В прошлом номере журнала мы решили совершить заочную экскурсию по залам Московского палеонтологического музея, где собраны окаменелости древних животных и растений, чтобы попытаться разобраться в том, откуда произошли все виды живых организмов на нашей планете, каким было прошлое нашей Земли и совпадают ли научные данные с теми, о которых рассказывает Библия.

   Вводном зале музея мы познакомились с современными научными данными о происхождении жизни и убедились, что даже самые простейшие одноклеточные организмы настолько сложны и разумно устроены, что невозможно представить себе их появление без участия разумного и всемогущего Творца. В зале раннего палеозоя (в переводе с латинского «палеозой» означает «древняя жизнь») мы убедились, что организмы появляются в геологической «летописи» сразу, полностью сформированными и приспособленными для жизни. Некоторые из них вымерли в прошлом, некоторые — дожили до наших дней, но никаких следов эволюции (превращения простых организмов в более сложные) мы нигде не заметили. Но, может быть, дело в том, что мы прошли еще не все залы? Так продолжим нашу экскурсию.

   Часть II

   ЗАЛ ПОЗДНЕГО ПАЛЕОЗОЯ

   Сои горных пород, которые лежат в геологической колонке выше раннепалеозойских, называют отложениями эпохи позднего палеозоя. Они подразделяются на три системы — девон, карбон (каменноугольный период) и пермь. Нижние слои (девонская система) характерны обилием разнообразных останков рыб. К концу этого периода, по мнению палеонтологов, относится выход жизни на сушу и появление первых земноводных (амфибий). Отложения карбоновой системы очень часто содержат каменный уголь, а в самых верхних отложениях палеозойской эры — пермских — порой встречаются скелеты древних неповоротливых ящеров.

   Зесь очень важно отметить, что рыбы коренным образом отличаются от всех тех организмов, которых мы встречали в нижележащих слоях. Черви, членистоногие, моллюски и кораллы, которых мы видели в предыдущем зале, имеют жесткую наружную оболочку и мягкие внутренности. Рыбы относятся к типу хордовых, их скелет (как и наш с вами) опирается на жесткий позвоночник. Как произошла такая совершенно новая группа организмов — можно только догадываться, поскольку какие-либо промежуточные переходные формы в геологической летописи отсутствуют.

   Седи многочисленных экспонатов рыб особое место занимает кистеперая рыба латимерия. От обычных рыб она отличается большими мясистыми плавниками. Ученые-эволюционисты утверждают, что около 400 миллионов лет назад кистеперые рыбы, пользуясь этими плавниками, переползали из одного высыхающего водоема в другой. В конце концов их плавники превратились в ноги, плавательный пузырь — в легкие, а сами они — в земноводных.

   Мжно было бы привести доказательства невозможности такого превращения, опираясь на данные эмбриологии, генетики и сравнительной морфологии рыб и земноводных, но мы рассмотрим только один самый простой аргумент. Пусть дело, действительно, обстояло так, как говорят ученые-эволюционисты: представим себе мелкое пересыхающее девонское озеро, в котором копошатся кистеперые рыбы. Вот уже нечем стало дышать, и наиболее догадливые и сильные поползли к ближайшему крупному водоему. Если он находится рядом и до него доползут все рыбы, то никаких изменений в потомстве этих рыб не произойдет — радостно вильнув хвостом, все они, независимо от различий в строении плавников, поплывут дальше. Если большой водоем далеко, то все погибнут, и, опять же, ни в кого не превратятся. То есть для существенного изменения в строении кистеперых рыб необходимо, чтобы каждый раз новый водоем находился точно на расстоянии, когда до него доползут только рыбы с самыми большими и сильными плавниками. Тогда только и может произойти то, что в теории эволюции называется естественный отбор. И такая ситуация должна повторяться тысячи и тысячи раз, чтобы накапливающиеся изменения привели к появлению совершенно новых видов, причем безо всяких сбоев: если, скажем, в какой-то момент все стая погибнет, то естественный отбор надо начинать с самого начала. Численные расчеты показывают, что в реальных условиях такой процесс является совершенно невероятным.

   Длгое время считалось, что последние кистеперые рыбы вымерли около 80 миллионов лет назад, но в тридцатых годах прошлого века живая латимерия была выловлена в Индийском океане, что, впрочем, не мешает палеонтологам до сих пор считать кистеперых прародителями всех земноводных, рептилий, птиц и млекопитающих, к каковым относится и человек. «Посмотрите внимательно на латимерию,— говорит группе школьников экскурсовод музея — это ваша прапрапрабабушка!» Такое заявление всегда производит на школьников сильное впечатление, поскольку для человека, не знакомого с теорией эволюции, кажется странным — каким образом представители одного и того же подкласса кистеперых могли эволюционировать в высшие формы организмов и в то же самое время, почти не меняясь, дожить до наших дней.

   ЗАЛ МЕЗОЗОЯ

   Мзозойская эра («эра средней жизни») более всего известна как «век динозавров». В зале выставлено большое количество скелетов этих древних животных, которые достигали иногда гигантских размеров. Но мы пока оставим их в стороне и рассмотрим отпечаток небольшого существа, найденного в глинистых сланцах Германии.

   Дло в том, что слоях мезозойской эры мы встречаем окаменевшие скелеты птиц. Если новые виды животных действительно возникают постепенным эволюционным путем, то в земных слоях мы должны найти следы этого процесса в виде промежуточных форм.

   Эспонируемый в музее скелет ископаемой птицы археоптерикса — один из наиболее известных примеров так называемых «переходных форм». В школьных учебниках он приводится как одно из палеонтологических доказательств эволюции птиц из пресмыкающихся, да и в рекламном буклете музея о нем говорится как об ископаемой первоптице. Археоптерикс, действительно, обладал рядом черт, характерных как для птиц, так и для рептилий. Типичными признаками рептилий считаются заполненная зубами челюсть, отсутствие киля на грудине, форма когтей, позвонков и удлиненный хвостовой отдел позвоночного столба. Им противопоставлены типичные признаки птиц, такие как оперение, скелет передних конечностей, таза и ног.

   Ели бы археоптерикс действительно был переходной формой, то его перья должны были бы представлять нечто среднее между сформированными перьями птиц и чешуей рептилий. Но как раз этого с археоптериксами и не происходит. Напротив, перья «праптиц» до микроскопических деталей повторяют строение перьев современных птиц. Археоптерикс же представляет собой так называемую мозаичную форму, сочетающую полностью сформированные, а не переходные черты различных животных, принадлежащих к разным биологическим группам организмов. В качестве примера мозаичной формы можно привести существующего ныне утконоса. Из признаков млекопитающих у него присутствуют волосяной покров и молочные железы, а признак рептилий, например, — откладывание яиц как способ продолжения рода. Поскольку утконос существует в настоящее время, то он (несмотря на свой промежуточный облик) никак не может быть переходной формой от рептилий к млекопитающим.

   Поанализировав все данные, ученые в настоящее время пришли к выводу, что археоптериксы были обыкновенными птицами, которые вымерли в мезозойское время.

   Тким образом, эта форма также не по праву носит звание «переходной», и можно только посоветовать сотрудникам музея (и авторам школьных учебников) не отставать от уровня современной науки.

   ЗАЛ КАЙНОЗОЯ

   Седующий зал посвящен «эволюции» млекопитающих. Это наиболее развитый класс позвоночных животных, к которому эволюционная биологическая классификация относит и человека. Остатки млекопитающих встречаются в верхней части геологической колонки начиная с середины мезозоя. Почти все млекопитающие, за исключением немногочисленных яйцекладущих, живородящие животные. Они выкармливают детенышей молоком (отсюда и название класса), обладают волосяным покровом, постоянной температурой тела и хорошо развитым мозгом. Многие из этих животных достигали в кайнозойское время весьма внушительных размеров: наиболее представительным выглядит стоящий в центре зала скелет гигантского носорога. Подивившись мощи представителей древнего мира, вернемся к нашему главному вопросу — об их происхождении. Стенд посвященный «эволюции» млекопитающих обещает рассказать нам — откуда и как появилось все это разнообразие. Но тех, кто рассчитывает получить ответ на этот вопрос, ожидает разочарование. На общей схеме в виде сплошных вертикальных полос различной толщины мы видим существующие и вымершие отряды млекопитающих. Между собой и со своими гипотетическими предками эти отряды соединены тонкими пунктирными линиями, которые означают предполагаемые родственные связи, не основанные на каких-либо фактических находках переходных форм. То есть факты свидетельствуюто том, что каждый класс существует в геологических слоях с первого своего появления самостоятельно (в памяти почему-то всплывает фраза «по роду их»). Пунктирные линии, связующие отряды млекопитающих, есть результат предположения, что такие связи должны существовать.

   Тк что и в случае с млекопитающими, никаких достоверных научных фактов об эволюционном происхождении млекопитающих у палеонтологов не имеется: их появление в истории Земли не укладывается в эволюционную теорию.

   Пстепенно мы подходим к наиболее интересному и актуальному для нас, людей, стенду, рассказывающему о происхождении человека. Как свидетельство промежуточной формы между человеком и его обезьяноподобным предком выставлен скелет под названием австралопитек афаренсис (что переводится как «южная обезьяна из Афара»), найденный в Эфиопии в 1974 году. К сожалению, хотя этот скелет и назван «одним из самых полных скелетов австралопитеков», многие важные фрагменты (в частности, череп, за исключением верхней части черепной крышки) отсутствуют. В наличии имеется не более 30 % костей (Что же тогда представляют собой «неполные скелеты»?). Нет сомнения, что вид недостающих костей и общий облик этой обезьяны был воссоздан не просто так, а на основании глубоко обоснованного научного представления об эволюционном происхождении человека. Поэтому не удивительно, что он похож на человека гораздо больше обыкновенных человекообразных обезьян. Внимательно приглядевшись, мы обнаруживаем, что явно человекообразный череп почти полностью является результатом «творческой» деятельности художника-интерпретатора.

   Ели же рассматривать действительно полные скелеты (к сожалению, в Палеонтологическом музее они не представлены), а не разрозненные кучки костей, в которых недостающие части восполнены фантазией художника-эволюциониста, то становится ясно, что в геологической летописи мы встречаем либо скелеты различных обезьян, либо людей. Ископаемые скелеты людей имеют между собой различия не более тех, какие имеются между существующими на сегодняшний день разными расами людей. Человек появляется в палеолетописи внезапно, некоторые расы вымирают, но человек всегда остается человеком.

   Пойдя по залам, мы убедились, что эволюционная концепция, основанная на медленных самопроизвольных процессах превращения и усложнения живых организмов на протяжении сотен миллионов лет, не находит своего подтверждения в научных фактах и экспонатах, выставленных в экспозиции музея. А что же тогда было на самом деле? Откуда взялись все эти древние живые организмы, как и почему они погибли? Об этом, надеюсь, мы поговорим в третьей заключительной части нашей экскурсии.