Нет, наверное, необходимости говорить о мировой известности Ильменского государственного минералогического заповедника, исключительного по своему природному разнообразию горных минералов. Будущий год для него станет юбилейным. В 1920 году декрет Совета народных комиссаров этот уголок Южного Урала объявил заповедным и особо охраняемым. Однако мысль спасти от расхищения уникальное природное богатство Ильмен впервые возникла в 1911 году, во время работы экспедиции Российской академии наук на Блюмовской копи . Благодаря уникальности Блюмовки уже на следующий год была частично запрещена разработка недр для частных и промышленных целей в районе Ильменского озера.

   Амазонский камень

   Внебольшой комнатенке со старым книжным шкафом, за столом, заваленным папками, брошюрами, газетными подшивками, склонясь над толстой тетрадью, сидел и что-то непрерывно писал белоснежно=-седой, с небольшой бородкой, профессорского вида дедок. Я долго заглядывал в приоткрытую дверь, не решаясь войти. В городской краеведческий музей к старшему научному сотруднику Петру Михайловичу Шалагинову меня привело любопытство. Уж очень потрясающая находка лежала в моем школьном портфеле. Даже учительница географии, разглядывая ее, на мои расспросы только растерянно пожимала плечами.

   — Молодой человек, что вы робчаете у двери? Проходите, присаживайтесь.

   Явытащил из портфеля ярко-зеленый чуть меньше моего кулачка камушек и присел на краешек стула.

   — Это малахит?

   — Позвольте взглянуть. Весьма любопытный образец. — Камушек в его руках, отражая свет от настольной лампы, поблескивал зеленоватыми гранями. — Голубчик вы мой, это же амазонский камень — полудрагоценная разновидность полевого шпата. Как раньше назывался этот минерал, науке неизвестно. По одной версии, название произошло от реки в Южной Америке, где амазонит, представьте себе, до сих пор еще не обнаружен. а по второй, в честь легендарных древних амазонок — женщин-воительниц. Об этом свидетельствуют раскопки скифских курганов в тех местах, где, как заверяют историки, жили амазонки. Они очень почитали этот зеленоватый камень. Перед битвой, веря в его чудодейственную силу, надевали украшения, полагая, что эти камушки сберегут их и дадут возможность выйти из сражения победительницами.

   Амазонит человеку был известен с древних времен, а в Европе — задолго до открытия самой Америки. Изделия из него находили в Древнем Египте, на берегах Ориноко, на островах Антильского архипелага, в Мексике. При археологических раскопках в гробнице египетского царя Тутанхамона были обнаружены бусы, ритуальные амулеты, серьги и перстни из амазонского шпата. Вы привезли его из Южной Америки? Тогда, молодой человек, позвольте полюбопытствовать, где же вам посчастливилось обнаружить сей замечательный минерал?

    — В огороде на Советской улице. Мы там с пацанами из лука стреляли. Стрела в чужой огород улетела, как раз в кучу камней.

   — Чудесно. Как в сказке про царевну-лягушку. Очень занимательная история... А фамилию, чей это был огород, случаем не знаете?

   — Лобачевы отродясь там жили.

   — Ну что же вы, батенька, сразу мне не сказали? Ваша стрела к знаменитым миасским горщикам в огород угодила. Горщики. Слышали такое слово? Люди эти в горах самоцветы выискивали. В Миассе целая династия рудознатцев жила, четыре поколения семьи Лобачевых в Ильменских горах шурфы да копи закладывали. В заповеднике многие из них именем Лобачевых по сей день навеличают. Самым знаменитым среди лобачевых Андрей был. Лучше его никто камня не знал. Он каждый камушек мог с закрытыми глазами на ощупь распознать. Даже академик Ферсман был удивлен познаниями миасского горщика. А сколько горной породы Лобачевы своими руками перебрали...

   Рскрыв рот слушал я рассказ о рудознатцах, о нежно-голубых изумительной чистоты аквамаринах, о красновато-коричневых таинственных монацитах, цирконах, аметистах, бериллах, о черных шерлах-турмалинах... и прекрасных голубоватых топазах. Пред глазами всплывали таежные дебри Ильменских гор. Обнаженными корнями могучие сосны, как костлявыми пальцами, цеплялись за горную породу, и между этими корнями среди розовых глыб полевого шпата зеленели куски амазонита. Мысленно я вместе с сухопарыми, жилистыми горщиками карабкался по каменистым осыпям, спускался в ямы-закопухи, лелея в душе мечту: хоть бы сегодня откопать красивый самоцвет или крупный драгоценный кристалл.

   Кпь. Там, на глубине в три-четыре метра, сыро, промозгло, на дне ее после ночного ливня — большая лужа и туча комаров над ней. Ох уж эти кровососы. На отвалах малинник и грозди спелых ягод манят к себе. Но скрипит кривая лестница. Там, в забое, уже копошится горщик. Вспыхнула в полутьме ямы берестянка, от костерка потянулся дымок, разгоняя мошку. «Тебе бурку бить, а тебе вон ту глыбу разбирать. Ты, молодняк-здоровяк, будешь породу наверх подымать, ты — вот сюда укладывать», — это старшой, работой никого не обидит и себе найдет. До глубокой осени из года в год горели в Ильменских горах костры, поскрипывали по лесным дорогам повозки, глухо звучали удары железа — простым кайлом да кувалдой пробивался горный люд сквозь толщу крепчайшего гранита к самоцветам.

    — Значит, камушек этот до меня уже кто-то нашел?

   — Не огорчайтесь... Люди сведущие сказывают: найти вот такой ярко-зеленой окраски, как у вас, молодой человек, амазонский камень, и случаем не в огороде, а в копи полевого шпата — верная примета удачи. Уральские горщики прозвали амазонит камнем надежд: по жилке с амазонитом можно было добраться и до более драгоценных камней.

   А ваш образец минерала, возможно, кто-то из горщиков Лобачевых привез с копей Косой горы. Есть там небольшая каменистая гряда, поросшая лесом и прорезанная траншеей, — самая крупная и самая известная в заповеднике копь — Блюмовская. Удивительное место.

   Сустя годы мне довелось вновь побывать в том огороде на Советской улице. Со знакомым геологом мы напросились в гости к хозяину дома. Потомок горщиков Георгий Лобачев, можно сказать, устроил минералогический музей под открытым небом. Землю в огороде, куда предки его сваливали для разбора привезенную с копей породу, он перелопатил, просеял не один раз и до самых краев наполнил камушками-минералами всю существующую в хозяйстве посуду. Удивительно было видеть горный хрусталь, мусковит, кварцы, письменный гранит и камни амазонского шпата в ведрах, тазиках, баночках, стаканах и даже в рукомойнике. Георгий рассказывал скупо, не торопясь, но и в нем чувствовалась потомственная любовь к камню. Ныне хозяина дома уже нет в живых.

   А о Блюмовке в следующем выпуске «Родников» рассказ особый.