«МР» продолжает серию материалов к 95-летию газеты.

   Мло кто знает, что писатель Борис Петрович Миронов, автор книг «Война была еще вчера»,

   «Глокая куздра», «А роду мы мужицкого…», тоже трудился в газете «Миасский рабочий».

   Ео воспоминания о своих коллегах по перу мы и предлагаем сегодня вниманию читателей.

   В второй половине 60-х годов в редакции сложился удивительный коллектив: молодые, здоровенные и, как на подбор, жизнерадостные мужики. Самому юному, Вадиму Огурцову, было чуть за 20 (он пришел к нам после армии), а самым старым — Володе Самоквасову и редактору Филипоненко — было едва за 40. Как показывали нехитрые расчеты, средний вес работника редакции был где-то 80 кг, а рост — около 180 см. И эта толпа эпикурейцев гоготала весь рабочий день и еще некоторое время после — мы не любили расставаться сразу после работы.

   Хтелось бы отметить редкое единомыслие коллектива, настоящую мужскую дружбу равных людей (о субординации я узнал, покинув коллектив), в которой не было места ссорам или тягостной «интеллигентной» неприязни, с недомолвками или умолчанием.

   Збавным эпизодам, шуткам и розыгрышам не было конца. Например, Александр Филиппович был на редкость смешливым человеком. Да и вся его внешность, как бы он ни старался изобразить важность или строгость, выдавала его добродушие и готовность в любую минуту рассмеяться. Мы эксплуатировали эти свойства его души.

   Будучи человеком номенклатуры, имеющим за спиной стаж работы секретарем горкома партии, он ужасно любил вызывать на ковер (по-редакционному, «на клизму»), обставляя этот ковер с большим тщанием. Ежеминутно заглядывая в редакционные кабинеты, «на клизму» он вызывал только телефонным звонком. Вошед в кабинет, провинившийся должен был некоторое время, по замыслу «клизмостава», томиться душой и нервно перебирать на пороге ногами, пока шибко занятый начальник, старательно не замечающий вызванного, не обратит «вдруг» на него внимания. Потом начинался разнос.

   Н кто любит разносы?.. Поэтому потенциальный «клизмоприемник», уходя на экзекуцию, просил товарищей зайти через пару минут и рассмешить редактора.

   Пмню, мы толпой выручали Володю Тараканова... Александр Филиппович форсировал звук и, нахлестывая себя, рубил руками. И вдруг дверь открылась и гуськом вошли трое, изображая инвалидов. У первого якобы был протез вместо правой ноги, у второго — вместо левой, а у последнего протезами были обе ноги. Этим последним был Самоквасов, большой артист. Филипоненко заходился от смеху. И инцидент завершился словами вроде: «Володя, ты уж того, будь повнимательней. Договорились?»

   Кк-то нахлобучка предстояла мне. Я расстегнул шелковую рубашку, она с плеч упала в пиджак, и оказалось, что я вроде бы как без рубашки, но в галстуке. Был канун Нового года, последний рабочий день старого заканчивался. И я в таком виде вошел на ковер. Когда редактор по-чапаевски рубанул рукой вместо шашки, он поднял голову, удивился, а потом начал смеяться. Через пару минут мы вышли к народу вдвоем в галстуках, но якобы без рубашек.

   Б. Миронов. «МР» № 22 от 10.02.1995 г.