«МР» — год рождения 1918-й

   Н слишком ли много дней пробежало после прошлой, третьей части нашего сериала? Сегодня давайте представим себе, как обретали свой физический облик страницы всех газет — прямых предшественниц «Миасского рабочего». Помню, еще в 70-е годы некоторые простодушные обитатели нашего города считали, что газетные (и книжные) строки составляют вручную, буква за буквой — словом, так же, как 400 с лишним лет назад, при Иоганне Гутенберге, или позднее, при Иване Федорове. В историческом плане они не так уж здорово ошибались. Почти как во времена Гутенберга, миасские наборщики до середины 40-х годов доставали из гнездышек деревянных касс металлические буковки-литеры, выстраивали их в ряды, обвязывали шпагатом, накрывали влажным листом бумаги, шлепали щеткой, и оттискивалось первое изображение текста — для корректуры. Хотя в столичных типографиях еще до первой мировой войны позвякивали матрицами клавишные наборные машины — линотипы.

   Унас же ручные наборщики дышали свинцовой пылью, болели туберкулезом, страдали от свинцового отравления, но технический прогресс задерживался...

   иасская типография, после Октября унаследовавшая имущество трех других, была беспрекословной помощницей всех печатных изданий — и «красных», и «белых», и опять «красных». Но когда белые потянули ее в «отступ», в Сибирь, родительница всех изданий не далась и осталась на месте.

   Ябеседую с женщиной, которой в истинный день рождения «Миасского рабочего», 30 марта 1918 года, было от роду всего 1 год и 17 дней... Лидия Ивановна Свиридова — моя старинная знакомая и почти сотрудница. Она поступила в Миасскую типографию в 1937 году. Десятки лет отдала не просто службе, а служению делу, без которого городу было не обойтись. Коллектив журналистов не был для нее чужим, — ведь когда она начинала работать, типография действовала как составная часть редакции городской газеты.

   Кк жаль, что теперь нельзя уже поговорить о тех далеких годах с другой моей давней знакомой — Марией Васильевной Беловой — подругой и ровесницей Лидии Ивановны. Белова пришла в типографию еще раньше, в 1933 году. Она верстала первые номера «Рабочей газеты» и всегда оставалась горячей патриоткой «Миасского рабочего». Мария в наборном цехе бралась за любое дело, стала мастером. А когда должность упразднили, вернулась к прежней профессии метранпажа (верстальщика), встала к верстальному столу, ворочала тяжеленные рамы с набором и глядела во все свои черные глаза, ведя правку, заменяя гартовые (свинцово-оловянные) строки, отлитые на линотипе, другими, выправленными строками, вручную набирала заголовки.

   Вначале нынешнего года Мария Васильевна позвонила мне домой, интересовалась обстановкой в редакции, темпераментно оценивала то, что у нас происходило. А вскоре я узнал о ее кончине... довоенные годы, как я уже говорил, редакционное хозяйство переплеталось с типографским. У редакции былое свое, по-нынешнему, фотоателье, которое давало снимки для газеты. И в то же время просто фотографировало граждан. Деньги шли в бюджет «Рабочей газеты». Рынок, да и только!

   Гзетные снимки воспроизводились на цинковых пластинах — так получали клише для печати. Как мне рассказывали, и снимки, и цинковые клише делал один из фотографов.

   Уцинкографии была очень характерная для нашей жизни судьба. Закрытая в войну (не было цинка), она так потом полностью и не ожила, хотя как будто в мирные дни ее пытались возродить. Оборудование хранилось под зорким оком одного из чиновников горкома партии и было им разворовано — пропали ценные линзы аппарата, переносившего изображение со снимков на цинк. Газета надолго лишилась возможности помещать свои иллюстрации, пока не появились новые способы их изготовления.

   Нборная машина появилась здесь лишь после войны. Это был трофейный, финский линотип, нуждавшийся в восстановлении, его доукомплектовывали и регулировали, что называется, всем миром, то и дело приезжали специалисты из Челябинского издатполиграфа (был такой областной орган). Об этом рассказала мне Лидия Ивановна Свиридова. Новую технику осваивала молоденькая Нина Тиунова — она еще и при мне долго работала, увы, сейчас ее нет... Когда я в 1954 году приехал в Миасс, в типографии уже не было трофея — работал линотип советского производства. Через некоторое время в здании бывшей старообрядческой моленной на улице Малышева (раньше Почтовый переулок) установили еще одну отечественную наборную машину.

   Лнотип был тогда чудом механики. Оператор касался клавиш, из высокого наклонного магазина, звеня, скользили вниз желтенькие матрицы, складываясь в строку. Нажимом рычага пачка матриц отправлялась под котел с расплавленным металлом, и отливалась пластинка-строка с цепочкой литер (букв) на ребре. Механика отсекала приливы, и строка выскакивала в верстатку. Когда линотипная верстатка заполнялась строками, линотипистка, уперев «поднос» с нелегким грузом в живот, относила его на верстальный стол. Этакое сочетание умной техники и средневекового «живого конвейера». Правда, верстальщицы таскали доски с набором еще тяжелее — в три-четыре раза. Все так же уперев их в свои животы... Свинец ведь, ей-богу, далеко не пушинка. Так вот проработали много лет, верстая наши полосы, ветеран из ветеранов Галина Григорьевна Зуева — с вечной сигаретой в мундштуке, порывистая Раиса Андреевна Пушкарева...

   Споявлением первых портативных ротационных печатных машин облегчения труда не последовало. Нужно было отливать из расплавленного металла полуцилиндрические стереотипы до полупуда весом, обрабатывать их фрезой, ставить в ротационную машину.... И всюду — свинцовые пары. Дольше всех выполняла эту работу Мария Максимовна Васильева, женщина вовсе не богатырского сложения... году 1968-м с улицы Малышева в старом городе типография переместилась в нынешнее здание, деньги на строительство которого «выбил» у всех высших властей первый секретарь горкома партии Владимир Маркович Старицкий. И там были сначала те же линотипы — целых пять, та же ротация (не такая уж портативная — массой в пару тонн), те же плоскопечатные машины с ручным спуском листов бумаги или с так называемым самонакладом.

   Н с годами новое пробивало дорогу. И особенно это стало заметным, когда главным инженером стал Александр Васильевич Хилин, великолепный знаток современной техники и новейших технологий, прирожденный полиграфист. И когда работавшая здесь с начала 60-х Тамара Афанасьевна Рупасова стала, наконец, директором, оба они составили тандем, который совершенно преобразовал типографию. Рупасова, например, сделала невозможное, одолев все дичайшие трудности, какие и мужчина не одолел бы: возвела пристрой. Не преувеличиваю — это она его возвела, проявив необыкновенное упорство, напористость и силу духа. В пристрое разместились совершенно необходимые службы типографии и даже редакция «Миасского рабочего». А всезнающий Хилин с тем же упорством, настойчивостью, что и директор, добился того, чтобы вместо линотипов появились сначала фотонаборные машины, а затем пришел компьютерный набор. Ушла в прошлое «высокая» печать, т. е. печатание выпуклыми литерами. Ее заменил офсет. Миасская типография во всем этом была, можно сказать уверенно, лидером в области, да и в России одна из первых. Давно уже забыт гарт — сплав свинца, олова и сурьмы. Отошли в прошлое тяжелый труд и вредные свинцовые пары. Многотонное оборудование было отправлено в переплавку. Наборщицы надели белые халаты, не нужна стала и цинкография. Не понадобился больше действовавший в 60—70-х годах электронно-гравировальный автомат, которому мы сначала были рады, а потом кляли его за «туманные картинки» в газете: к автомату никогда не было запчастей.

   Имы, грешные, взяв кое-что из типографских технологий на себя, стали набирать и оформлять газету, делать иллюстрации так, как нам и не снилось 20 или даже 15 лет назад.

   Н премину сказать, что Тамара Афанасьевна и Александр Васильевич по прошествии времени поменялись должностями. ООО «Полиграф» и наши здешние наследники Ивана Федорова продолжают развивать свое дело. Оно представлено в красочной выставке, расположенной в коридоре на втором этаже пристроя, где мы квартируем. Ну а я рассказал, как я это себе представляю, только о том, что связано с газетой...