Слава Блюмовки началась задолго до организации Ильменского заповедника. В сыром сосновом лесу на увале Косой горы в 1835 году при горном инженере Павле Версилове был заложен первый шурф, вскрывший пегматитовое тело. Но Блюмовская копь закрепила в истории имя другого горного инженера — Федота Блюма. Именно ему здесь подфартила природа. В поисках месторождений драгоценных камней он продолжил начатую разработку и в первый же год напал на жилу увесистых топазов и аквамаринов. На сегодняшний день ни одна копь заповедника не обладает таким обилием минералов, как Блюмовка. На площади в полторы сотни квадратных метров их здесь обнаружено 28. Геологический мир не знает другого подобного по уникальности месторождения.

   Блюмовская копь... Бывая в залах минералогического музея заповедника и разглядывая образцы минералов Блюмовской копи, до какой-то поры я представлял ее волшебной кладовухой, как в сказах Бажова. Воображение рисовало россыпи сверкающих на солнце самоцветов и снующую по ним ящерку — хозяйку Ильменских гор. Но однажды сказка стала явью.

   Вервые побывать на копи довелось со студентами-практикантами столичного университета. Она поражала своими размерами. Глубина чуть не семь метров, в ней несколько проходок. Они рассекают горочку и обнажают ее сердцевину. Центральная часть жилы, как написано в научных книгах, сложена бескварцевым биотит-полевошпатовым блоковым пегматитом с акцессорными самарскитом, колумбитом, монацитом. На западном окончании жила Блюмовской копи раздваивается. Южная ветвь состоит из амазонитового пегматита с топазом и бериллом, а северная — из гранитного пегматита с самарскитом. Самый известный 30-метровый ход называют академическим. Именно в нем были добыты голубоватые топазы. Ход пробили в годы работы радиевой экспедиции академии наук.

   Суденты-практиканты сбегали по уступам на дно ямы и, лазая, ковырялись в отвесах копи, перебирали под ногами отвалы и находили в кучах блекло-желтого полевого шпата что-то интересное для себя. Почти на каждом обломке породы можно было заметить следы голубовато-зеленого амазонита. Мало что понимая в сей горной науке, но помня услышанный в детстве рассказ про амазонский камень, я, как заправский знаток минералов, выискивал образец с ярко-зеленой окраской, изумляясь порой не своим находкам, а чутью горщиков.

   Эо ж сколько надо было поработать кайлом и лопатой, прежде чем стать рудознатцем и по случайно замеченному камушку суметь предугадывать, где у природы есть кладовая. Но так и осталось в тайне гор, как и по каким признакам удалось горщикам среди неприметных, покрытых лесом, травой и мхом горушек отдать предпочтение именно этой, в будущем известной во всем мире Блюмовской копи, подарившей людям нежно-голубые аквамарины, красновато-коричневые монациты, голубоватые топазы, а для науки расщепления атомного ядра — радиоактивный минерал самарскит. А быть может, сама природа подсказывала знатокам камня: где-то вывернутое бурей дерево оголило корнями жилу, или барсук, раскапывая нору, отбросил лапой самоцвет. Но и без такой помощи профессиональное чутье редко подводило настоящих горщиков.

   Свсем иное, предприимчивое чутье привело в Ильмены страстного охотника за камнями любекского торговца минералами Йоханнеса Менге. Лишь только Ильменские горы приоткрыли свои тайны, любознательный и неутомимый путешественник уже засобирался на поиски самоцветов в Россию.

   В1826 году Менге в Ильменах обследует копи, закладывает новые ямы. Ящики любителя камня из Германии тяжелеют от уральских образцов, бегут строчки в его записной книжке: «Кажется, минералы всего света собраны в удивительном хребте сем, и много еще предлежит в оном открытий, кои тем более важны, что представляют все почти вещества других стран в гигантском размере». Эти строки были написаны задолго до закладки Блюмовской копи. Но оказались и для Блюмовки пророческими. В этом разрезе пегматитовой жилы познавали тайну недр и горщики, и академики, здесь ученым удалось открыть новые, ранее неизвестные науке, минералы.

   Вистории Блюмовки много любопытного. В 1897 году в Ильменские горы с конкретным намерением ознакомиться с этой копью прибыла экскурсия ученых VII Международного геологического конгресса. А с 1911 года шесть лет в этой копи проработала специальная радиевая экспедиция академии наук. В Ильменах, можно сказать, зародилось такое направление в геологии, как радиогеологическая разведка. В Блюмовке было добыто 15 килограммов самарскита — радиоактивного черного, на вид смолянистого минерала. Он был отправлен в Париж и предназначался Марии Склодовской-Кюри — женщине-физику. На ильменском минерале она проводила свои весьма существенные для становления атомной науки опыты.

   Ворично побывать на знаменитой копи Косой горы мне повезло в 2001 году вместе с прибывшим из Германии в Ильмены Йоханнесом Менге. Нет, нет, я не оговорился, и здесь нет никакой мистики. То был праправнук знаменитого любекского охотника за камнями Йоханнеса Менге преподаватель географии в гимназии, мало сведущий в геологии, однако по заслугам своего предка удостоенный почетного звания действительного иностранного члена Минералогического общества Российской академии наук. Вместе с ним посмотреть богатства недр заповедника приехали его соотечественники, понимающие толк в минералах.

   Лди, впервые попавшие на копь, будь то ученые семи пядей во лбу или студенты-практиканты, по сути, ведут себя очень схоже. Первым делом не торопясь обходят копь, осторожно заглядывая вниз, но самые прыткие уже там, на дне выработки, и пытаются отковырнуть что-то, другие рассматривают под ногами отвалы и крутят перед глазами то, к чему потянулась рука. Немцы ведут себя сдержанно и более степенно, на лицах сосредоточенность, в руках лупы, записные книжки. У праправнука знаменитого Менге интерес к камушкам был мало заметен. Он все что-то пишет в блокноте. Кто-то предложил сфотографироваться на память. Встали рядком, замерли и... о чудо! Срежиссировать такое можно, предугадать — никогда. Его величество случай решил удивить немецких гостей. Из кустов вышла косуля и замерла напротив.

   — Смотрите, смотрите...

   — Да это ж Серебряное копытце... Прямо как в сказах Бажова.

   Н зачем угораздило меня перевести немецким гостям наши возгласы на язык жестов — показать, как оленуха бьет копытом, разгребая землю. Козочки след простыл, а все вдруг кинулись усердно перебирать куски породы в отвалах. Не поверите, но кто-то, как я когда-то, нашел сочной зелени амазонский камень, а наш провожатый и экскурсовод доктор минералогических наук Владимир Анатольевич Попов — маленький прозрачный камушек — топаз. Находка бережно перекочевывала с ладони на ладонь и, оказавшись в руках праправнука Менге, ярко блеснула искоркой уральского солнца.