В1775 году, после освидетельствования места, заявленного тульским купцом Лугининым

   под строительство медеплавильного завода, Екатеринбургской канцелярии заводов стало

   известно, что плотина на реке Миасс существовала еще до Пугачевского бунта, то есть до 1773 года,

   до указа Берг-коллегии о проведении освидетельствования («МР» № 123 «Забытый указ»).

   Мшная мельница

   Утер-шихтмейстер Петр Резанов, под руководством которого проводилось обследование местности, писал: «…сверху речной воды длина всей плотине ныне состоит на 82 сажени…». А 82 сажени (175 метров) — это и сегодняшняя длина плотинной дамбы вместе со сливным затвором. У Резанова он назван прорезом, и, по его описанию, таковых на плотине было два. Левый (по течению реки) прорез в настоящее время засыпан, но именно по нему вода поступала в ларь, из которого падала на лопасти колеса «мушной мельницы», принадлежавшей Лугинину и сожженной «башкирцами в бывой бунт».

    Об этой же мельнице писал в своей летописи в 1856 г. и священник Владимир Аманацкий. Из его рукописи следует, что, по рассказам стариков, «на месте медеплавильной фабрики, при небольшой плотине, стояла мукомольная мельница, принадлежащая крестьянину деревни Черной». Существовала эта мельница, судя по дальнейшему тексту летописи, еще до «Емельки Пугача», и если плотина при ней была небольшой, то выходит, что укрупнена она была лугининскими работниками. Однако после Пугачевщины все уцелевшие работники Лугинина были заняты на восстановлении его сожженных заводов (Златоустовского и Саткинского), а, по документам Берг-коллегии, к строительным работам на Миассе приступили лишь в мае 1776 г. Получается, что плотина была укрупнена до Пугачевской войны.

   Сприцелом

   на завод

    Для мукомольной мельницы, работавшей от силы три месяца в году, большой объем запруженной воды не требовался. Тем не менее была отсыпана приличная дамба и явно для круглогодичного использования пруда.

    В то время словом «дача» обозначали отданные под хозяйственное пользование земли. Из текста рукописи священника Аманацкого следует, что приказчик Лугинина Федот Ахматов с крестьянином деревни Черной был в паевом участии во владении мельницей, «потому она и стояла на границе Златоустовских дач при реке Мияс». Однако, как писал унтер-шихтмейстер Петр Резанов, территория, освидетельствованная им, находилась «в башкирских дачах, Баратабынской волости и углом Чебаркубской крепости казачьих дач на реке Миясе». В этом углу крестьянин (казак?) и взял по договоренности с соседями-башкирами землю для строительства небольшой плотины и мельницы.

    Позднее, явно с подачи Лугинина, в пай по постройке вступил его приказчик Ахматов. Надо сказать, что план по строительству медеплавильного завода возник у тульского купца еще в 1770 г., но руки не доходили. Тем не менее приказчику со вступлением в пай было дано наставление: плотину и пруд на Миассе довести до крупных размеров с прицелом на завод. Как известно, механизмы «вододействуемых» заводов того времени приводились в действие силой падающей воды и чем больше ее было, тем солиднее было производство.

    Из-за больших простоев, связанных с недостатком руды, угля и воды в плотинах, незанятые работники на лугининских заводах были, и это давало возможность Федоту Ахматову периодически направлять людей на Миасс. В таких условиях отсыпка той плотины с постройкой мельницы могла быть осуществлена за два-три сезона, то есть начало строительства плотины можно было бы отнести к 1771 г. или к весне 1772 г.

   Уаил

   или не знал?

    Встает, однако, вопрос: почему же Лугинин еще в августе 1773 г. не написал в прошении к императрице о том, что плотина практически выстроена? Ведь это дало бы ему козыри в получении разрешения на строительство завода. Одно из объяснений — заводчик не стал писать о плотине, не решив еще вопроса о землевладении. Другое объяснение: Лугинин, дав указание о возведении плотины, пожелал тем самым иметь задел времени для будущего строительства завода, которое по Берг-регламенту вместе с отсыпкой плотины должно было длиться не более трех лет. А нужно это было ему, чтобы получить неучтенный доход с первых выплавок. Известно, что 3/4 всей выплавленной меди полагалось продавать в казну по низким, государственным ценам, а десятую часть отдавать бесплатно. Поэтому выгодно было начать строительство до разрешения, закончить до регламентного срока и выплавить неучтенную медь. Впрочем, это лишь домысел. Объяснение может быть вообще простым. Лугинин, редко бывавший на Урале, дав когда-то указание об отсыпке плотины, не знал к моменту подачи прошения о том, сколь большую дамбу успели построить. Отсыпана она была благодаря простоям на других заводах, о которых заводовладелец тоже, как известно, не знал.

   Пбедителей

   не судят

    Как бы то ни было, но об обнаруженной плотине в последующих документах Берг-коллегии уже ничего не говорилось. Видимо, факт сокрытия начатого без разрешения строительства никак не отразился на заводовладельце.

    Что стало с крестьянином деревни Черной, неизвестно. Как свидетельствовали старики священнику Аманацкому, «мельником от Ахматова был крепостной человек от Лугинина — Дунаев Макар». Предки Дунаева позднее стали довольно богатыми в Миассе мукомолами. Мельницы их уже располагались под другим прорезом плотины, а от левого прореза 12 (23) августа 1777 г. заработал медеплавильный завод Лариона Лугинина.