Сергей КАРАТОВ

   Да старых приятеля идут с удочками на пруд, что недалеко от села.

   — Ты чего это, Матвеич, молчишь? Я тебя на карася позвал, чтоб посидеть рядком, поговорить ладком, давно не виделись... Голова болит, Колюня. Вчера дачник Аверин баню обмывал. И меня позвал.

   — То-то, я смотрю, ты такой осоловелый, еле плетешься, того гляди в кусты свалишься. — А чего это Аверин тебя угощал? Сруб ставить ему помог?

   — Да нет, просто подсказал, где хороших бревен можно без проблем навалить.

   — И где же?

   — У нас рядом с дальним огородом небольшой ельник оставался. Да ты знаешь его. Вот мы его и ухайдакали.

   — Так те ели неписаную красоту создавали, а вы, едрена вошь, на какую-то паршивую баню их пустили.

   — Кому, брат, красота, а кому польза!

   — Велика польза с аверинской бани...

   — Да ладно, Колюня, не дави на мою несознательность. Тоже мне, деятель отыскался, малина в рот!

   — Я тебя, Матвеич, позвал карася подергать, о приятном поговорить, а ты бухтишь не по делу, аж тошно от тебя. Надо же! Лесок спилили... Вспомнил бы, дурень старый, как мы в нем еще детьми играть любили!

   — Вот если бы, Колюня, ты не в городе жил, а через дом от меня, как в детстве, то знал бы дотошнее, почем тут у нас фунт лиха. А ты приедешь в Горячие Куличи летом на месячишко, бабку попроведать, отдохнешь да и уедешь восвояси. А мы лудимся, как медные котелки, промеж работой и выпивкой. И не до красоты тут вовсе, малина в рот!

   — Темный ты мужик, Матвеич. Не пить бы тебе, а серьезно резьбой по дереву заняться. Такие бы узоры навыковыривал, что всю округу прославил бы ими. Я ведь знаю, как ты умеешь с деревом работать, когда пожелаешь.

   — Мать честная, Колюня, а где же наш пруд?

   — И точно, где?

   Оронив удочки среди луга, приятели заторопились к берегу.

   — Матвеич, погляди, что сделали! Тут плотину срыли. Вода ушла в эту огромную брешь.

   — А сюда эти негодники рыбу отловленную кидали, малина в рот! Смотри, какая чешуя крупная!

   — Надо же, всю воду спустили, Матвеич. Такой славный пруд был.

   — То-то я слышал, что в этом краю бульдозер тарахтел. По вечернему туману звук хорошо доносился с этой окраины.

   — Ну, вот и конец рыбалкам.

   — Да, брат, теперь надо только на транспорте за семь верст трехать. Пешком не находишься.

   — Правильно, Матвеич, теперь сюда года четыре и не суйся, пока плотину восстановят, пока рыбешку запустят, пока она разведется и повзрослеет...

   — Такую красоту испоганили. Какой несознательный человек сделал это ради своей пользы?

   — Такой же, как и вы с дачником Авериным. Вы лес спилили, а этот пруд спустил.

   — Да, Колюня, как-то неладно мы жить стали, малина в рот!