Публикация отрывков из книги Анны Ивановны Красавиной «Моя родословная» («МР» № 138 от 30 июля 2008 года) вызвала неожиданно много откликов у наших читателей. И все задавали один и тот же вопрос: будет ли в газете напечатано продолжение книги? сожалению, продолжать публикацию редакция не планирует, зато мы можем предложить вниманию горожан еще один образец литературного творчества А. И. Красавиной — рассказ-быль «Вороненок».

   Худой и взъерошенный

   4.07.1976 г. Две недели назад нашли мы в саду у забора вороненка. Был он жалким, худым и взъерошенным. Сидел на голой глине и время от времени каркал, точнее, как-то скрипел. Когда я взяла его в руки, чуть приподнял голову — и все. Складывалось впечатление, что птенцу уже все безразлично. Он, видимо, умирал с голоду.

   Пинесли в избушку, я взяла в одну руку горсть отварной лапши с говяжьей тушенкой, в другую — вороненка. Видели бы вы, с какой жадностью он начал глотать эту еду. Съел целую горсть и готов был съесть еще столько же. Чтобы он не объелся (знаю, что голодных нельзя кормить сразу досыта), больше кормить не стала. Опустила его на пол. Он отошел на метр, взобрался на порожек, стал чистить клюв свой и перышки.

   Мжду прочим, у него был какой-то непорядок с левым крылом и правой лапкой: уже после мы заметили, что лапка была заплетена, опутана какими-то коричневыми тонкими нитками, мы их отстригли, хотя он и сопротивлялся. Крыло же висит немного и до сих пор.

   Итересно и как-то даже жутковато было смотреть, как он мигал своими глазами, очень часто, как семафор, заволакивая их какой-то бледно-зеленой пленкой. Рот у него огромный: когда открывал клюв (так он просил у меня есть), то открывался большой красный рот, аж неприятно как-то становилось. Небо у него из двух зубчатых продольных половинок вроде пилок, язычок какой-то сложный (не успела еще разглядеть как следует), по-моему, похож на лягушачий. Птенец обладает такой удивительной способностью — пропустит кусочек еды в глубь этого рта и, если пища по вкусу, сразу проглотит. Если же еда не нравится, моментально выбросит, хотя как будто бы проглотил.

   Верхом на корзине

   Япривезла его домой и поселила в кухне. Уходя по делам, оставляла в тарелке еду и чашку воды. Возвращаюсь домой, и, хотя из тарелки все съедено или попрятано, мой питомец начинает просить есть — ходит за мной и трясет клювом подол платья. Или клюет ноги, но не больно.

   Вуглу, под раковиной, поставила ему корзинку с ватой вместо гнезда, однако внутрь корзинки он на ночь не влезает, а садится на дужку ее и так коротает ночь.

   Д сих пор, видимо, не забыл мать: когда кладу пищу прямо в клюв, он от удовольствия закрывает глаза и тихонько воркует, но не каркает. Каркает он вообще редко. Если еда ему нравится, то съедает сразу, а если не по вкусу, то выталкивает пищу языком к концу клюва, зажимает и идет искать место, куда бы спрятать. На полу лежит клеенка с вырванным уголком посередине — пытается засунуть зажатое в клюве под клеенку или подсовывает под свою постилку, под пучок травы, под печку, за тумбочку. Спустя пять-семь минут начинает вытаскивать все из своих потайных мест, часть съест, остальное перепрячет.

   Купание в чайной чашке

   Онажды видела, как он пытается купаться в чайной чашке — опустит голову боком к воде, помочит ее и трет себя по крыльям. Налила в таз воды, поставила в него вороненка. Он посмотрел по сторонам, наклонил голову и вдруг начал садиться в воду на хвост и хлопать по воде крыльями. Купался недолго. Выбрался из таза, отошел на постилку, начал чистить перья — аккуратно и тщательно протирал клювом каждое перышко.

   Гворят, что ворона — самая грязная и поганая птица. Наблюдая за поведением своего птенца, я бы так не сказала. Да, вороны питаются всякой падалью, так на то они и санитары лесные. Кто научил этого малыша так следить за собой?

   Пстараюсь поставить его «на крыло» — птица ведь, а у нас их так мало становится в лесу. Вижу, что пытается тренироваться, по настроению, или по необходимости, или же просто играя, пока не пойму. Начинает при мне быстро-быстро ходить по кухне и подпрыгивать. Старался взлететь на табуретку, но пока не получилось.

   Подхалим

   22 июля. Продолжаю наблюдения за своим сокровищем…

   Онако ж, жаден он! Когда сыт, то ест только вкусненькое. Дам хлеба с маслом — масло съедает крошечными кусочками, а хлеб носит в клюве и примеривается, куда лучше положить, в какую щель. Спрячет — и снова идет выпрашивать, трясет меня за подол платья, тихонечко щиплет пятки, лезет клювом в тапку, а сам «приговаривает» что-то такое ласковое, поглядывая между тем на меня то одним, то другим глазом. Канючит, подхалим!

   Вера дала ему целую мойву. Долго не трогал ее, потом, когда я поднесла ее поближе, с остервенением начал отрывать от нее кусочки и бросать на пол. После этого подобрал что получше, а полрыбки попытался воткнуть в сетку, висящую на скобке двери.

   Лтает еще совсем плохо. Вернее, не летает, а подскакивает, как пружина, но не выше чем на 60-80 см.

   Кпаться ему, видимо, хочется, но в тазик не идет, а все старается положить голову то одной, то другой стороной в чайную чашку, а затем трет ею себя по крылышкам.

   Уидел котенка, когда тот ел рыбку, подошел и клюнул в кончик хвоста. Тот никак не отреагировал сначала, а потом подпрыгнул, обернулся, зашипел, прижав уши. Вороненок тоже зашипел в ответ, не каркал, а именно шипел, как котенок.

   Сгодня их встреча прошла довольно миролюбиво: котенок сидел у двери в туалет, птенец трижды подходил к порожку, но войти не решался. Затем все-таки вошел — и скорее к своей чашке. Так как в чашке ничего съестного не было, проковылял обратно мимо котенка в кухню, не обращая на него никакого внимания. Однако ж я следила за тем, чтобы между ними не развернулись военные действия.

   Покоритель костра

   2 ноября 1977 г. Прошло довольно много времени с тех пор, как я последний раз бралась за карандаш. Котенка давно пристроила в хорошие руки. Сокровище свое снова унесла в сад и поселила в сенках избушки.

   Уодя из сада, оставляла ему еды на один-два дня, закрывала, а когда возвращалась, то поскорее выпускала его на волю. Вороненок весело бегал по участку, проверяя где что есть, садился на муравьиную кочку (маленькие черные муравьишки организуют в сухое время много таких жилищ, роют всякие мизерные лабиринты на тропах и грядках участка, лазят по деревьям в поисках тли, которую, говорят, используют в качестве «коров»), расстилал на ней крылья, толкал свой длинный горбатый клюв под себя и замирал.

   Тк же поступал он и на костре. Когда разведешь костер на участке и бросишь в него сырой травы, пойдет очень густой беловато-сероватый дым. Наш Карик (я его так теперь стала называть) тотчас взбирается на верхушку костра, толкает клюв в самый густой дым, расправляет крылья и замирает до тех пор, пока не подсохнет этот мусор и дым не станет горячим. Тогда он убирается поскорее с костра и ходит вокруг него. Я сначала не понимала, для чего он проделывает такой обряд, а потом поняла, что таким образом вороненок пытается избавиться от паразитов, которые, видимо, не дают ему покоя.

   Иочень любит, как я уже говорила, купаться. Между прочим, купаться он может в ледяной воде несколько раз на дню, фыркая и хлопая крылышками, как гусь.

   Пернатый помощник

   Жл он в саду до октября, пока не пошел снежок и стало довольно холодно. На своем участке чувствовал себя хозяином и как будто бы знал границы его, на чужие участки никогда не залезал.

   Пзднее стал выходить на дорожку или на смежный с нашим участок. Когда соседка его пригласит-позовет: «Карик, Карик», он отправлялся туда, однако в руки ей не давался и довольно сильно клевал ноги, чтобы не подходили к нему. Случалось, что таким образом он выгонял ее на свой участок.

   Пка еще было тепло, бродил по участку и следил, чем занята я: если дергаю лук — он старается подхватить луковицы и тащит их куда-нибудь прятать, если выбираю усы на землянике — делает то же самое, только без разбора, остервенело рвет клювом и усы, и листья, и ягоды и тут же складывает в кучу. Конечно, от такой работы приходилось его отвлекать.

   Писяду на крылечке у избушки, а он бегает по участку. Стоит только позвать: «Карик, Карик!» — тут же боком со всех ног скачет к крыльцу и выкладывает передо мной из своего запасного мешка (под клювом) дождевого червяка или еще какого-нибудь жучка. А сам смотрит на меня то одним, то другим глазом: вот, мол, принес, что же тебе еще надо?

   Кгда копали картошку, помогал как мог — подскочит к ямке, начинает изо всех сил рыть землю клювом. Завидев картошку, безбожно вонзает в нее свой клюв, стараясь вытащить из земли. Несешь ботву картофеля в кучу — он быстро цепляется за конец какой-нибудь ветки и бежит рядом с тобой, держась за нее.

   З лето у него выросли перья на крыльях и хвосте, но удивительно слабенькие, взлетать он мог не выше двух метров в высоту и по 2-3 метра в длину, но больше скакал как-то боком и как будто бы на одной ножке.

   Прощай, Карик!

   Нстали холода. Куда девать эту злополучную птицу? Оставить в лесу? Пропадет. Он же не умеет летать, во-первых, а во-вторых, не может самостоятельно добывать себе пищу. Жалко. И опять я принесла его домой, поселила в туалете.

   Пошла зима. У Карика вырос снова хвост и снова обломался. За зиму он совсем засиделся, даже летать не стал, сидел только и бормотал по-своему, порой громко каркал.

   Больше стал шалить. Долбит пол у порога, ест песок, по-прежнему купается.

   Птом стал помогать мыть пол. Таз с водой всегда стоял на полу. Он берет клювом тряпку и, вскакивая на край таза, погружает ее в воду, затем вытаскивает и возит ею по полу.

   С мной был всегда ласков: наклонишься к нему, голову подставишь — он прижимается своей головой, низко опустив клюв, и лопочет что-то. Ближе к весне вдруг стал злиться, клевал где попало — руки и ноги у меня от него уже были в синяках. В апреле мы снова его унесли в сад, а когда уходили оттуда, то закрывали вороненка в сенях избушки.

   Онажды, в конце апреля, мы пришли туда поработать. Его, конечно, выпустили тоже на участок, он недолго думая принялся за работу — стал помогать мне чистить викторию, рвал что попадется, наткнулся на молодые побеги пионов — и давай их тоже срезать, как ножницами. Ладно, что я скоро увидела. Свое оборвет — полбеды, а коли заберется на соседний участок? Хлопот не оберешься. Не рассчитаешься.

   Ршила унести его подальше от сада, в лес, а самой жалко. Уговорила дочку, она его где-то пустила, и я больше своего Карика не видела.