акова, видно, суета наших дней, что вместе с прошедшей юбилейной датой схлынула и волна всеобщего интереса к памяти Виктора Петровича Макеева. Засекреченный при жизни академик, наверное, представить себе не мог, что когда-то бегуны, шахматисты, тяжелоатлеты и даже скалолазы свои достижения будут посвящать ему. Не одно десятилетие имя генерального конструктора, руководившего разработкой и строительством ракет морского базирования, находилось в строжайшей тайне. Возглавляемое им КБ в одиночку противостояло американской военно-морской промышленности.

   Внашем городе Макеев прожил 30 лет, и все эти годы немногие миасцы знали, а некоторые порой лишь догадывались о роде его деятельности. Однако за океаном, в Пентагоне, были более осведомлены и называли генерального конструктора морских баллистических ракет не иначе как уральский дракон. Соратники же Виктора Петровича никогда не замечали в нем ничего драконовского. Наоборот, знали его как человека невероятной доброты и большой душевной щедрости. Друзьям же повезло видеть его с обаятельной, истинно русской улыбкой, увлекающегося охотой, рыбалкой, любящего природу и не чуравшегося дружеского застолья…

   Лт десять назад, как раз на 75-летний юбилей генерального конструктора, Государственный ракетный центр впервые для представителей средств массовой информации приоткрыл завесу секретности строго режимного предприятия. Такого на ГРЦ еще не было. Около 30 журналистов с телекамерами, фотоаппаратами и диктофонами побывали в музее ракетного центра, прошли по корпусам и испытательным площадкам. Многое посчастливилось увидеть в тот день и запечатлеть: стенды, соразмерные испытываемым изделиям, с горизонтальными и вертикальными гидродинамическими трубами, огромный бассейн с рельсами и шахтами для ракет, вакуумно-динамический стенд — гигантскую башню высотой почти в 80 метров и внутренним диаметром в десять, где ракеты реально разделяются на ступени. И всюду, где довелось побывать, чувствовался дух макеевской мысли, его интеллекта.

   Ме не раз приходилось фотографировать Виктора Петровича при жизни. В общую копилку воспоминаний о нем есть желание внести два неприметных штриха. Впервые я увидел Макеева на митинге 9 мая, уже и не помню в каком году. Наш брат фотограф беспрестанно снимал на пленку людей видных и в городе значимых. Шло возложение венков к памятнику Скорбящей матери: в первых рядах — ветераны, руководители предприятий, за ними — представители коллективов, школьники. А в хвосте всех, прихрамывая, ковыляла к обелиску старушонка с цветами. Синий в горошек платочек на голове. Фотографы замерли: снимать или не снимать? В те годы подобные сюжеты не приветствовались. Они шли как бы в разрез с идеологией помпезного времени. И вдруг негромкий голос стоявшего с краю городской и партийной элиты человека с двумя «Золотыми Звездами» героя труда на груди:

   — Сфотографируйте бабушку.

   Дсятка полтора репортеров устремились со всех сторон. Старушка положила к подножию цветы, а вот распрямиться сил уж нет. Тягостная минута. Чертыхнулся за спиной какой-то идеолог... Всеобщее торжество, а тут у всех на виду какая-то бабка на коленках. И никто не решается ей подсобить. Непредвиденная заминка. Вдруг Виктор Петрович быстро зашагал к пожилой женщине, подхватил ее под руку, помог подняться, и вот уже вдвоем спускаются они по ступенькам. Я растерялся, что снимать — удивленные лица партийных чиновников или бежать со всех ног и поймать уникальный кадр. Снимка нет, очень жалею, что оплошал. Но в памяти все как наяву и сейчас.

   С второй встречи сохранилось десятка полтора фотографий в архиве. Произошла она в день открытия торгового центра машгородка. Если еще не забылись времена повального дефицита, легко представить, сколько было народу у стеклянных дверей. Все с нетерпением ждали, когда Макеев разрежет ленточку, а сопровождавшие его никак не могли пробиться сквозь толпу.

   — Виктор Петрович, идемте через запасной вход.

   — А что, покупатели тоже будут там заходить? Мы как все. Пойдем здесь.

   О медленно пробирался сквозь толпу, легким кивком головы отвечая на приветствия. Люди расступалась перед Макеевым, и тут же толпа смыкалась вновь.

   Тудно завершить этот небольшой рассказ о Викторе Петровиче Макееве, чтобы не повториться уже сказанным. Много, очень много написано о нем. Пусть ко всему дополнением будут фотографии.