В1856 г. в семье крестьянина села Можарок Цивильского уезда Казанской губернии Ивана Алексеевича Цапина, овдовевшего во время гонений и женившегося вторым браком на Агриппине Филипповне, брака которых, венчанного священником белокриницкой иерархии, синодальная церковь не признавала, родился сын. Старообрядческий священник крестил его в Казани, и младенцу наречено было имя – Давыд1.

   Мжарки переживали в этот период один из самых мрачных этапов своей истории – с 1843 г. синодальная церковь руками репрессивной государственной машины вела жестокое гонение против можарских староверов. Беспрерывно возбуждались и годами длились свирепые судебные преследования. К 1850-м гг. более 80 можарских староверов находились под судом или прошли через него, из них 7 человек погибли в период следствия и в заключении в Цивильском тюремном замке2.

   Смья Давыда также попала в новообрядческие жернова синодальной греко-российской церкви. Его прадед Яков Андреевич, дед – Алексей Яковлевич задолго до рождения Давыда умерли в тюрьме, не желая изменить старой вере, во время следствия умерла и первая жена И. А. Цапина – Прасковья Прокофьева3. В 1854 г., после многолетних судов и миссионерских «увещаний» Казанская духовная консистория признала семью Цапиных и еще 5 семей «закоренелыми раскольниками» и повелела включить их в особую «раскольничью ведомость»4. Однако в 1857 г. отца Давыда – И. А. Цапина арестовывают «за склонение в раскол жены своей и крещение детей в раскольнической часовне» и присуждают к ссылке в Закавказье на поселение или к службе рядовым без выслуги в частях Кавказского корпуса5. Более года он находился в заключении сначала в Цивильске, затем в Казани, но ложной подпиской о том, что он не будет отпадать от православия и совращать других в старую веру И. А. Цапину удалось в мае 1858 г. вырваться на волю на основании решения Сената6.

   Онако, несмотря на все жесточайшие репрессии, обрушившиеся на Можарских староверов в 40-50 гг. ХIХ в., они не только выстояли, но и закалились в этой беспрерывной борьбе за право молиться и говорить с Богом так, как делала это истинная Церковь Христова, чистая от никоновских «новин». Более того, в начале 1860-х гг. открыто заявили о своем старообрядчестве и признании над собой священноначалия австрийского священства более половины великорусов соседней с Можарками деревни Вутабось7. После принятия в 1864 г. Государственным советом благоприятного для старообрядцев мнения прямые гонения на можарских староверов больше не возникали, хотя их отголоски слышались в селе еще до 1869 г., когда триумфом старообрядческой воли завершился процесс Г. Е. Баданова, судившегося с 1862 г. за «похоронение сына своего (!) по раскольничьему обряду». Дело в том, что умершего в декабре 1861 г. своего полуторагодовалого сына Петра Баданов не разрешал отпевать новообрядцам. Тогда труп мальчика по определению Казанской духовной консистории захватил становой пристав и «предохранил» его от христианского погребения, но в отсутствие пристава родителям удалось хитростью вернуть тело и похоронить его8. За это «преступление» Г. Е. Баданов был присужден к двум годам заключения и к отнятию у него четырехлетнего сына Космы и передаче его на воспитание новообрядцам9. Но 28-летний можарский старовер бесстрашно выступил против новообрядческого Голиафа и победил его. После апелляции в Сенат, приговор был полностью пересмотрен, и Баданова присудили к символическому наказанию – штрафу в 1 рубль за неисполнение распоряжения станового пристава10. Приговор этот без сомнения стал для Можарок важным знаком – победить синодального Голиафа можно. Для этого не надо иного оружия кроме истинной веры и помощи Божьей. И Бог вознаградил можарских староверов за их стойкость и в земной юдоли – в конце 1860-х – первой половине 1870-х гг. староверы поставили под свой контроль более 1/3 всех мельниц Цивильского уезда и стали господствовать в его мукомольной промышленности.

   Псле издания закона 1874 г. о ведении старообрядческой метрики в полиции ни один старообрядец Можарок вплоть до 1905 г. в эти в полицейские метрики не записался, считая их антихристовой сетью11. Неприятие полицейских метрик было повсеместным в среде неокружников Казанской губернии.

   Ндо сказать, что после опубликования Окружного послания Г. Кабанова (Ксеноса) можарские староверы его не приняли, следуя определению Белокриницкого митрополита Кирилла. Твердо стоявшие и страдавшие за старую веру можарцы чисто психологически не могли принять мысли, что новообрядческие священники Ефимов, Ломоносов, Бельбуциковский, которые доносили властям, требуя для старообрядцев тяжких мучений, не еретики, что новообрядческий Иисус, именем которого их годами держали в тюремных замках, запрещали крестить, венчать и хоронить своих родных по старому обряду, есть якобы истинный Исус. Кстати сказать, можарцы еще в 1930-х гг. оставались твердыми «неокружниками» и подчинялись последнему неокружническому епископу Павлу вплоть до его ареста в 1933 г.12

   Мжарские староверы в молитвенном отношении всегда были тесно связаны со старообрядцами села Шонгуты Тетюшского уезда Казанской губернии, так как в самих Можарках не было старообрядческого священника и храма. Важным событием в жизни Шонгут и Можарок было освящение в 11 сентября 1883 г. в Шонгутах церкви неокружническим епископом Коломенским Герасимом13. Кроме Шонгут можарцы обращались за исполнением треб к старообрядческому священнику с. Карамышевки Свияжского уезда о. Василию14. Однако можарцев такое положение не устраивало, и они хотели иметь своего священника и свою церковь. Этим желаниям благоприятствовало то, что 16 декабря 1884 г. неокружнический нижегородский епископ Иосиф поставил на Москву епископа Иова, а собор 22 мая 1885 г. закрепил Москву за Иовом15. Владыка Иов отличался большой целеустремленностью и поставил много священников, среди них был и 28-летний Давыд Иванович Цапин.

   Врнувшись в Можарки отец Давыд начал неутомимую деятельность по укреплению истинной веры в Можарках и окрестных деревнях. Его труды не остались незамеченными синодальными церковными властями.

   Воктябре 1886 г. в канцелярию Казанского губернатора поступило отношение викария Казанской епархии, в котором содержался донос «об уклонении из православия в раскол крестьян деревни Норваш-Кошек», а также требование пресечь деятельность «крестьянина села Можарок Давыда Цапина». Губернатор же переслал этот донос для «составления надлежащих сведений» цивильскому уездному исправнику16. Исправник в своем отношении к губернатору от 6 ноября 1886 г. подтвердил сведения о том, что отец Давыд Цапин «со своим дьячком крестьянином села Можарки Евсеем Евсеевым действительно на Пасхе сего года был в д. Норваш-Кошках и ходил с крестом по домам раскольников, и в то же время на дворе раскольника Ильи Гаврилова совершал молебен с водосвятием при большом стечении раскольников»17.

   Онако цивильский исправник не разделял инквизиторского настроя казанского викария и особенно подчеркивал, что в Можарках и Норваш-Кошках намного более 2/3 составляют старообрядцы, что они зажиточнее «православных» и их них избираются сельские должностные лица. Как факт он передает, что «некоторые из раскольников состоят в расколе с давних времен, а некоторые уклонились из православия и перешли в раскол еще недавно… по личному своему убеждению», а то, что другие перешли в старую веру «по совращению будто бы главнаго двигателя раскола крестьянина села Можарок Давыда Цапина, раскольничьяго попа и пособников из местных закоренелых раскольников»18 передает как не подтверждающийся слух, подчеркивая, что «православные, как сами передали мне, никаких общений с раскольниками не имеют» и «никто из православных дер. Норваш-Кошек на притеснения и угрозы со стороны раскольников мне не заявлял, и сами раскольники просили меня указать им тех лиц, в отношении которых допущены ими и притеснения, и угрозы»19. После этой просьбы исправник оказался в очень неловком положении, потому что в доносе ни одного конкретного имени не называлось. Поэтому исправник еще раз подчеркивает, что отец Давыд «действительно посещал соседние с селом Можарками селения, но ни в одном из них пропаганды, ведущей к распространению раскола, не проповедывал»20. Строгая приверженность отца Давыда к дораскольной одежде помогла опровергнуть еще одно положение доноса: «Одежда, носимая Цапиным, не составляет одеяния присущаго православным священникам, а носит он длинный широкий камзол по покрою своему хотя и сходственный с рясой священника, но с обыкновенными узкими рукавами»21. Таким образом ни одно из лживых заявлений епархиального начальства на практике не находило подтверждения.

   Тм не менее, в бытность исправника в Можарках к нему поступил уже устный донос от никонианского священника Салмина, что староверы строят в селе без разрешения молитвенный дом. На месте исправник стал выяснять истину и нашел, что старообрядцев формально наказывать не за что. Дом, безусловно, предназначался для моленной: он был обширнее и длиннее крестьянской избы, в доставке леса участвовали староверы д. Норваш-Кошек, но по внешнему виду дом не напоминал церковь, что соответствовало закону 1883 г., и тем более строился он на земле К. А. Цапина, как его частное владение22, что вообще не запрещалось. Однако новобрядческий Голиаф вновь напал на отца Давыда. 30 апреля 1887 г. уже от имени обер-прокурора Синода Победоносцева министру внутренних дел поступил новый донос на отца Давыда, который переслали Казанскому губернатору, а тот – цивильскому исправнику. Исправника, видимо, так утомил разбор всех этих доносов, что ведение дальнейшего следствия он передал приставу 1 стана. В июне 1887 г. пристав докладывал, что он осмотрел строящийся дом, предназначенный для моленной, и нашел в нем 12 окон, 2 двери с боковых сторон и одну с проулка и что «дом этот по фасаду своему от других жилых домов отличия не имеет», однако К. А. Цапина все же оштрафовали за то, что «на постройку означенного дома крестьяниным Цапиным не было взято надлежащаго разрешения»23.

   И доноса новообрядческого духовенства стало известно о новых трудах неутомимого о. Давыда: оказалось, он создал в Можарках в доме Евграфа Степанова старообрядческую школу, где лично преподавал детям Закон Божий24. Для отца Давыда невыносимо было прятаться и скрывать истинную веру. Исполняя слово Господне о светильнике, который ставят на видном месте, да светит всем, он во время праздников Рожества Христова, Богоявления и Святой Пасхи ходил по домам староверов с крестом и в епитрахили, не скрываясь, отпевал покойников и говорил староверам, что старообрядцам «дана теперь от Царя свобода на все»25. Более того, можарский новообрядец И. М. Пугачев сообщил приставу, что в частных беседах отец Давыд высказывал убеждение, что «гербовые марки есть антихристова печать»26. Это подтвердило консисторский донос, что отец Давыд «позволяет себе, между прочим, такое разъяснение, что гербовые марки, за которыя взимается гербовый сбор, суть антихристова печать и особенно они имеют это значение в тех случаях, когда требуются для метрических выписей при составлении брачных обысков о чужеприходных женихах и невестах»27.

   Ппытка можарцев законным путем добиться открытия моленной окончилась неудачей. Никонианский архиепископ и вместе с ним «г. обер-прокурор [Синода] просил министра внутренних дел о распоряжении к недопущению к открытию в с. Можарках моленной»28, и 20 февраля 1887 г. прошение об этом было отклонено. Тем не менее, отец Давыд никого не опасаясь, продолжал служить в старой моленной, находившейся в доме Никиты Федотова. И когда в село прибыл пристав 1 стана с двумя волостными старшинами, урядником и стражником, отец Давыд пустил их осмотреть моленную. На вопрос визитеров, кому принадлежат священнические риза, епитрахиль и поручи, находящиеся в часовне, «Давыд Цапин объяснил, что оно [облачение] принадлежит ему, облачается же он по благословению Московского епископа Иова»29. Так как моления в частных домах законом не запрещались, а прямых доказательств поступков отца Давыда не было, то обратились за помощью к можарскому никонианскому священнику, но ответ его столь обескуражил пристава, что он написал в июне 1887 г. в рапорте на имя исправника, что сведения, содержащиеся в доносах консистории и обер-прокурора «не мог даже доказать и местный села Можарок священник о. Салмин»30. Те же сведения повторил и исправник в рапорте губернатору. Опять Голиаф был побежден Давыдом.

   Онако верх взяло беззаконие. Губернатор Андреевский в августе того же года передал исправнику «личное поручение», на основании которого «особый следователь 1 участка Цивильского уезда, рассмотрев дело по обвинению крестьянина села Можарок… Давыда Иванова Цапина в распространении раскола Австрийской секты противуокружников (поповцев тож) и в совращении в эту секту православных христиан… постановлением своим, состоявшимся 10 сего августа, постановил: Давыда Цапина заключить под стражу в Цивильский тюремный замок, в который он, Цапин, и заключен 20 августа»31. Дальнейшая судьба о. Давыда пока не известна. Но, тем не менее, он победил никонианского Голиафа, ибо Святая вера, насажденная и утвержденная им, столь прочно укрепилась в народе, что пережила и Синодскую лжецерковь, и большевистский сатанизм.

   1 ЦГА ЧР. Ф. 420. Оп. 2. Д. 5. Исповедальная ведомость 1856 г. Л. 27.

   2 ЦГА ЧР. Ф. 89. Оп. 1. Д. 567. Л. 3 об.

   3 ЦГА ЧР.Ф.89.Оп.1.Д.567.Л. 3 об.

   4 Там же. Д. 5. Исповедальная ведомость 1855 г. Л. 28–28 об.

   5 ЦГА ЧР. Ф. 89. Оп. 1. Д. 567. Л. 1–1 об.

   6 Там же. Д. 567. Л. 94–95 об.

   7 ЦГА ЧР. Ф. 373. Оп. 1. Д. 144. Л. 82–82 об.

   8 ЦГА ЧР. Ф. 89. Оп. 1. Д. 934. Л. 35–36.

   9 Там же. Д. 934. Л. 37 об–38.

   10 Там же. Д. 934. Л. 82.

   11 ЦГА ЧР. Ф. 373. Оп. 1. Д. 144. Л. 57 об–295.

   12 Долнаков П. И. О Никифоре Долнакове и старообрядцах села Шонгуты, что в Казанских пределах // Старообрядец. – 2001. - №21 (Июнь). – С. 11; Рудаков С. Дело епископа Павла // Старообрядец. – 1999. – №14(Октябрь). – С. 13.

   13 Н. И. Ивановский. Отчет о деятельности братства Св. Гурия за шестнадцатый братский год //Известия по Казанской епархии за 1884 г. – Казань, 1884. – С. 23.

   14 ЦГА ЧР. Ф. 122. Оп. 4. Д. 321. Л. 24.

   15 Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. – М. , 1996. – С. 187.

   16 ЦГА ЧР. Ф. 122. Оп. 1. Д. 321. Л. 7.

   17 Там же. Л. 9–9 об.

   18 Там же. Л. 8 об, 9.

   19 Там же. Л. 9 об, 10.

   20 Там же. Л. 10.

   21 Там же. Л. 10–10 об.

   22 Там же. Л. 10 об–11.

   23 Там же. Л. 18.

   24 Там же. Л. 14 об, 18.

   25 Там же. Л. 15.

   26 Там же. Л. 16.

   27 Там же. Л. 15.

   28 Там же. Л. 15 об.

   29 Там же. Л. 23.

   30 Там же. Л. 16 об.

   31 Там же. Л. 26.