Инженер-механик, доктор технических наук, профессор, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий, премии Совета министров СССР, кавалер двух орденов Ленина, орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почета», участник разработки и отработки трех поколений морских ракетных комплексов, действительный член Международной академии информатизации и член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, соратник легендарного Виктора Петровича Макеева и долгие годы его первый заместитель, один из инициаторов создания в Миассе филиала Челябинского государственного университета, почетный гражданин города Миасса… Этот примечательный и далеко не полный перечень — строки биографии заслуженного работника Государственного ракетного центра Владимира Леонидовича Клеймана. 11 ноября 2010 года ему исполняется 80 лет.

   Вформировании содержания морских стратегических ракетных комплексов деятельность В. Л. Клеймана заметная и во многом определяющая. В середине 50-х годов прошлого века он был первым ведущим конструктором КБ по первой морской ракете, в дальнейшем — ведущим конструктором по первой ракете с подводным стартом. В 1963 году становится заместителем главного конструктора по технологии и принимает непосредственное участие в решении всех конструкторских проблем. Эта деятельность обеспечила расширение характеристик и эксплуатационных качеств ракет, увеличение гарантийных сроков. Шесть лет спустя он первый заместитель В. П. Макеева. И затем долгие и долгие годы плодотворной работы — производственной, научной, педагогической, общественной…

   — Владимир Леонидович, а какие профессиональные, должностные, а может быть, и человеческие приоритеты вы бы расставили, оглядываясь сейчас на свой жизненный путь?

   — Это очень сложный вопрос. Прежде всего, нужно быть специалистом в своем деле. Для этого должны быть определенные знания. У меня была неплохая институтская школа, школа в КБ, начиная с низов. Поэтому я был достаточно подготовленным к работе. Хотя, когда Макеев предложил мне должность своего первого заместителя, я согласился не сразу: это очень большая ответственность, этому надо было соответствовать. Должен сказать, что доверие, которое Виктор Петрович Макеев мне оказал, в производственных делах никогда не мешало, только помогало. Я считал, что у меня нет права на ошибку, потому что работаю от имени генерального конструктора. И второе: я понимал, что, если где-то ошибаюсь, никто, кроме самого себя, мне не поможет. Ошибся — исправляй сам. Эти моменты всегда были для меня определяющими. Не врать, не бояться, говорить только правду.

   Чо еще очень важно: надо всегда ценить компетентность человека, с которым ты работаешь, по его тематике. Он знает свое дело лучше тебя и может что-то подсказать. Поэтому нужно сделать все, чтобы ради общего дела он своими знаниями поделился. Но никогда нельзя ставить его в такое положение, которое ведет в тупик. Всегда следует помогать человеку, чтобы он все правильно делал, принимая на своем месте окончательное и верное решение. Когда я был ведущим конструктором, на заводе при сборке ракет были такие слесари и такие бригадиры, что дай Бог каждому! Я с ними всегда советовался, потому что нарисованное на бумаге — это одно, а когда идея проверяется при сборке и монтаже — это совсем другое. Все становится на свои места: и удобство, и надежность. А опытный человек все делает правильно.

   — Вы непосредственный участник разработки и создания трех поколений стратегических морских ракетных комплексов, были первым ведущим конструктором по первой морской ракете Р-11ФМ, затем ведущим конструктором по первой ракете с подводным стартом. Каково это — быть первым и ведущим?

   — Когда к нам приехал В. П. Макеев, а было это в июне 1955 года, он сам был ведущим конструктором, поэтому хорошо понимал специфику этой работы. До его приезда ведущих конструкторов у нас на предприятии не было вообще. И когда меня назначили ведущим по ракете Р-11ФМ — первой морской баллистической ракете, в тот период во время сборки было много решений оперативного плана, которые принимались не на уровне документации, а на уровне журнала отступлений и каких-то пожеланий. И в этом журнале подпись ведущего конструктора была последней, утверждающей. Так воспитывалась ответственность за порученное дело.

   Птом я был ведущим конструктором по комплексу Д-4 с ракетой Р-21 — первой баллистической ракетой с подводным стартом. Эта ракета долго была в эксплуатации, хорошая машина. У комплекса Д-4 была интересная предыстория. Эту разработку поручено было выполнить ОКБ-586 (главный конструктор М. К. Янгель), и они сделали первые шаги: были готовы определенные чертежи, подготовлена документация. Но потом Виктор Петрович с Михаилом Кузьмичем договорились и эту тематику отдали нам вместе со всеми наработками. Мы все очень многое переделали, включая диаметр ракеты. И тут возникла проблема подводного старта. Это прежде всего проблема герметичности и надежного запуска двигателя под водой. Запускать двигатель в воду нельзя, потому что получается гидроудар, который может привести неизвестно к чему. Нужно было придумать устройство наподобие воздушного колокола.

   Зесь хочется вспомнить Суню Владимировича Шахриса, толкового, грамотного, контактного, знающего, ответственного специалиста, который внес большой вклад в решение этой проблемы. И с тех пор подводный старт выполняется по предложенному принципу. С. В. Шахриса давно уже нет с нами, но память о нем в виде того пионерского технического решения осталась. Кстати, мы (я имею в виду КБ машиностроения) были пионерами в решении очень многих вопросов при создании ракет, и зачастую нововведения появлялись, что называется, на кончике пера. Таких специалистов в КБ было много.

   — Как рождались технические пионерские решения?

   — Дело в том, что, когда начинаешь что-то делать, ты представляешь проблему в общем и целом. А по ходу разработки порой возникают проблемы, которые изначально и не предусмотришь. Для этого существует масса этапов отработки комплекса. Вначале — чисто теоретические этапы, потом идет экспериментальная отработка (поэлементная, комплексная), в ходе которой эти проблемы выявляются. Кстати, по итогам таких проверок иногда приходилось принимать такие решения, которые в корне меняли всю картину. Для нас экспериментальная отработка изделий была обязательным условием. Причем она предусматривала все возможные случаи: не просто, чтобы система работала, а создать такие критические условия, которые могут возникнуть в ходе эксплуатации. Все необходимо было проверить — ракетная техника не терпит мелочей.

   — Имена каких специалистов, работавших с вами, вам хотелось бы еще назвать?

   — Бесспорно, надо вспомнить Георгия Борисовича Мочалова. Он был начальником проектного отдела. Умница, яркий, неординарный человек и специалист. Лейб Меерович Косой — один из пионеров ракетной техники. По образованию он был связистом, заканчивал Одесский институт связи, а в КБ занимался системами управления и в этом деле очень преуспел. Он вел работы не только у нас, но и со смежниками. К сожалению, многих уже нет среди нас: Юрия Витальевича Протопопова, Бориса Михайловича Фомина… Конечно, надо вспомнить Михаила Михайловича Кузнецова, Валерия Романовича Серова, Шаю Ионовича Боксара. Эти люди впервые стали заместителями Макеева, до этого такой категории не было вообще. Валерий Романович Серов приехал с ним из Москвы, а Михаил Михайлович Кузнецов — самородок здешний. Он был начальником отдела, а когда стал заместителем главного конструктора, на его место пришел Александр Иванович Ялышев — тоже очень выдающаяся фигура.

   Лди «макеевского призыва» уходят, и сегодня, как это ни печально, в КБ я оказался самым преклонным по годам работающим.

   — Вы помните, какую характеристику давал вам В. П. Макеев: «Человек высокой инженерной эрудиции, обладающий незаурядными организаторскими способностями»?..

   — Нет, я этого не знал. У нас таких оценочных разговоров с Макеевым не было. Он мне сказал в самом начале, когда я стал его заместителем: «Делай свое дело. Ошибешься — исправляй. Если будет что-то не так, подскажу». Так же он оценивал и мои качества. Я знал, что Макеев — великий человек. Такие люди появляются раз в столетие: Туполев, Илюшин, Королев, Исаев… Они были лидерами по существу. Умели подбирать людей, не боялись доверять молодым. Я стал замом В. П. Макеева в 32 года и очень ему благодарен, потому что работа в коллективе, когда тебе доверяют руководители и когда твои решения принимают внизу не оспаривая (а если и оспаривая, то по делу), тоже учит тебя. Постепенно ты набираешься таких знаний, что никогда не влезешь в чужое, ненужное тебе дело, никогда не примешь неправильное решение. Понимание того, что тебе оказывают такое доверие и что ты соавтор большого дела, очень много значило для нас и ко многому обязывало.

   Сйчас, оглядываясь на тот период, могу сказать, что, наверное, многие вещи я бы делать не рискнул. Но люди были знающие и, я бы даже сказал, немножко нахальные. Мы понимали, что нам надо жить дальше и делать смелее. Тогда мы ничего не боялись.

   — На протяжении 20 лет вы являетесь главным научным сотрудником Государственного ракетного центра. Для вас это возможность реализовать себя еще на одном поприще?

   — В 80-х годах я уже был кандидатом наук, и у меня имелся большой опыт. Буквально за полгода написал докторскую диссертацию, защитил ее и посчитал, что настало время передавать знания молодым. И вот тогда я отошел от проектирования ракет и начал заниматься со студентами. Не скрою: вначале было ощущение, что это дело не совсем мое. Со временем понял, что ошибался. Стараюсь передавать молодым специалистам во время учебы, дипломного проектирования весь свой опыт, накопленный за десятилетия работы с ракетной техникой, и тот результат, который вижу при защите дипломных проектов, меня радует. Хорошая смена идет. Всегда можно вырастить специалиста, но надо делать это тактично. А вбивать знания в человека силой — пустая трата времени. Зато, когда смотришь, какие люди потом вырастают, становится очень приятно. Ты видишь, что твои идеи твои ученики развивают лучше.

   Тк что это состояние, когда я занимаюсь с молодежью, даже, наверное, больше нужно мне, чем им. Я чувствую, что еще что-то могу сделать. А если можешь — поделись!

   Сгодня для меня самое главное, что ГРЦ живет. Наше предприятие — живой организм, он развивается, мы занимаемся перспективной тематикой. Меня очень радует, что и наши прежние разработки еще существуют, и ракеты с продленными сроками эксплуатации летают, и летают здорово. Оборонная тематика — это особая статья. Что ни говори, а безопасность страны, создание перспективного вооружения должны быть. «Синева» показала себя достойно, но это не предел. Так что, оценивая сегодняшнюю ситуацию, убеждаешься: надо много работать. А для этого связь времен не должна прерываться. Нам, старшему поколению, есть что передать молодежи, а ей надо постараться достойно продолжать и развивать традиции макеевской школы морского ракетостроения.