Рзговаривая с ветеранами автозавода, слушая их рассказы и видя слезы на глазах, я всегда невольно удивляюсь и восхищаюсь ими. Какими же силой воли и силой духа надо обладать, чтобы выдюжить, выжить в тех условиях и при этом, не озлобляясь, не пускаясь в бесполезные поучения молодежи, с гордостью и благодарностью вспоминать о прожитых годах.

   Кра Анатольевна Давыдова — бывшая автозаводчанка, ныне пенсионерка, разменявшая восьмой десяток лет.

   Н успела я переступить порог ее скромной двухкомнатной квартиры, как оказалась вовлеченной в бурный водоворот жизни Киры Анатольевны, состоящей из забот и тревог о детях, внуках, воспоминаний и планов на будущее.

   — Да вы пройдите, посмотрите, внучок-то у меня какой работящий. Кухню усовершенствовал, ремонт в комнате сделал — не стыдно теперь с молодой женой жить, — приговаривает Кира Анатольевна, водя меня по квартире и демонстрируя результат труда своего любимца. — Этим он весь в своего прадеда. Тот ведь всю жизнь строителем был.

   Чо самое интересное, внук никогда не видел своего предка, разве что на фотографиях. И, тем не менее, его навыки и умения перенял. Не иначе, как гены...

    Многое переняла от родителей и Кира Анатольевна. Ее мама прекрасно шила, вышивала, пользовалась огромным уважением в детском саду, где работала кастеляншей, обшивая ребятню театральными костюмами, а весь детский сад веселенькими шторами и другими вещами. И Кира уже в раннем детстве освоила все премудрости женского рукоделия. А от отца девочке достался упрямый, независимый характер и, как ни странно, любовь к строительному делу. В семейном альбоме хранится фотография Анатолия Георгиевича Русакова, где он вместе с другом сфотографирован в парке у сосны. В то время Анатолий Георгиевич руководил строительством нового клуба...

   Н это было уже в 50-е годы. А до этого семье Русаковых пришлось пережить целую череду испытаний — разлуку с детьми, переезды. До сих пор Кира Анатольевна со слезами на глазах вспоминает о несправедливости в отношении ее родственников в конце 30-х. Многодетные семьи ее прадедов были высланы из зажиточного Долматово на Урал — в Свердловскую область. И там часть детей умерли, а старшие вынуждены были скитаться в поисках случайных заработков. По словам Киры Анатольевны, ее родители за короткий промежуток времени сменили 13 мест! И только в 1939-м им удалось обосноваться в Миассе, где отец занял видный пост в строительной организации.

   Вто время маленькая Кира еще жила у родственников в деревне. Ходила в лес за брусникой, клюквой, помогая бабушке делать запасы на зиму. Училась из ряда вон плохо, но затем выравнялась, а когда родители привезли ее в Миасс, и вовсе стала одной из первых учениц, отличаясь усердием и добросовестностью. Особенно нравилось Кире танцевать. Еще живя с родителями в Красноярске, она какое-то время ходила в балетную школу. Для Миасса, не имевшего в то время не то что своей балетной школы, но даже танцевального кружка, это было в диковинку. И поэтому, когда на выпускном вечере Кира станцевала самый настоящий бальный танец, это произвело фурор.

   Сустя годы, встретив ее на улице, учительница воскликнула:

   — А, это та самая Кирочка, которая так красиво танцевала в своей воздушной белой пачке?!

   Н стать профессиональной танцовщицей так и не довелось, не исполнились и другие детские мечты. Началась война. И Кирочка Русакова устроилась работать лаборанткой в литейное производство строящегося Уральского автомобильного.

   Пошло несколько десятилетий, но события тех лет она помнит так, будто они были вчера. Как-то в цех принесли зарплату и, предложив взять ее только тем, кто особо нуждается, сказали, что остальное будет направлено на фронт. «Я не помню, чтобы кто-то взял деньги, — рассказывает Кира Анатольевна. — Мы все подписали бумаги и отошли в сторону, сделав это не потому, что рядом стояли товарищи, которые могли осудить, а потому что каждому из нас хотелось помочь фронту». Такие пожертвования делались не раз: у каждого с войной были свои счеты. Были они и у Киры Анатольевны. Прямо с выпускного вечера забрали ее школьных товарищей. Живым из них не вернулся никто...

   Н об этом Кира узнает уже после войны. А в то время она работает в лаборатории, проводя химические анализы, а вечерами бегает заниматься в акробатический кружок, организованный известным на заводе конструктором Виктором Шепелем. В кружке занимается всего четыре человека, однако это не мешает им «строить» модные в то время пирамиды и различные телесные хитросплетения и даже приобрести некоторую популярность в среде рабочих, отдыхающих после утомительной дневной смены.

   Чрез год с небольшим Кира поступает учиться в геологоразведочный техникум, а затем, окончив курс и отработав летнюю смену в пионерлагере, случайно попадает на работу в лагерь немецких военнопленных. Вот как она описывает свое первое впечатление от встречи с немцами:

   — Тогда лагерь только открыли. Установили двухъярусные нары. И вот ведут первую партию. Я смотрю на них, и у меня сжимается сердце. Одна нога обута, другая разута... Боже мой, но ведь это же люди!

   Воследствии это впечатление несколько сгладилось. Киру Анатольевну поразило, как быстро освоились военнопленные в чужой среде, как сумели обиходить и превратить свои бараки в человеческие жилища.

   — Вот как птица складывает свое гнездо из отдельных травинок и веток, так и они тащили к себе все, что только могли унести. Постепенно место их обитания превратилось в настоящий оазис. Ухоженные дорожки перед корпусами, бытовые приспособления и даже свой оркестр... Нам оставалось только наблюдать со стороны и удивляться, каким образом эти люди, находясь под охраной за забором, могли жить и не унывать, а мы только мечтали о настоящей жизни.

    Этот контраст поразил Киру Анатольевну еще один раз, когда после многих лет работы на заводе (диспетчером-инкассатором в стройуправлении, диспетчером отдела сбыта), ей выделили путевку за границу. Перед отъездом из Москвы ей удалось перехватить в универсаме полпалки колбасы, и вот она оказывается в Праге, в настоящем продуктовом рае. Тогда она пожалела, что рядом с ней нет ее двух девочек: «Вот бы сюда молодежь, и пусть бы они увидели, как должны жить люди».

   Ивсе-таки, жизнь у Киры Александровны удалась. У нее было все, чтобы считать себя счастливой. Прекрасный муж (фронтовик, впоследствии он скончался от ранений), дети, внуки, уважение. Все это и есть счастье. Оно складывается из домашнего тепла и уюта, из любви окружающих — детей, друзей и даже соседей.

   Вт только болит иногда сердце у старой женщины. И все кажется ей, что мы — молодежь, что-то недополучили в этой жизни, что-то утеряли и в чем-то повинны наши руководители, которые не могут остановить войну. Она все идет и идет...

   — Да вы не обращайте на мои слова внимания. Это так, пройдет.., — горько вздыхает Кира Анатольевна и подвигает мне поближе вазочку с вареньем. Мы пьем с ней чай и еще долго беседуем о войне, о горечи, о жизни, о любви...