцатые годы. Заодно репрессировали и мать Саши. В 13 лет на ее руках остались младшие брат и сестра.

   Вручил Шурочку отсидевший, но выживший, делегат того же съезда, товарищ отца, который отправил ее на курсы и потом взял в совхоз счетоводом. Шурочку не видно было из-за рабочего стола, на котором лежали 27 огромных книг: в них она старательно записывала все совхозное добро, каждую уздечку и лопату, каждого цыпленка и поросенка. Жесткий учет и контроль въелся в характер и стал залогом безупречной репутации и множества неприятностей в будущем. Первый парень совхоза, секретарь комсомольской организации, женился на Шурочке вопреки советам не связывать судьбу с дочерью репрессированных, тут же потерял бронь и был отправлен на фронт. А ей в восемнадцать лет все же доверили должность заместителя главного бухгалтера укрупненного за счет эвакуированных Уйского совхоза: профессиональные качества перевесили политические изъяны биографии. «В совхозе было много мяса, много меда, — рассказывает Александра Андреевна, — но все это выписывали только руководящим работникам, а остальные получали лишь по 200 граммов хлеба в день. В клубе время от времени устраивали массовые суды за опоздания на работу и другие нарушения дисциплины. Наказывали за провинности несколькими месяцами тюремного заключения. Директору совхоза нравилось демонстрировать ничем не ограниченную власть, — поясняет она, — малейшее его недовольство означало неминуемую расправу, так что московский Сталин был ни при чем».

   Онажды приезжий судья и Шурочке дал срок, даже не вызывая на публичное разбирательство, как потом выяснилось — за четыре килограмма меда, полученного от директора. Спасла золовка, депутат областного Совета, а может, сама судьба ее сберегла, ведь прибудь Шурочка несколькими часами раньше в тюрьму Уйска, отправилась бы с семидесятью другими заключенными по этапу до Белорецка в суровую февральскую ночь… Если бы и дошла, то вызволить ее оттуда навряд ли смогла бы даже золовка. Позже судью и директора совхоза за произвол приговорили к лишению свободы, и Шурочка убедилась, что все в нашей жизни зависит от честности человека при должности, а не от абстрактных «исторических условий».

   Псле войны она была поглощена семьей, раненым мужем и троими детьми. А потом, подучившись, пошла в управление рабочего снабжения железной дороги бухгалтером. В ее ведении находилось около двух тысяч человек, несколько столовых и торговых точек. «Я не воровала, и поэтому никто из сотрудников не воровал, — говорит Александра Андреевна. — Например, мясо из вагонов разгружали в сделанную изо льда и засыпанную опилками камеру, которая закрывалась фанерой и охранялась собакой, привязанной к бидону с водой. И никогда не было случаев хищений». Когда сменился начальник УРСа, опытная бухгалтер и ревизор быстро поняла, что он не чист на руку, его уговорам не поддалась — ушла на другую работу. А через несколько месяцев у них выявили крупную растрату и многих осудили.

   Седуя своему принципу «Учет и контроль — и никакого воровства», она работала следующие 15 лет на резиновой фабрике, ведая и бухгалтерией, и снабжением, и сбытом. Когда ушел с должности директора завода Герой Советского Союза Жмаев, осталась мастером ОТК. Вроде бы чин небольшой, но показавшееся ей небезупречным новое руководство было вынуждено со «строптивой» пожилой дамой считаться. Она же ни днем, ни ночью не расставалась со штампами качества.

   А по возвращении из отпуска не ленилась разбирать до утра завалы возврата в 20—30 тысяч пар, чтобы выявить причину брака и виновных. Только в ее отсутствие могло случиться так, что руководящие работники позволили разослать поставщикам разноцветные калоши: на одну ногу — синие, на другую — черные. И выйдя на пенсию, являясь председателем совета ветеранов завода, Александра Андреевна продолжала «воевать» уже по поводу нарушений в ходе приватизации предприятия. И влияние ее среди рабочих было столь велико, что однажды, когда управленческий состав не дал состояться собранию коллектива и ответить на претензии, закрыв попросту двери директора вынесли на руках из кабинета. Знания бухгалтерской отчетности и законодательства были грозным оружием в руках Александры Андреевны, и когда она дошла до главы города и прокурора с заявлениями о нарушениях, допущенных при приватизации завода, в ее доме случился поджог. И тут принципиальная пенсионерка решила остановиться. Не совсем, конечно — просто переключилась на частные случаи. Например, помогала выбивать пенсию, которая по данным компьютера числилась полученной, а на деле человеку рассказывали байки об упущениях в отчетности.

   Кк-то на заседании городского совета ветеранов его участники увлеченно слушали чьи-то воспоминания. Здесь и сейчас никого не было: все — в прошлом. И казалось, что сама жизнь течет где-то в стороне. Она решила: на «спевки» ходить не буду, надо делом заниматься. С головой окунулась в цветочный бизнес. В 75 лет Александра Андреевна стала индивидуальным предпринимателем, и довольно успешным, имеет две торговые точки. Правда, и в этом деле не обошлось без «военных действий», защищала старушек-цветочниц, которых разгоняли с помощью милиции во время кампании по ликвидации стихийной уличной торговли. Чтобы защитить свой бизнес, она, единственная из всех, арендовала кусок земли в бойком месте и поставила ларек. Сейчас учит соседей-пенсионеров быть рачительными агрономами, извлекать деньги «из земли», а не плакать о маленькой пенсии. Подключила внуков к торговле голландскими цветами и выращиванию роз, хризантем, тюльпанов, но полностью сдавать дела не собирается, а то, кто же их защищать будет?