Наш земляк в годы войны был и партизаном в Альпах, и узником Бухенвальда

   Павел Прокаев пережил плен, ужасы концлагерей, сражался с фашистами и в Красной Армии, и во французском Сопротивлении, а в конце войны едва не был репрессирован гэбэшниками.

   ИB>х убивали первыми

   Рдился Павел Прокаев в 1921 году в селе Большое Павлушино, что на Оренбуржье, под Бугурусланом. Когда мальчику было семь лет, семья переехала в наши края, так что остальное детство, а также отрочество и юность Павла прошли здесь, в Миассе. Тут он и закончил школу. «В 1940 году меня призвали в армию, — написал Прокаев в краткой автобиографии. — Служил я в Западной Белоруссии, был курсантом полковой школы. В мае 1941 года наш полк выехал в летние лагеря вплотную к государственной границе…»

    Их убивали первыми. В 3 часа 40 минут 22 июня 1941 года в полку была объявлена боевая тревога. В считанные часы на полусонных красноармейцев обрушилась мощь гитлеровской машины. По ним лупили многочисленные танки и артиллерия, их бомбили с воздуха, добивали мотострелки. В первый же день войны Павла Прокаева ранило в левую руку. При отступлении под городом Волковыском он в рукопашной схватке с немецкими солдатами был ранен второй раз, и куда серьезнее: фашистский штык вонзился ему в живот.

   Н и это было еще не все. Вскоре при бомбежке он получил контузию. Однако выжил и попал в медсанбат, расположенный в лесу под Минском в окружении вражеских войск. А потом, 6 июля, их обнаружили немцы и погнали к Минску по берегу реки Свислочь. То есть история почти такая же, как в первой части книги Константина Симонова «Живые и мертвые», с той лишь разницей, что Синцову в романе удалось бежать из немецкого плена, а Прокаеву в жизни нет.

   В плену

   Веннопленных погнали в Германию через разоренную Польшу. Ветеран вкратце упоминает о тех временах, лишь перечисляя череду концлагерей, в которых оказался, и добавляет, что к началу 1943 года он стал доходягой. Так назывались крайне истощенные люди, дистрофики, которым был один путь — в могилу. Они уже не могли выполнять никакой физической работы, лечение же для столь исхудавших больных требуется сложное и системное. В это время и появилось у нашего героя прозвище Соломинка.

    Прокаеву повезло, что в 1943 году Германия уже испытывала недостаток в рабочей силе. Именно поэтому молодых военнопленных, которые при должном уходе могли выздороветь и впоследствии выполнять тяжелую работу, гитлеровцы отправляли в лазареты. В одном из них и очутился Соломинка. И там нашел друга — земляка по фамилии Зеленцов, которого в лагере называли Графом Портянкиным.

   Зленцов был родом из Сатки. В 1938 году его арестовали и осудили за хранение портрета врага народа — маршала Тухачевского. Во время заключения он в числе других зэков работал на строительстве секретного бункера, который возводился для Сталина и членов советского правительства под городом Куйбышевом. В мае 1942 года Зеленцова записали в штрафбат и отправили на фронт, в конце этого же года он попал в плен. Конечно, с таким «послужным списком» человек если и доживет до конца войны, то не видать ему на родине свободы. Единственный выход — эмиграция в страны Западной Европы, а то и в Америку.

    В лазарете Соломинка и Граф Портянкин сдружились. Прокаев нашел своего собеседника эрудированным, общительным и всесторонне развитым человеком. Позднее, через десятилетия после войны, он даже признался своему сыну, что боготворил своего товарища по несчастью. Вскоре двое уральцев задумали бежать из плена.

   Побег

   П выходе из лазарета оба друга оказались в Италии, где их направили на работы по обслуживанию аэродрома в Милане. Фашизм в Италии воцарился раньше, чем в Германии, но власть Муссолини в то время уже была непрочной, страну лихорадило от выступлений повстанцев. Поэтому Зеленцов и Прокаев готовили план побега, надеясь попасть к итальянским или французским партизанам. Убежать удалось в летнюю ночь 1943 года под праздник святых Петра и Павла. Через восемь дней побега, измотанные от бессонных ночей и проголодавшиеся, друзья ночью залезли в подвал одинокого стоявшего дома, чтобы найти еду. Увлеченные трапезой, потеряли бдительность и были задержаны хозяином и его сыном.

    — К их счастью, хозяин оказался русским эмигрантом, — вспоминает рассказ отца сын ветерана Валерий Прокаев. — Купец первой гильдии Николай Богомолов с женой и сыном эмигрировали из России в Италию в 1918 году. В первый момент беглецы под стволами двух ружей осознали нелепый крах так тщательно готовящегося побега к партизанам. Они не сомневались, что их сдадут немцам, потому что за каждого беглого пленного выдавалось по 50000 дойчмарок. Но при первых же вопросах категоричность и строгость постепенно уступили место обычному тону разговора русских людей, встретившихся за границей.

   Оазалось, что вся семья Богомоловых страстно желала победы России в войне с Германией. Сам Николай Петрович, когда поймал в подвале воришек и услышал русскую речь, в душе даже обрадовался. Вскоре вся семья русского купца приняла и полюбила свалившихся им как снег на голову соотечественников, хотя сын хозяина Роман еще какое-то время оставался подозрительным и неприветливым.

   Французское Сопротивление

    Наши герои прожили в семье Богомоловых 46 дней. За это время они узнали, что вблизи Милана партизан нет, но этим движением охвачена Франция. Правда, попасть туда беглецам можно только по узким тропам, перейдя Альпы вблизи Монблана — самой высокой горы в Западной Европе. При этом переход для неподготовленных людей очень опасен: переменчивая погода, сложный рельеф, камнепады, лавины.

    Услышав эту информацию, Зеленцов загорелся идеей попасть во французское Сопротивление именно через горы. Он в молодые годы изучал основы альпинизма, имел практику, а в 1936 году даже получил звание мастера по этому виду спорта. Кроме того, Роман тоже был неплохим альпинистом и, оттаяв сердцем, согласился подготовить беглецов к походу и помочь с экипировкой.

    Первый выход в Альпы оказался неудачным. Новоявленные альпинисты попали в грозу, которая спровоцировала лавину из камней и снега. Спасаясь от нее, наши герои растеряли оснастку и продукты. Прокаев чуть не задохнулся в снежном потоке, оба путника получили многочисленные ушибы и ссадины и вынуждены были вернуться к Богомолову. Оба чувствовали стыд, но иного выхода у них не было. И второй раз наши солдаты познали широту русской души. Их встретили с неподдельной радостью и даже со слезами на глазах.

    Труден был и второй поход. Погода благоприятствовала, но Прокаев в пути сильно простудился и страдал от лихорадки. Причем так сильно, что потерял счет дням. Наконец они преодолели перевал и внизу увидели зеленую долину реки и очертание города.

   Сускаясь вниз, совершенно ослабленные, оборванные и израненные путники случайно встретили на тропе группу вооруженных французов. Те, когда поняли, что перед ними военнопленные, очень удивились и не поверили рассказу русских о своей одиссее. Тем не менее оставили им молодого проводника, который привел их через два дня в горное село. Потом были встречи с французскими и русскими представителями Сопротивления, многочисленные проверки, работа по хозяйству. В структуре Сопротивления были вооруженные отряды, которые оказывали помощь крестьянам в сельхозработах за продукты питания, поставляемые бойцам. Так что потрудились наши солдаты и на полях да грядках.

    Прошло более полугода, прежде чем друзей официально зачислили в Первый русский диверсионный отряд. Боевые вылазки они проводили в приальпийских департаментах Франции. Около года Павел Прокаев и его друг находились в центре событий французского Сопротивления. В составе отдельных групп отбивали у противника продовольствие, взрывали опоры электроснабжения и телефонной связи, обеспечивали охрану и прикрытие диверсантов. В середине июня 1944 года отряд, в котором находился Прокаев, попал в ловушку гитлеровцев, все бойцы были взяты в плен.

   Иопять концлагерь, теперь интернациональный — Бухенвальд.

   Территория смерти

   Бухенвальд наряду с Майданеком и Освенцимом стал символом зверств гитлеровцев. Фактически в 1944 году концлагерь функционировал уже не для того, чтобы заключенные трудились на каторжных работах в каких-нибудь каменных карьерах за минимальную еду. Здесь уже не бесплатный труд был целью. Здесь под циничным лозунгом «Каждому свое» сознательно и поголовно умерщвлялись люди, которых Третий рейх считал особенно опасными.

   Впервую очередь и с особо изощренной жестокостью уничтожались евреи и коммунисты. Сотрудники лагеря, впрочем, могли признать евреем любого. Заключенным измеряли носы, а затем убивали самых длинноносых. Заставляли каждого произносить поговорку: «На горе Арарат растет черный виноград». Если кто-то хоть чуточку картавит — он не жилец.

   Пложение обычных русских узников если и было лучше, чем положение евреев, то ненамного. Поскольку СССР за финскую войну исключили из Лиги наций, то советские узники и не получали продовольственной помощи от Красного Креста. Значит, умирали от голода. Впрочем, помощь гуманитарных организаций была каплей в море, и остальные узники тоже умирали медленно и мучительно от непосильного труда, голода, болезней и побоев. А также от медицинских экспериментов, которых не избежал и Павел Прокаев.

    — Мне делали инъекции, направленные на поражение генетического аппарата и головного мозга, — писал незадолго до смерти ветеран. — В результате я стал плохо слышать правым ухом.

    Меньше месяца оставалось до Победы, когда концлагерь восстал. Узникам удалось раздобыть оружие, с помощью которого были взяты в плен сотрудники лагеря и охрана. Их заперли в карцере. На третий день после восстания подошли американцы, но русские узники не захотели им сдать оружие, решив через немецкие заслоны пробиваться к своим.

   Пд бомбежками и обстрелами вместе с немецкими коммунистами они пошли навстречу восточному фронту и в районе города Цербст наконец пробились к советскому головному танковому подразделению.

   Из огня да в полымя

   Воруженных людей, освободившихся из плена, встретили не только советские танкисты, но и сотрудники из «органов».

    — Энкавэдэшники велели сдать оружие, а после объявили нам, что мы все изменники Родины, — написал Прокаев в автобиографии. — Нам прочитали приказ Сталина от 20 июля 1942 года о том, что нас, наших родителей и всех наших родственников отправят в Сибирь.

    Кто знает, может быть, при иных обстоятельствах с подачи чекистов людей, которые пережили Бухенвальд, даже и повесили бы. Как знать… Нашей истории не в новинку подобные случаи. Да война была на исходе, Кремль торопил с ее окончанием, нужны были солдаты. Павел Прокаев вновь принял присягу и был зачислен в штрафбат смывать кровью «позор» плена. И там, в Германии, за считанные дни до конца войны он был ранен последний раз — в правую руку. Тут Родина его и простила, даже оставила служить в оккупационных войсках. А после было вручение ордена Отечественной войны, других военных наград...

   Мирные дни

   Псле войны наш герой служил сверхсрочно до 1947 года, а затем вернулся в родной Миасс, где до 1995 года работал на автозаводе, в отделе технического контроля. До конца жизни Павел Прокаев лечил военные раны. Часто он встречался с ребятами, рассказывал им о войне. Был другом школы № 24, частым посетителем школьного музея. Время, болезни, нечеловеческие испытания взяли свое — сегодня ветерана с нами нет. Но его жизнь — пример стойкости для будущих поколений, свидетельствующий, что какие бы тяжелые испытания ни выпали на долю, надо преодолевать их. Потом обязательно будет лучше.