«Нам, сознающим свое недостоинство, конечно, следовало бы всегда хранить молчание и исповедывать пред Богом свои грехи», — так начал свое «Защитительное слово» против порицающих святые иконы св. Иоанн Дамаскин. Однако, как и он не счел разумным молчать, так и мы хотим устроить защиту достойных почитания изображений и уберечь правоверных христиан от того, что «достойно презрения, что не от Бога имело причину, а что есть наше изобретение вследствие своевольного отклонения и направления воли от того, что сообразно с природой, к тому, что противоположно ей — греху». Долгие споры и неоднократные попытки иконоборцев принизить значение иконы, запретить использование икон в церковной практике завершились триумфом почитателей икон и принятием Седьмым Вселенским Собором догмата о иконопочитании. В нем отмечается, что «икону, написанную красками из дробных камней и других, способных к тому веществ на священных сосудах и одеждах, на стенах и досках подобает чествовать лобызанием и почитательным поклонением.., ибо честь, воздаваемая образу, преходит Первообразному, и поклоняющийся иконе поклоняется Существу, изображенному на ней».

   Гсподь принял человеческую плоть, — Он был видим и осязаем. Поэтому Иоанн Дамаскин восклицает: «Созерцаю образ Божий, как видел Иаков.., ибо он очами ума видел невещественный прообраз будущего, а я созерцаю напоминание о Виденном во плоти».

   Лди, которых мы называем «святыми», — это такие же, как и мы, жители Земли, но, которые по силе своей веры стали носителями Духа Святого. В них через соединение с Божественным Светом преобразилась человеческая природа. Икона являет нам человека — обитателя духовного мира, и обнаруживает в себе, прежде всего, духовную сущность. «Икона — это то же Божественное Откровение, только написанное не буквами, а красками».

   Рлигиозное искусство, каковым является иконопись — есть выражение Божественного начала. Самая «плоть» иконы преображена и освящена изображенным на ней образом, восходящим к Первообразу. Это и дало повод Иоанну Дамаскину в его речах против иконоборцев восклицать «чту материю», т. е. и краски, которыми написан образ, и доску, на которую нанесено изображение, ибо Христос, явившийся во плоти, освятил тем самым все материальное.

   Н иконопись, также как и на церковное песнопение следует смотреть как на одну из сторон богослужебного обихода, как на обряд и таинство. Если живопись и поэзия всецело исчерпываются эстетическим анализом, то псалмы Давыда, церковное песнопение Иоанна Дамаскина, также и икона требуют более глубокого и всестороннего анализа. Эстетический критерий - это лишь ничтожная часть глубочайшей проблемы - религиозного смысла иконы. Если философский смысл, как и философия любой религии общедоступны, то религиозный смысл, как действенный акт, как умное делание, как путь, связующий душу человека с Богом доступен только верующему и закрыт для всех других.

   Сысл иконы таинственен, как и смысл всякого религиозного обряда и религии в ее целом. Главный же смысл иконы в ее чудотворении. Всякая икона чудотворна. Вне чудотворности, хотя бы в потенциальном смысле, она уже не икона, а скорее, просто картина. Чудотворна же икона потому, что через нее верующий общается с Первообразным и, тем самым, приобретает благодать. Икона чудотворна так же, как религиозный обряд и молитва, и она творит чудеса не сама по себе, а является оружием Божественного промысла, и непременно, при наличии у молящегося искренней веры в помощь Божию. Икона чудотворна Божественной силой, через нее проявляющейся и встречным усилием верующего.

   Иона не пишется с натуры. Художник, посланный царем Авгарем, не смог написать портрет Христа. Это свидетельствует о том, что икона — это не портрет, не повторение природы, а результат усиленного созерцания и умного делания — молитвы.

   Кждая икона, написанная благочестивым иконописцем, соблюдавшим в изобразительных формах церковную традицию, и освященная по обряду Церковью, может стать чудотворной через молитвы верующих, преклоняющих перед ней колени и устремляющих свои помыслы и надежды к Первообразу. Причем чудодейственная сила исходит не от иконы, а через икону, и благодать этой силы приемлет, еще раз повторяю, только верующий человек. На икону не смотрят, ее не «переживают», а на нее молятся. Образ-икона — не имитация, не символ, а реальность, изобразительно выраженная умная молитва, это сосуд, в котором мистически присутствует Божественная гармония.

   Нкакие шедевры мирового искусства христианин не предпочтет простым словам Исусовой молитвы, коими творится чудо спасения и преображения человека. Подобно этому никакие репродукции, искусно выполненные бездушной типографской машиной, не заменят «живой» иконы, писанной благочестивым мастером по канонам церкви, по древней технологии натуральными красками из горных минералов. Как текст молитвы церковной неизменен, так неизменны и формы иконописи. Поэтому иконопись, как искусство религиозное, долженствующее обслуживать обрядовую сторону богослужения, которая неизменна и традиционна, должна быть — консервативна.

   Иона — изобразительно догматична, и в ней, как и в церковно-обрядовой стороне царствует узаконенная традиция, а не индивидуальный произвол. Можно допустить, что и неканоническое изображение может стать чудотворным средством в руках Божиих, подобно тому, как простые слова разбойника благоразумного сделались для него дорогой в Царствие Божие, но из этого вовсе не следует, что для иконы не обязательна церковная догма. Молитва отдельного верующего может быть свободна, но Церковь Ему рекомендуется добропорядочная семейная жизнь. Он, будучи совершителем изобразительно выраженной молитвы, будучи участником обряда, выделяется из светских людей, почти приравниваясь к священнослужителям.

   Соглавый Собор определяет качества, которыми должен обладать иконописец: смиренный, кроткий, благоговейный, не празднословец, не смехотворец, не завистник, не пьяница, не убийца. По немощи человеческой предусматривается возможность супружества. Но самое главное — это «в посте, в молитве, в воздержании со смиренномудрием, с великим тщанием писать Образ Господа нашего Исуса Христа, Пречистой Его Богоматери, Святых Пророков...».

   Сбор особо отмечает, что иконописец должен непременно иметь учеников, которых следует учить «без всякого коварства». Достойных учеников приводить к Святителю, дабы получить от него благословение. А у кого не получается, такого «дела предстати — запрещение положити». Думается, что такие высокие требования вовсе не случайно предъявляются Церковью к иконописцам, ибо от их духовного состояния и уровня мастерства в значительной степени зависит «сила» иконы.

   Вцерковной практике испокон веков нашли широкое применение литые иконы. Как нетрудно заметить, вышеуказанный догмат не оговаривает возможности их использования, поэтому правомерность таких икон можно было бы поставить под сомнение. Однако это сомнение нетрудно рассеять следующими рассуждениями. Прежде всего, материал, если это металл, в полной мере отвечает требованиям долговечности — «иже суть крепцы существом». На возражение же, что этот способ подобно типографскому является бездушным тиражированием, следует заметить, что форма, по которой отливается образец, всегда была делом рук великого мастера, а главное, в не меньшей степени, чем иконописец — молитвенника, и, таким образом, форма являлась также произведением религиозного искусства. А через форму к каждому образцу фактически прикасался резец мастера. А самым главным, пожалуй, доводом в защиту литых икон можно считать проверку временем, которую они успешно выдержали, получив широкое распространение с глубокой древности до наших дней, что, несомненно, можно назвать благочестивой традицией. Другое дело, что современное литье, выполненное по формам сомнительных авторов, также как и современная иконопись требует квалифицированной критической оценки.

   Нвообрядческая никонианская церковь зашла очень далеко в деле реформации Церкви, введение новых обрядов для нее обычное дело. Еще протопоп Аввакум писал: «…По попущению Божию умножишася в нашей русской земли иконного писания неподобнаго изуграфы… Все писано по плотскому умыслу, понеже сами еретици возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя».

   ВХIX веке иконописцев и вовсе сменили мастера натуралистического искусства. Чудовищные по безвкусице соборные Храмы Христа Спасителя в Москве и Св. Владимира в Киеве расписывались художниками -передвижниками. Со стен на молящихся смотрела безрелигиозная материалистическая живопись. Фрески Киевского Софийского Собора XI столетия, написанные мастерами «Византийского возрождения» были записаны в ХIX веке масляной живописью. Под сводами церковного купола понеслась музыка Чайковского и Рахманинова в исполнении светского хора профессиональных певцов. Неверующий Гречаников написал музыку для «Символа Веры». При словах «Свете тихии» у них вспыхивает электрическое паникадило. Однако внедрение в духовное и сверхвременное бытие Церкви светских элементов — есть искажение чистого лика Церкви, т.е. ересь. Каждый, даже мирянин, понимает, что нельзя во время богослужения читать стихи и поэмы светских писателей! Молитву Ефрема Сирина не заменит переложение ее, сделанное Пушкиным! Использование аудиозаписи вместо духовного песнопения — кощунственно!

   Сарообрядцы — хранители древних благочестивых обрядов и обладатели несметного богатства в виде старинных икон и настенных росписей, как никто другой, должны особенно бережно относиться к традициям и каноническим установлениям Православия и не уступать современным, подкупающим своей рациональностью, тенденциям «механизации» иконописили, говоря словами ап. Павла: «Итак, братие, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим». (2 Фес. 2,15)

   Ршать проблему острого дефицита икон нельзя путем нарушения канонических установлений Церкви. Использование бумажных репродукций в качестве икон является полной профанацией иконопочитания, и я бы сказал ересью иконоборчества. И здесь в качестве основного направления на пути решения этой проблемы напрашивается организация иконописного училища. Для этого имеются все предпосылки, и, главное, есть мастера-иконописцы, владеющие знанием древней технологии и имеющие богатый практический опыт иконного письма. Иконописное творчество не только душеполезно, но и материально выгодно. В то же время изобилие икон неизбежно приведет к уравновешенным реальным ценам.

   Чо касается домашней молитвы, то бумажные иконы могут быть здесь использованы только как изображение того, что должно быть на их месте. Их даже не нужно освящать, так как это не иконы. А если «образа подобна написана не прилучится, и ты на небо на восток кланяйся» — такой совет дает нам протопоп Аввакум.

   А закончу воззванием Василия Великаго: «Востаньте теперь.., славные живописцы отменных подвижнических деяний и умаленное изображение Вождя сделайте великим при помощи вашего искусства. Победителя, очень неясно нарисованного мною, осветите красками вашей мудрости»!

   Смиренный АНДРИАН епископ Казанско-Вятский.