Иль выдался на редкость мрачным. И дело не в погоде — шла война. Дождливым утром отца забрали на фронт. С рассвета сборы-проводы, а как чуть светлее стало, небольшая колонна односельчан скрылась за лесом. После полудня прискакал нарочный и сообщил, что отправка задерживается, а его прислали за гармонью. Надо сказать, что без отцовской гармошки ни один праздник не обходился. Весельчак и балагур был Андрей, да еще и местным Кулибиным считался — механик-самоучка. Всадник гармонь к седлу приторочил, а я с ним до вокзала напросился.

   Мались самой короткой дорогой и еще за горой заслышали гудки паровоза. Прискакали на вокзал, когда поезд уже отходил от платформы. Помню, как пиявка, к мужику прилип, а тот от вагона к вагону скачет, отца по имени кличет. Отыскал, а поезд уже скорость набрал. Когда поравнялись, мужик батьке гармонь протянул, а тот из вагона по пояс высунулся, схватился за ремень, рванул на себя, да слишком сильно — на фронт с половиной гармони уехал.

   Пследнее письмо с фронта зачитали до дыр. Страшно доставать, боюсь неосторожным движением нанести реликвии вред. А пришло оно из Берлина полное восторга. Хотя всего-то полмесяца отделяло автора от смерти. Отец погиб от осколочных ранений в санитарном вагоне, по дороге домой.

   М с матерью встречали гроб, наскоро сколоченный сопровождавшим его Василием, сослуживцем и земляком. Он и с похоронами помог, и кое-что о батьке рассказал:

   — Попал я в артиллерийскую часть, которая формировалась на Украине. Гнали с Андреем, отцом твоим, немца через всю Польшу до Берлина секретным оружием с нежным именем «Катюша».

   Пльзуясь данными разведки, производили прицельные залпы… Ничего красивее я в жизни не видел! И не видел ничего страшнее, когда мы объезжали те места, по которым эти залпы приходились! Все было изрыто, на машине не проехать.

   Пхота отставала от «Катюш» на день пути, хотя грузовики с боезапасом в случае необходимости могли подтянуться за пару часов. Однако за время нашего пути острой нехватки боеприпасов на передовой не возникало.

   «Катюши» накрывали большие площади. Мы же, не ограничиваясь ролью обоза, приспособились «работать» по точечным целям. Разрозненные части немецких войск прятались в населенных пунктах по пути следования. Мирных жителей не осталось, и мы палили наверняка, не рискуя задеть своих.

   Эипаж поначалу состоял из трех человек: я за рулем «Захара», Андрей рядом механиком, да в кузове, на ящиках со снарядами, один боец. Чтобы выстрелить, нужно было остановиться, соорудить пусковую установку из подручных материалов и прицелиться.

   Ве шло в дело, начиная от пустых ящиков, в которых перевозились ракеты, и заканчивая довольно сложными сооружениями с хорошей скорострельностью, а главное — точностью, ведь основным нашим преимуществом была возможность ведения огня на небольшие расстояния. Андрей соорудил установку, пользуясь в качестве направляющих железнодорожными рельсами. Конструкция сразу получила симпатии бойцов и была названа в его честь «Андрюшей».

   Павила маскировки — главное, что должен был знать ракетчик. Не сошедшие снаряды был приказ разбирать, а части хоронить в земле, да подальше друг от друга. На их зарядах подогревали еду и чай кипятили. На одной шашке, обладая сноровкой, можно котелок вскипятить.

   Внаселенных пунктах на ночлег не останавливались по причине строжайшей секретности. Маскировались на местности, строили землянки. Вдвоем мы делали землянку за полчаса. Это норматив. Расположение части бдительно охраняли. Спали по очереди, а как забрезжит рассвет, уничтожали следы своего пребывания и шли дальше.

   Д германской границы Андрей совершенствовал установку. Мы могли уже стрелять десятью ракетами одновременно. Полтонны рельсов, подпорок, проволоки и всякого крепежа с собой тащили. Еле до Германии доехали. А там всему личному составу взвода, которым твой отец стал командовать, находилась работа по обслуживанию установки.

   Н каждом углу слышали «Гитлер капут», а все надеялись живым его взять…

   Пследний бой «Андрюша» дал в начале мая. Здание Берлинского драмтеатра, подготовленное к длительной осаде, за полчаса освободили. Приспособили ракетные установки к оконным проемам пустого дома метрах в трехстах напротив театра.

   Пставили драму! У каждого окна по два бойца готовили установку к очередному выстрелу. Трое связных обеспечивали связь с боевыми расчетами, они же по очереди раскручивали динамо-машину. Командный пункт устроили на чердаке, там работали наводчики, а батька твой командовал. Театр в руинах. А вот и пульт дистанционного управления — боевая часть гармони.

   Ядавно очистил ее от окалины и копоти и воссоединил с той, что ждала в тылу, новыми мехами. В этот праздник мы обязательно достанем отцовский инструмент и что-нибудь вам сыграем...