Нашей землячке Нине Владимировне Березовской этой осенью исполнилось 94 года. Кажется, ни одна беда века не миновала эту удивительную женщину, ни одну чашу Бог не пронес мимо. Но в ее воспоминаниях нет страха, осуждения, обиды — только тепло и любовь.

   Оа родилась в 1910 году в городе Троицке Оренбургской губернии — ныне Челябинской области, в семье врачей. Крестили ее в том же соборе, что и знаменитого земляка, баснописца Ивана Крылова. Великое дело, когда жизнь начинается со счастливого детства, полного ласки, любви и внимания. Отец, тогда молодой врач, все свободное время отдавал детям. В семье царил культ спорта: с трех лет дети занимались на снарядах, с пяти — верховая езда, позже — гимнастика с преподавателем, бег, велосипед, плавание, коньки и лыжи. По вечерам родители читали вслух, и до сих пор Нина Владимировна ни дня не может прожить без книги. Целые поэмы помнит с пяти-шести лет, и сейчас много учит наизусть: в прошлом году выучила поэму А. Толстого «Поток». Самый близкий по духу автор —

   М Ю. Лермонтов. «Я только недавно открыла лермонтовское «Предсказание». Двадцатитрехлетний поэт за столетие описал личность Сталина и годы репрессий».

   «Посетивших сей мир» в начале прошлого века российская история оделила щедро. Революция, голод двадцатых и тридцатых годов, две войны. В первую мировую отец Нины Владимировны служил старшим врачом полка, а мать заведовала госпиталем. Пятилетней девочке сшили форму, она каждый день ходила в госпиталь и считала себя медсестрой: расправляла и скатывала выстиранные бинты, помогала накрывать на столы, кормила тяжелораненых, читала им стихи наизусть. Среди пациентов у нее появились друзья, она до сих пор помнит их имена — имена людей, защищавших Россию в первой мировой.

   Псле окончания Пермского медицинского института Нина Владимировна вместе с братом преподавала в фельдшерско-акушерском техникуме в Троицке. В страшном 1937 родителей арестовали в числе 14 врачей. Судила их «тройка», приговор — 10 лет без права переписки…

   Нна Владимировна вспоминает: «Я была в командировке в Челябинске, все случилось без меня. Обычно парадное мне мамочка открывала, а тут — брат на пороге, твердит: «Нинуся, ты только не волнуйся…» Мама была заведующей поликлиникой, за три года до ареста ее чествовали как лучшего врача города. Тогда была страшная авария на производстве, она больше суток без перерыва спасала людей. Когда за ней пришли на работу люди из НКВД, она засмеялась: «Ну, девчонки, посадят меня, носите передачи». Мне это все потом рассказали. А тогда я бросилась к дверям тюрьмы с теплыми вещами, с передачей, но меня не пустили. Мы с братом больше никогда не видели родителей. Три раза нам давали разные свидетельства о смерти с разными диагнозами, с разными датами… Только в семидесятых узнали, что маму расстреляли в 37-м году, в день рождения Сталина, а отца — в январе 38-го, в день моего ангела… Мамочка была более к жизни приспособлена, а вот папа был необыкновенно мягким, интеллигентным человеком. В войну, в революцию, в голод белый халат и красный крест признавались везде. Папа сутками работал в холерных и тифозных бараках, спасал людей в нечеловеческих условиях. Я до сих пор очень переживаю за родителей — как они держались эти месяцы до смерти, что перенесли, о чем думали…»

   Брата с сестрой в 37-м году сняли с работы, выселили из родного дома. В 1956 Владимира Сергеевича и Елену Николаевну Березовских реабилитировали, дом вернули детям. Не вернули только родителей и еще не родившегося ребенка, которого Нина Владимировна потеряла в те страшные годы.

   Тгда, в 1938, осиротевших Березовских приютил Миасс. В городе в то время было шесть врачей, две акушерки и четыре фельдшера. Работали в маленькой деревянной больничке из четырех домиков — теперь там новые корпуса поликлиники. На месте машгородка и автозавода в то время шумели густые леса. Транспорта в городе не было — только две черные «эмки» у «Миассзолота» и «Миассталька», на вокзал ходили пешком через лес 5 километров. Нина Владимировна с нуля организовала работу бактериологической лаборатории. А когда в начале войны в город эвакуировали московский автомобильный завод, участвовала в работе комиссии в качестве санитарного врача, подбирала место для нынешнего градообразующего предприятия. Работала вместе со знаменитым врачом Семеном Григорьевичем Блохом, который приехал в Миасс после контузии, вместе с эвакуированными специалистами. «Он виртуозно ставил диагнозы во всех областях медицины, — вспоминает Нина Владимировна, — был человеком потрясающей эрудиции. Помню, читает мои записи, улыбается: «Почему-то женщины нигде не ставят дату». С тех пор, с сороковых годов, что бы я ни писала, везде дату ставлю... Здесь же, в Миассе, на профсоюзном собрании встретилась со своим бывшим студентом троицкого медтехникума Коровиным. Вернувшись с фронта, он закончил мединститут, стал известным в городе хирургом».

   Псле войны Нина Владимировна стажировалась на лор-врача, стала первым в городе специалистом этого профиля. 24 года отработала в горвоенкомате врачом призывной комиссии. Но любовь на всю жизнь — русская литература, поэзия, история. «Папа мой очень любил Россию и передал это чувство нам с братом. Я, видимо, профессию выбрала неправильно — должна была стать историком. Собрала за свою жизнь около 10 тысяч русских пословиц и поговорок, но так и не собралась издать — видимо, русская лень помешала…»

   Явсе пыталась выспросить у этой необыкновенной женщины, хлебнувшей горя и трудностей на десять жизней вперед, рецепт счастливой и осмысленной жизни, секрет оптимизма и жизнелюбия. Как удается так разумно выстроить собственный мир, так организовать вокруг себя пространство, чтобы не было рядом ни тени обиды, злобы, претензий — только приязнь и тепло. Нина Владимировна отсылает меня к роману Даниила Гранина «Зубр», к дворянскому девизу «Честь превыше всего». Но мне вспоминается цитата из Библии, из первого послания к коринфянам: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…» Каждое слово — об этой женщине, ни убавить, ни прибавить. Ее жизнь — на зависть всем нам: заботливые, успешные родные, прекрасные друзья, добрые знакомые — все они регулярно собираются у нее в гостях. За каждого из них Нина Владимировна не устает благодарить Бога — ежедневно, ежечасно. С этого начинается ее утро, этим полон ее день.

   «После ареста родителей я начала молиться, и с тех пор мне кажется, что меня по жизни кто-то ведет. Не помню, чтобы на кого-нибудь сердилась. Читала где-то, что умный человек никогда не сердится: большая река течет спокойно, умный человек не повышает голоса. Я ни на что не жалуюсь, у меня ничего не болит. В родне моей долгожителей не было — кто знает, может быть, я доживаю век своих погибших родителей…»