И российские, и иностранные спецслужбы признают — труднее всего предотвращать теракты, совершаемые шахидами-смертниками. О том, можно ли составить психологический портрет шахида и каким образом следует с ними бороться, «Известиям» рассказал Анатолий ДОБРОВИЧ, врач-психиатр, переехавший из СССР в Израиль в 1988 году.

   — С точки зрения психиатра, терроризм — это болезнь? Нормален ли террорист-самоубийца?

   — Терроризм — не болезнь индивидуума. Это болезнь социума. Если бы можно было провести предварительное обследование тысячи шахидов (здесь и дальше в нашей беседе я буду касаться в основном мусульманского терроризма, сегодня он наиболее «близок» и нам, и России), то число сумасшедших оказалось бы три-шесть человек, что не превышает норму. В общем, террористы — это нормальные, но запрограммированные люди. Даже алкоголика, например, программируют так, чтобы он не пил несколько лет. Что же говорить о человеке, который проходит программирование с ясельного возраста? Ему нужно только отдать соответствующий приказ.

   —Террористы, взрывающие метро в Москве, автобусы в Иерусалиме, небоскребы в Нью-Йорке, программировались с детства?

   — Несомненно! Этот человек растет в абсолютно мифологизированном мире, разделенном на наших (клан, род) и чужих. Наши — на стороне добра, света, чистоты. Чужие — на стороне зла, тьмы, нечисти. Шахид в собственных глазах, в глазах своего окружения — вовсе не убийца. Он — очистительный огонь. Для шахида предстоящая ему смерть — вовсе не смерть, а секундное преодоление боли перед обретением вечной жизни в раю. Он расстается с близкими, но в раю когда-нибудь шахид встретится с ними, его подвиг и им зачтется.

   Враю мусульманскому юноше 14-18 лет, в период полового созревания, обещают общество 72 прекрасных гурий. А на грешной земле ему, задавленному всевозможными религиозными и родовыми сексуальными запретами, нужно годами тяжело трудиться, чтобы заработать на выкуп невесты. Кроме пояса шахида, террорист-смертник часто надевает еще один пояс, который должен уберечь его половой орган.

   —У вас лично были пациенты-террористы?

   —У меня были душевнобольные пациенты, склонные к терроризму. Они не были террористами, потому что... были душевнобольными. Те, кто готовят террористов, не любят сумасшедших. Сумасшедшие — они ведь очень своенравные. Они могут не туда пойти, не то сказать, не на то нажать. Бандитам, посылающим шахидов на смерть, нужны абсолютно нормальные люди.

   — И все же — победить терроризм возможно?

   — Мне кажется, что мусульманский террор не искоренить ни точечными ликвидациями, ни ковровыми бомбардировками, ни свержением диктаторов. Он начинается в мечетях, детских садах, школах, университетах... Пока в мусульманском мире не найдется духовный лидер или группа уважаемых людей, осуждающих террор, которые скажут, что человеческая жизнь имеет ценность, что убийство — грех, что в любой борьбе не должны страдать невинные, — будет литься «мерзкая кровь» неверных и «благородная кровь» шахидов.