В спальне родительского дома висит большой портрет молодого военного, старшего техника-лейтенанта: умный пытливый взгляд, едва уловимая усмешка, однако чувствуются твердость и решительность характера. Это мой отец — Виктор Иванович Поносов.

   Н дожил он до славной даты — 60-летия Победы, но для всех родственников, коллег по работе и просто знакомых был и остается образцом для подражания и как человек, и как специалист своего дела. Природа одарила его многими талантами: прекрасно рисовал, писал стихи и прозу, великолепно пел романсы, арии из своих любимых опер и оперетт. Обладая феноменальной памятью, был просто ходячей энциклопедией: мог ответить на любой вопрос подробно и основательно.

   Вотношении себя отец мог довольствоваться малым, зато для других не жалел ничего. Вернувшись с фронта больным, отказался от инвалидности, чтобы пойти работать и помогать семье: он был старшим из девяти детей известного в городе строителя — Ивана Васильевича Поносова, который тяжело болел.

   Псле окончания школы Виктор колебался в выборе профессии: стать врачом или горняком? Решающим был разговор с приятелем отца — академиком Ферсманом, который посоветовал пойти учиться в горно-металлургический техникум. Годы учебы подтвердили правильность выбора. Практика проходила на золотых приисках Забайкалья, так колоритно описанных в романе «Старатели» земляком Василием Ганибеговым.

   Пизванный в октябре 1940 года в армию, был сначала курсантом-разведчиком учебной батареи одногодичников. А с февраля 1941 года его по приказу штаба корпуса направили проходить службу по гражданской специальности — горного техника. Техник-фортификатор, сметчик, эксперт, начальник карьеров на литовско-германской границе — вот послужной список отца того времени.

   Вэтот период на Рижском взморье, на полигоне, проводились боевые стрельбы. Никто не верил, что может начаться война, хотя уже с 4 апреля немцы регулярно нарушали нашу границу. В часть Виктор вернулся 13 апреля, а вечером 20 июня 73-й артиллерийский полк получил приказ сниматься с лагеря, отправляться железной дорогой в Шауляй, а затем своим ходом в Таураген.

   Пибыв к месту назначения, Виктор устроил свой наблюдательный пункт на колокольне костела. Занимался рассвет 22-го июньского дня…

   Вруг со стороны Тильзита разведчик заметил багрово-красную вспышку. Он оцепенел и молниеносно понял, что это выстрел орудия. Послышался вой снаряда, и на базарной площади, позади костела, раздался взрыв…

   Вйна началась! Полковник Богайчук отдал приказ артиллеристам приготовить орудия, а пехотинцам запастись связками гранат и бутылками с горючей смесью: приближались фашистские танки.

   Нмцы не ожидали такого сопротивления, и первая атака была отбита. Двенадцать вражеских танков пылали, как костры! Один из пограничников приволок пленного танкиста. Через некоторое время налетела немецкая авиация и стала бомбить.

   Вчером 23 июня полк вынужден был начать отступление. Первое серьезное поражение артиллеристы понесли 28 июня под Ригой, а затем в районе Чудского озера попали в окружение. Виктор в бою под Ригой подбил гранатами головной вражеский танк и уничтожил более десятка гитлеровцев.

   Пд Петергоф пришли 138 человек, оставшихся в живых. Их командир — майор Гнидин добился нового формирования своего полка. В ночь на 13 сентября они выступили из Стрельны в Ленинград.

   Фшисты рвались к городу. 8 сентября 1941 года считается днем начала блокады, а 9 сентября Виктору исполнилось 20 лет. Назначенный командиром взвода разведки, он выбрал под наблюдательный пункт комнату южной вышки Дома Советов. Начались блокадные будни. Атаки немцев следовали одна за другой, но пехота и артиллерия, наземная, морская и зенитная, отбивали их. Город — от мала до велика — героически сопротивлялся, не сдавался, хотя уже с декабря 1941 года бойцы и командиры воинских частей получали по 150, а жители — по 125 граммов хлеба в день.

   Седующий наблюдательный пункт был у Виктора в Пулковской обсерватории. Радовало, что остался в живых и продолжал воевать вместе с ним друг-земляк Александр Шумский, батарейный радист.

   25 декабря в полк приезжала с концертом его любимая певица Клавдия Шульженко. А на другой день разведчика контузило, когда искал убитого бойца в противотанковом рву.

   …4 мая 1942 года. Рассвет. На западе, на переднем крае обороны, послышалась частая дробь пулемета. Виктор бросился к перископу дальнего наблюдения. Закончив осмотр сектора, мысленно перенесся на Урал, в родной Миасс… Но вдруг мелькнула вспышка орудийного выстрела и поднялся столб черного дыма над лесом, в направлении деревни Венерязи. Разведчик кинулся к стереотрубе: орудие большого калибра вело обстрел Ленинграда.

   Дложив обо всем в штаб полка, Виктор сделал запись в журнале разведки целей: «Цель 335, координаты… Разведал курсант В. Поносов».

   Мйор Гнидин окрестил орудие «Бертой» — по имени подобного немецкого времен первой мировой войны.

   27 марта «Берта» вновь обнаружила себя. Все 11 огневых батарей полка готовились по ней стрелять. Взяв перископ сорокакратного увеличения, Виктор кинулся на крышу. 420 снарядов было выпущено по «Берте». Проследив, сколько взрывов произошло в районе цели 335, разведчик доложил полковнику Герману результаты: «Берта» уничтожена!»

   Тк Виктор стал одним из «виновников» гибели «Берты»: лично засек цель, определил ее координаты и наблюдал бесславный конец.

   Блокада продолжалась. Разведчик был тяжело ранен в ноги и правую руку, долго лежал в госпитале. Указом от 22 декабря 1942 года его наградили медалью «За оборону Ленинграда», которую вручили в августе 1943 года. Были потом у него другие награды — орден и медали, но эта, первая, — самая дорогая!

   Блокаду прорвали 27 января 1944 года. На Ленинградском фронте Виктор оставался до конца марта 1944 года. Войну закончил начальником артснабжения дивизии. В родной Миасс вернулся в ноябре 1945 года.

   Рботал в Тургоякском рудоуправлении начальником буровзрывных работ и карьера, заместителем управляющего. Затем его перевели в Гороблагодатское рудоуправление Свердловской области, где также был заместителем управляющего. Довелось ему ряд лет руководить шахтой по добыче золота в городе Пласте. После инфаркта, случившегося в 45 лет, долго болел, потом вернулся в Миасс. Трудился в тресте «Уралавтострой» и вновь в ТРУ — начальником снабжения, инспектором по технике безопасности.

   Околки вражеского снаряда навсегда остались в одном из легких, и это привело к ранней смерти моего отца. Последний раз он съездил со своим другом Александром Шумским, преподавателем Миасского педучилища, на встречу с однополчанами в мае 1983 года: 900 дней и ночей, проведенных в кольце блокады, невозможно было забыть…

   Н дожил отец до даты славной,

   Н как хотел, поверьте мне, дожить,

   Чобы с вами, дорогие ветераны,

   Вэтот День в одной шеренге быть:

   Впоминать про годы молодые

   Исебя в неполных двадцать лет,

   «Роковые сороковые» —

   Боль утрат и радости побед,

   Иблокадных зим дыханье ледяное,

   Нд промерзшей Ладогой рассвет,

   Братство боевое, фронтовое,

   Тх, кого давно на свете нет…

   Рдоваться небу голубому,

   Слнцу и ликующей весне,

   Дугу юности еще живому,

   Мрной жизни на родной земле!

   Н дожил отец до даты славной,

   Н как хотел, поверьте мне, дожить,

   Чобы с вами, дорогие ветераны,

   Вэтот час в одной шеренге быть!