Пмяти старшей сестры посвящается

   И репродуктора, установленного на крыше бывшего сельсовета, неслись бравурные немецкие марши. Офицеры и солдаты карательной части праздновали очередной успех на фронте. В большом новом доме на окраине глушили самогон полицаи. Чтоб не попадаться на глаза ни тем, ни другим, сельчане сидели по избам. По центральной улице плыл дразнящий запах походной кухни.

   Ножиданно музыка оборвалась. На чистом русском языке прозвучало: «Внимание! Внимание! В честь успешного продвижения доблестных германских войск командование устраивает праздник, кормит жителей обедом».

   Сустя некоторое время к кухне потянулась полуголодная детвора. Мордастый рыжий по- вар, самодовольно улыбаясь, наполнял протянутую посуду кашей.

   Вруг он заорал, размахивая черпаком: «Руссиш швайн! Руссиш швайн! Москау? Москау?...» Перед ним стояла худенькая девчушка лет пяти, прижимая к груди эмалированную мисочку, на дне которой большими черными буквами было выбито: «МОСКВА». Продолжая ругаться, немец ударил по злополучной миске. Она выпала из рук ребенка и покатилась по пыльной дороге. Охранник автоматной очередью расстрелял ненавистную посуду.

   Дти оцепенели... Оправившись от испуга, два мальчугана постарше подошли к девочке и отвели в сторону. Кухню сразу свернули, прицепили к грузовику и увезли. Злобная ругань еще долго висела в воздухе. Над селом продолжали греметь военные марши. Дети молча расходились, только девчушка сидела на обочине дороги и беззвучно плакала.