Яродилась в городе Зима Иркутской области. Когда началась война, мне исполнилось 13 лет. Мама проводила на фронт пятерых членов семьи: мужа, двоих сыновей и двоих дочерей. Я осталась старшей, сразу пошла работать по найму в горсовет, чтобы помочь прокормить четверых младших братьев и сестер. Приходилось очень тяжело: пилили лес и сплавляли его по Оке. Днем работала, потом училась в вечерней школе. Хлеб был по карточкам: мне полагалось 400 граммов, иждивенцам — 200. С 1945 по 1946 год к нам привозили военнопленных японцев; в моей бригаде было 8 человек — все старше меня на 30-40 лет.

   В1948-м я приехала в Миасс, отработала 35 лет на автозаводе, НПО и ГРЦ. Перед пенсией начала собирать документы — оказалось, что я не считаюсь тружеником тыла, шесть лет работы в годы войны для меня пропали даром. Я в ту пору была несовершеннолетняя: ни паспорта, ни трудовой книжки у меня не было. Обидно мне стало до глубины души.

   Пехала на родину за справками, пришла в горсовет — там мне сказали, что в 1965 году сгорел городской архив. Пробовала искать тех людей, с которыми работала, но никого в живых не застала. Первую попытку сбора документов я сделала в 1980 году — тогда со мной в собес ходили мои учителя, подтверждавшие, что я училась в вечерней школе и работала в лесу. Но эти показания достаточными не сочли. В общем, я ездила на родину пять раз, последний — в 1993 году. Никого из моих знакомых в живых уже не было. Так я ничего и не добилась — нет у меня свидетелей...

   Мя мама после войны также искала отца и брата — они пропали без вести. Ни документов, ни свидетельств, ни помощи от государства так и не получила. Второй мой брат и две сестры —участники войны — рано умерли, сказались фронтовые ранения. Муж не дожил до 60-летия Великой Победы всего четыре месяца.

   Внастоящее время я инвалид II группы, с этого года получаю пенсию 2089 рублей. После оплаты квартиры и телефона совсем не остается ничего…