Влед за тем поднялись дворяне тульские, веневские, каширские и рязанские, последний под предводительством Сумбулова и Ляпуновых. Сумбулов уже в 1609 году в самой Москве с мелкими дворянами восставал против царя. Мятежники кричали, что встали за свою братию, дворян и детей боярских, которых царь с потаковниками своими, большими боярами, будто «в воду сажает и до смерти забивает». Значит, это было восстание низшего дворянства против знати. Брат Ляпунова Захар с другими дворянами в 1610 году свёл царя Василия с престола. Политическая программа провинциального дворянства не так ясна; по-видимому, она в главных пунктах сходилась с договором 4 февраля. Настоящими кандидатами её на престол был Скопин-Шуйский, потом после него князь Василий Васильевич Голицын.

   Нконец, вслед за низшим провинциальным дворянством в смуту вмешиваются и низшие неслужилые, земские классы населения, тяглые и нетяглые. Эти классы выступают сначала об руку с дворянами, но потом отделяются от него и действуют одинаково враждебно как против боярства, так и против дворянства. Первое восстание против царя Василия поднял с местным дворянством путивльский воевода князь Григорий Шаховской ещё в 1606 году. Но рядом с Шаховским действует и бывший холоп, воротившийся из крымского плена, Болотников, шайка которого служила главной опорой Шаховскому. Эта шайка набиралась из посадских людей, беглых крестьян и холопов, вообще из разнообразного сброда, какой тогда накопился в Северной Украйне. В той же Украйне, в Стародубе, появился и давно жданный второй самозванец. Болотников со своей шайкой и с примкнувшим к нему дворянством южных уездов под предводительством Сумбулова, Ляпунова и других двинулся к Москве, побил здесь царские войска и даже успел дойти до подмосковного села Коломенского. Успехом своего похода Болотников был обязан поддержке дворянства. Но под Моск-вой и произошло разделение этих на минуту соединившихся классов. Вмешательство низших классов, составлявших наиболее крупную опору второго самозванца, продлило смуту; оно же изменило и её направление. До сих пор смута была политической борьбой, спором за образ правления, за государственный порядок. Но со времени выступления Болотникова на сцену смута превращается в социальную борьбу, в истребление высших классов низшими. Это вмешательство простого народа в смуту было одной из основных причин временного успеха кандидатуры польского королевича Владислава. Многие невольно стояли за эту кандидатуру, чтобы не пустить на престол вора Тушинского, кандидата черни.

   Пльские паны на королевском совете под Смоленском в 1610 году говорили, что теперь в Московском государстве простой народ поднялся, встал на бояр, чуть не всю власть в руках своих держит. Наконец, в смуте видим участие ещё одного общественного элемента, который тоже набирался преимущественно из простонародья. В последние годы смуты всего больше вреда наделали государству казаки, которые врывались в его пределы с польскими отрядами. Но казаки, которые приходили в Московское государство с берегов Днепра, Дона и Терека под начальством князя Трубецкого, Заруцкого, Лисовского, Сапеги, не принадлежали к старому домовитому казачеству. Это были, в большинстве, недавние гости южнорусских степей, голытьба, как их тогда называли, то есть беглые тяглые или не тяглые люди из Московского государства, недавно укрывшиеся в степях и теперь возвращавшиеся в отечество, чтобы пограбить. Эти классы искали не какого-либо нового государственного порядка, а только добивались личных льгот. Каждый стремился выйти из тяжёлого положения, в какое ставил его тогдашний государственный порядок. Холопы стремились выйти из своей неволи, крестьяне — освободиться от тех поземельных обязательств, какие они принимали на себя по отношению к землевладельцам; посадские люди стремились избавиться от посадского тягла и стать вольными или приказными людьми и так далее. Болотников, составляя свою шайку, призывал под свои знамёна всех, кто хотел добиться чести, воли и богатства.

   Тков был ход Смутного времени. В нём резко обнаруживались два коренных недостатка, какими страдал московский государственный порядок. Одним из этих недостатков было несоответствие политических стремлений и притязаний московского боярства характеру верховной власти и народному взгляду на неё: боярство хотело наложить цепи на верховную власть, которая привыкла считать себя неограниченной и которая, по народному взгляду, должна была быть таковою. Вторым недостатком была тяжёлая и неравномерная развёрстка государственных обязанностей между классами общества, которая не оставляла места ни личным, ни сословным правам и приносила в жертву государству все частные интересы. Оба эти недостатка обнаруживались и почувствовались с особенной силой вследствие случайного события, пресечения династии, а этой случайности сообщил такое разрушительное действие господствующий тогда в умах и унаследованный от удельных веков взгляд на государство как на вотчину московской династии, без которой оно не может существовать, как не существует дом без хозяина. Под влиянием указанных недостатков смута в развитии своём из династического вопроса превратилась в социально-политическую борьбу, в восстание низших классов общества против высших. Смута началась при избрании Годунова попыткой боярства соединить готовое распасться общество во имя нового государственного порядка, построенного на ограничении верховной власти. Когда эта попытка не удалась и вызвала против себя на соборе как служилые, так и тяглые классы, тогда возникла мысль соединить распадавшееся общество не во имя нового порядка, а во имя лица, и для этого искусственно воскресить погибшую династию, которая прежде одна сдерживала непримиримые интересы разных общественных классов. Вот в чём заключалась истинная причина успеха самозванцев: самозванство служило удобнейшим выходом из борьбы непримиримых интересов враждебных друг к другу классов. Когда не удались и эти попытки, тогда не оставалось, по-видимому, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распадение общества.

   Онако общество не распалось; расшатался только государственный порядок. По разрушении связей политических оставались ещё крепкие связи национальные и религиозные; они и спасли общество.

   Кгда вторглись в государство польские и казацкие полчища, тогда и проснулось чувство национального и религиозного единства, во имя которого враждовавшие друг с другом классы общества соединились, чтобы вытеснить из пределов государства и казаков, и ляхов.

   Зачит, смута, начавшаяся пресечением старой династии и продолжавшаяся взаимной борьбой разных классов земского общества, завершилась борьбой всего земского общества с элементами противоземскими и антинациональными, казацкими и польскими. Таковы были причины и ход смуты.