Сгодняшним материалом мы завершаем серию публикаций нашего давнего автора — Николая Васильевича Богачева о людях Миасса. Вместе с ним надеемся, что они заставили читателей о многом вспомнить и о многом задуматься, а главное — понять: историю переписать невозможно...

   Большая история Миасса второй половины прошлого столетия начинается с появлением в городе первого секретаря Миасского горкома КПСС Владимира Марковича Старицкого. Переполненный врожденной деловой энергией, неуемный, неистовый как «огонь пожирающий», он обладал выдающимися организаторскими способностями. Страстный, увлеченный, напористый или упрямый — не знаю, что точнее, — он рвался в бой, не ждал дара господня, постоянно шел «на вы» в делах, которые находились далеко за пределами круга его прямых партийных обязанностей, не стесняясь, не церемонясь, не беспокоясь о том, что скажут о нем люди. Для него все решали дело и конечная цель.

   Япомню округленные от изумления глаза обкомовских сотрудников, которые при всей их вымуштрованности и обученности не могли уследить, как Старицкий «просочился» в кабинет первого секретаря обкома КПСС Н. Н. Родионова, где находился ответственный сотрудник аппарата ЦК КПСС, и в течение 10 минут решил проблему строительства городского административного здания, на которую можно было потратить месяцы и даже годы, или вообще ничего не добиться. Он блистательно использовал полномочия партийного руководителя, ту систему, методику и тактику, которые были узаконены для них и, шагая напролом к поставленной цели, добивался феноменальных результатов.

   Првое, на что он положил свой взгляд, приехав в Миасс, была заброшенная стройка Дворца культуры уральских автомобилестроителей. Старицкий попытался колыхнуть эту стройку изнутри, используя городские ресурсы, — не получилось. В. А. Гурушкин, директор автозавода, отнесся к идее более чем прохладно — его полностью увлекла 375-я машина, ему было не до Дворца.

   Вадимир Маркович, оставив директора в покое, стал набирать группу или, как модно было называть в те годы, штаб, участников этой стройки из числа строителей и автозаводцев. Люди живо откликнулись на призыв ГК КПСС. Но секретарь понимал, что без участия и помощи Москвы объект не одолеть!

   Вте годы депутатом Верховного Совета РСФСР от Миасского избирательного округа был видный деятель военно-промышленного комплекса страны Шкурко. Вот с него и решил Владимир Маркович начать массированную подготовку к «дворцовому перевороту».

   Пездка в Москву могла оказаться и неудачной, но колебаться было не в характере Старицкого. Шкурко болел и находился дома. Владимир Маркович дозвонился до него и был приглашен в гости. Беседа состоялась полная, доверительная, с совпадением взглядов на судьбу Дворца. Шкурко четко определил свое участие в делах корректировки проекта и финансирования. И дело пошло. Как только затор — звонок к Шкурко; и вновь механизм в работе. Миасцы с восторгом наблюдали ожившую стройку мученика -дворца и стремительный темп возведения этого уникального сооружения.

   Н исходе лет нашего поколения с интересом задумываешься: как удалось В. М. Старицкому в самый разгар работ на площадке машгородка и объекта, где на счету был каждый специалист, кирпич, механизм, начать еще и строительство Дворца? Как он умудрился не войти в конфликт с объемом работ по 375-й машине на автозаводе и вести стройку Дворца культуры без малейшего ущерба для промышленного строймонтажа? Владимир Маркович поставил дело так, что Дворец рванулся к небесам с упругим задором, правда, освободившись от многих излишеств: скульптур, барельефов и других элементов архитектуры, заложенных в исходном проекте. В огромном хозяйстве резервы были.

   Сарицкий не стеснялся еженедельно лично проводить оперативки на объекте, был отлично информирован о состоянии стройки, вмешивался в дела снабженческие, распределял заказы по нестандартным изделиям, держал крепкую связь с субподрядчиком, ездил в «Главюжуралстрой» — везде лично сам. И все крутилось на высоких скоростях. И в 1965 году Дворец был предъявлен строгой и авторитетной Госкомиссии.

   Чо можно еще добавить ко всему сказанному? Практически все строительство Дворца направлял лично сам Старицкий. Он вел стройку, умело сочетая служебные обязанности партийного секретаря со знанием дела сильного прораба.

   Н так уж редко ранним утром, направляясь на работу, можно было встретить бодрого, переполненного жизнерадостной энергией, спешащего секретаря ГК КПСС, который, оказывается, только что закончил свою очередную «тайную вечерю» по Дворцу и спешил к беспокойным городским делам. Председателя горисполкома он практически не привлекал к проблемам Дворца, и бывал я на совещаниях весьма редко.

   В1961 году Миасс посетил Сергей Александрович Афанасьев — председатель Российского Совета народного хозяйства — очень высокий уровень государственного руководителя для Миасса тех лет. Мое поколение помнит сомнительную хрущевскую «химизацию». Вся партия бросилась на реализацию этой новой установки. Возрос интерес к молотому тальку, единственным производителем определенных сортов которого был Миасский тальковый комбинат. Именно поэтому навестил Южный Урал член правительства — нельзя ли получить дополнительно миасской продукции для производства ядохимикатов. А город бился в конвульсиях, не находя путей для получения тысяч тонн водопроводных труб для переброски воды от Верхнего Иремеля до станции первого подъема. Когда Старицкий узнал о приезде Афанасьева и цели его визита, он сразу уловил в этом знак судьбы и мертвой хваткой вцепился в Сергея Александровича с простейшей как палка идеей: «Мы вам тальк, вы нам — трубы». Соглашение было достигнуто без дискуссий.

   Втряхнули резервы, разработали графики поставок, подключили железнодорожный транспорт и заинтересованные министерства. Директива сработала четко. Сергей Александрович позже, будучи министром общего машиностроения, с улыбкой вспоминал свой первый приезд в Миасс и удачную операцию с «химизацией». О миасцах говорить не приходилось: получить тысячи тонн дефицитнейших труб в середине года без фондов и нарядов на полный объем работ было явлением за гранью фантастики. Так умел работать Старицкий.

   Пстроить в те годы здание под администрацию было затеей совершенно нереальной. Экономили средства и ограничивали численность сотрудников аппарата. И тем не менее В. М. Старицкому удалось выяснить, что по специальному разрешению Управления делами ЦК КПСС в Мытищах Московской области было построено типовое здание для городского комитета партии. Он получил разрешение на поездку в Москву и там в течение 4—5 дней тщательно исследовал все тонкости и особенности этого практически полузакрытого строительства. Больше того — изловчился привезти пять экземпляров проектно-сметной документации.

   Н родной земле все складывалось легче. На основе долевого участия (720 тысяч рублей — облисполком и 360 тысяч — ГК КПСС) сложился заказчик — облисполком. И — полный объем финансирования. Начали строить с 1966 года; завершили объект в августе 1969 года. Поделили здание по-братски: три этажа сотрудникам советских органов; один, третий, — сотрудникам ГК КПСС. Так и жили в дружбе и согласии. Проблем по обслуживанию не было. Освободившиеся от горкома и исполкома двухэтажные особняки на улице Орловской были переданы открытому в Миассе музыкальному училищу. Они служат ему уже более 30 лет.

   Нпористо, на одном дыхании, не всегда считаясь с законами и инструкциями, он направлял в Миассе жилищное строительство. Кстати, его идея закрепления городских руководителей ответственными за сдачу жилого дома — очень спорная, но он ее проводил и находил в ней что-то. Широкий размах при нем получило асфальтирование и бетонирование дорог главных городских магистралей. Так было с бетонкой на улице 8 Марта, которая еще строилась. Быстро был исполнен вариант мемориала, посвященного землякам, не вернувшимся домой с полей сражений.

   Ноценима заслуга Старицкого в строительстве предприятий городской пищевой индустрии: молокозавода, хлебозавода, мясокомбината. А типография? Это тоже его заслуга.

   В всех его делах были не только инициатива, организация дела, объединение усилий участников, но и непосредственная организация работ, ответственность, возложенная своими руками на собственные плечи. И все получалось. Доживи он до нынешних времен — это был бы великолепный предприниматель российского масштаба.

   Ясейчас помню, что за время длительной службы родному городу в различных должностях мне повезло сотрудничать с яркими людьми, поставленными партией на ответственные посты, неповторимыми, дерзкими как личности, разными по характеру, но объединенными одним неоспоримым качеством — сильными деловыми достоинствами. С работавшими не по инструкции, не по форме, не по исполнительскому звону шпор, а с людьми инициативными, разворотливыми, раскованными, предприимчивыми, умевшими добиваться своего при любых обстоятельствах. У каждого из них были свое видение проблемы и свой подход к ее одолению, чаще всего неожиданный для окружающих, ибо он бывал нестандартным, необычным и единственным, который вел к результату. В обществе существовали условия для того, чтобы отказать на законном основании (многие этим и ограничивались) или благословить дело, и тоже на законном основании. На все нужны были свои ходоки и исполнители, и они находились.

   Вкруг лидеров формировались группы единомышленников, воодушевленных идеей, живой, отчетливой отдачей от вложенных трудов, бескорыстных, уверенных в своих способностях достигнуть цели. Шаг за шагом, объект за объектом поднимались уникальные, не сравнимые ни с чем сооружения. Они и сегодня на проспектах и улицах как исторические вехи, как знаки творчества миасцев, как праздник самоотверженного труда.

   Нуку побеждать Старицкий оставил наглядную, беспроигрышную, и хотя мы так поступать, как он, не умели и не могли, но опыт его очень помогал нам посмелее, пораскованнее, посмекалистее наступать там, где намечалась хоть какая-то надежда, а то и успех. Универмаг «Миасс», Дворец «Прометей», загс, выполненный как Дворец бракосочетаний, телевышка на Ильмен-Тау, Дворец пионеров в машгородке, здание института там же, здание горвоенкомата и штаба ГО города, в конце концов, венец наших усилий — троллейбус, — все это дело людей одного времени и одной меры ответственности. Но пиком нашей творческой самодеятельности «по-старицкому» явился завод крупнопанельного домостроения, об истории появления которого, а также об И.И.Седове рассказано в моем очерке «Капитан большого корабля».

   М шли вперед, и за нами поднимался удивительный, еще не до конца поверивший в свершившееся, южно-уральский городок Миасс — неповторимый, задумчивый, со своей прекрасной, ни на чью не похожей судьбой.

   М от творцов своего времени говорим: «У тебя своя судьба и история, Миасс, шагай размашистей!».

   Послесловие

   Собода для человека — это не только философское понятие, не только термин из теории «свобода есть осознанная необходимость».

   Лбой житель СССР и России чувствует себя свободным, если государство и власть обеспечивают (а не декларируют) его безопасность, уверенность в завтрашнем дне, абсолютную защиту его прав на образование, квалифицированную заботу о его здоровье, на труд, обеспечивающий материальный достаток и приносящий удовлетворение, на обеспеченную старость, на отдых, высоконравственное общество, на уважение и понимание его вкусов и интересов, его гражданственности и чести.

   Близки моему сердцу слова академика Б. Раушенбаха: «Нам сейчас крайне необходимо вернуться к своим корням, почувствовать себя звеном цепи, уходящей в глубь веков, ощутить гордость за прошлое и осознать необходимость продолжать великие дела предшествующих поколений». И это все, впервые в истории человечества, завоевала и утвердила Советская власть. Нигде в самых архидемократических режимах этого не было и быть не могло — там другая база, другая форма собственности, другой взгляд на человека и его мораль, другие традиции.

   Бездумное, примитивное, вульгарное провозглашение пресловутой свободы в 90-х годах в первую очередь унизило и обезоружило основную массу людей, лишившихся каких-либо гарантий от дерзких поползновений псвевдодемократических властителей. Всеобщая растерянность, удивление и страх — все, что вчера казалось незыблемым, вдруг превратилось в прах. Люди оказались брошенными на произвол судьбы.

   Вусловиях ельцинской свободы, как чертополох, бурно и стремительно зафонтанировали свободы для спекуляции, проституции, безработицы, наркомании, изощренной преступности, коррупции, безответственности, разгильдяйства, воровства. Вот для кого провозглашена свобода, вот кто ее ждал: «это сладкое слово».

   Чо же теперь будет? Теоретики говорят: «свобода есть точное знание того, чего нельзя», «Свобода есть пространство, ограниченное частоколом законов».

   Эо кто-нибудь понимает?

   Птрясает вседозволенность средств массовой информации, исходящих из центра. По моим понятиям, они по своей разрушительной силе страшнее СПИДа.

   Эо нам надо?

   Кждый день, круглые сутки на экране и по «настоящему радио» гоняются и несут в эфир безоглядно информацию об убийствах, пожарах, наводнениях, взрывах, землетрясениях, насилии, катастрофах, похищениях. Как-то незаметно, как само собой разумеющееся, выбросили из собственного сознания и сознания своих зрителей и слушателей упоминание об основной производительной силе общества — рабочем человеке, крестьянине, о людях добрых и земных, которые каждый день несут свою трудовую вахту, создают материальную базу для благополучного житья государства и его бесчисленного чиновничества, заметное место в котором занимают и сотрудники СМИ.

   Жлка власть, которая терпит такую вопиющую несправедливость, надевшая добровольно на свои руки наручники. И она же считает своим главным достижением свободу.

   Рбочий класс, крестьянство, трудовую интеллигенцию не отменишь, не забудешь, не замолчишь — это явление объективное, на их деятельности стояло и будет стоять вечно величие Земли русской. Сейчас у власти вроде бы нет идеологии. Марксистско-ленинскую отбросили, предали анафеме: ненадежна, им чужда. А своей создать не могут или не хотят — да и что можно сотворить на беспутстве, беспринципности, безнравственности?

   Н какие победы и достижения может рассчитывать режим, опирающийся или, точнее говоря, поддерживаемый такой, прости господи, идеологией?

   Рутся из сердца, по-моему, шекспировские строки:

   «Я смерть ищу. Мне видеть невтерпеж

   Дстоинство, что просит подаянье.

   Нд простотой глумящуюся ложь —

   Нчтожество в роскошном одеяньи».

   Н может это продолжаться. Затаилась Россия, ждет, чем все это кончится.

   Япрощаюсь со своим прекрасным временем, со своими верными и обаятельными соратниками, со своим родным до слез Миассом. Думается мне, что я выполнил в основном свой долг перед тобой, город в Золотой долине. Наверное, можно было сделать больше и лучше. Но не получилось. Не буду ссылаться на причины — их всегда можно найти. Прости.

   Япросто любил людей и хочу, чтоб у товарищей, прочитавших мои воспоминания, на сей счет не осталось никаких сомнений.