Продолжение. Начало в «МР» № 164 от 4 сентября.

   Кмень под ногой резко повернулся, сорвался и с грохотом полетел вниз. Хватаюсь за выступ скалы. Каким-то чудом балансирую на грани падения. Оглядываюсь: неглубоко ущелье, хотя крутой каменистый склон и снег, превратившийся в льдинки, добавили бы остроты ощущений. Но вот и гребень горной стены. С облегчением вздохнула… и тут же задыхаюсь от стремительного порыва ветра. Он настолько мощный и постоянно упруг, что не встать в полный рост. Почти ползком до корявого ствола низенькой листвянки. Снимать видеокамерой стоя невозможно. Только сидя, прижавшись спиной к одинокому деревцу. Гребень остр. Два шага вправо, два шага влево — обрыв. А внизу горы, леса, долины, местами еще покрытые снегом, но уже с талой водой болот, и все это светится, искрится, сияет от ярчайшего весеннего солнца.

   Чо за местность? Нет, не Саяны и не Альпы. Гораздо ближе, в тридцати километрах от Миасса… Нурали. Хотя те, кто побывал на Алтае и в Саянах, находят с ними большое сходство, говорят, только уменьшено все в размерах, миниатюрнее.

   Нралинский хребет — это уже Башкирия. От поселка Верхний Иремель, пригорода Миасса, лесная дорога через 10-15 километров прямехонько выведет к лысоватым горным грядам. Подобно крепости вырастут они пред взором среди широкой долины рек Иремеля и Шарамбая.

   Нрали — это горная страна. По длине хребет невелик, всего-то 12 километров. Шириной же до двух. Сколько в нем ущелий? Трудно сказать. Более десяти лет знаем те горы, но до сих пор не заглянули во все их уголки. А ведь каждое ущелье на особицу, у каждого своя прелесть. Есть настолько узкие, почти что каньоны. Там не найдешь пологой тропинки. Тем ли, другим ли склоном ступаешь — под ногами еле заметная, натоптанная лошадьми тропка с острыми обманчивыми, крутящимися камнями. Взбираешься выше, а противоположная сторона становится как будто ближе…

   А есть ущелья что речные долины (таков в самом начале Пугачевский прогал).

   Ве они расположены с северной, восточной и южной сторон. Западный же склон хребта почти не изрезан ими. Словно волны недр земных стеной «катят» Нурали на запад, оставляя позади себя завихрения гор.

   Т гребни и гряды в основном под 700 метров. Наибольшая их высота — на северном окончании. Но не ищи Нурали в потоке Уральских хребтов как остроконечные вершины. С более высокой Уреньги проглянет вдруг горный «тротуар» (ровная торная дорожка на высоте орлиного полета) — стена Большого Нуралинского хребта. Неслучайно проложили здесь свои маршруты экстремалы-велотуристы.

   Взраст Нуралей — 400 миллионов лет. Это не так уж много для нашего древнего Урала, где встречаются породы первоначальной земной коры. Тем архейским выходам за два миллиарда лет. Геологи утверждают, Нуралинский массив и подобные им горы, что протянулись от Оренбурга до Полярного Урала, как бы трассируя ось Уральских гор, поднялись со дна океана. С самых больших его глубин в 8-10 километров. Они сложены в основном ультрабазитами — породами с очень малым содержанием кремния.

   Пднятия… трещины… разломы… проникновение магматической массы создали для геологов привлекательную картину. В начале лета не редкость встретить в Нуралях геологические экспедиции из Москвы, Минска, Киева… Говорят, округа Миасса — это самый лучший район и для студенческой практики. Случалось здесь услышать и иностранную речь.

   Вкакой же восторг ввергли Нурали экспрессивного итальянца геолога! В ущелье Пугачевского прогала с его горных вершин еще долго слышалось восторженное пение и возгласы. А вид его фигуры, шествующей с длинным шестом по самому гребню горы, приводил в немалое изумление. Итальянский темперамент вырвался на волю!

   Пивлекает Нуралинский хребет ботаников и зоологов. Долго помнятся те встречи у костра палаточного городка. Здесь, если повезет, можно услышать прекрасные лекции о строении уральской земли, о ее минеральных богатствах, об открытии растений, необычных для наших мест. Неспешный разговор помогает осознанию дивного лика родного Урала. Эти беседы во многом воспринимаешь по-дилетантски, на уровне чувств и общих понятий, но надолго сохраняешь благодарность людям, приоткрывшим тайны недр, поведавшим тебе их загадки.

   Тк что же в недрах Нуралей? Что добывалось здесь в прошлом и что ищут сейчас? В работе миасского краеведа Петра Михайловича Шалагинова отмечено: «Около гор Нуралинских значится старый рудник на хромиты, а в районе пруда Шарамбай, у бывшего поселка Возрождения, имеется рудник вольфрамита». До сих пор на реке Нижний Иремель сохранились от того времени стены старой Петровской обогатительной хромитовой фабрики. Мощные, каменной кладки, до 15 метров в высоту. Есть, говорят, в Нуралях и платина. Но с истощением запасов добыча полезных ископаемых была прекращена.

   Ккие богатства еще прячут те недра? Об этом нам поведают уже геологи XXI века. Вот только не хотелось бы увидеть Большой Нуралинский хребет разграбленным и развороченным сверхтехникой и нашими непомерными аппетитами.

   Нрали — это и рождение рек. Обняв его с двух сторон, текут северный Шарамбай и южная Шардатма. Миасс же по диагонали рассек на неравные части Нуралинский хребет. Сбегая, он соберет воды Иремеля, слившегося с Шарамбаем, и уже полноводной рекой потечет к своему первому городу. С Шардатмой-беглянкой эти струи встретятся далеко в Сибири. Там Уй, принявший Шардатму, впадет в Тобол. А Тобол уже в Тюмени сольется с Исетью. Удивительно… какие-то десятки метров, разделяющие речные водосборы, и тысячи километров пути, чтобы быть снова вместе, стать единым.

   Вусовые качества воды, текущей с гор, превосходны. Химический анализ это подтвердил. Та родниковая вода отличается повышенным содержанием кислорода. Она более насыщена им в отличие от водных источников других соседних мест.

   Вроятно, чистая вода, удаленность от города и послужили одной из причин организации в послевоенные годы у подножья Нуралинского хребта песцовой зверофермы. Для прокорма этих необычных для нас в то время животных содержались табуны лошадей. Они-то и выбили террасы на склонах Нуралей. Долго еще после закрытия зверофермы в отрогах гор звучало ржание и звон колокольчиков. Совсем недавно можно было увидеть, как вскипает Шарамбай под лошадиными копытами, как гонят друг друга жеребцы в холодные озерные волны, как вихрем проносятся табуны, лишь по ветру развеваются косматые гривы.

   Оилие воды… и ждут нас росные травы, утренние туманы, победные крики журавлей, приветствующих первый луч солнца. Туманы Нуралей… Не знаю другого места, где бы они были столь красивы. Здесь каждая капля росы будто кристалл из россыпи солнечных искр. Любая горная гряда в туманном розовом море словно первозданный мир.

   А все-таки, наверное, важно это, что в день летнего солнцеворота огненное светило встает в Нуралях из-за далекой Ильменской гряды. Вот только что на горизонте проглядывала миасская телевышка… и все, ее нет. На том месте блестит, играя и переливаясь, солнечный диск. Его лучи, проходя через линзы видеокамеры, тонкой световой линией, как дорожкой, связали два мира. Освещая, соединили их. А навстречу июльскому солнцу поплыли, поднимаясь, все выше и выше, что гривастые кони, туманы истока Миасса.