Эо название очередного выпуска странички «Родники» я взял из маленького, отпечатанного на принтере сборника стихов преподавателя ЮУрГУ Светланы Ярушиной. Ее стихи — переживания и размышления, но от одного дохнуло таким знакомым и уже далеким детством...

   Ме не дают похулиганить,

   Тердят, что это неприлично,

   А мне порою, если честно,

   Всьма приличия безразличны.

   Хчу беззлобно посмеяться,

   Ипошутить беззлобно тоже,

   Ппрыгать в классики, подраться

   З тех, кто мне всего дороже.

   Нбить ракушками карманы,

   Псать с ошибками смешными,

   Н видеть душ чужих изъяны.

   Срелять по банкам из рогатки,

   Н лошадях скакать в ночное,

   Кпаться в речке,

    спать в палатке...

   Хчу... ах, чтоб еще такое

   Ме захотеть... и без оглядки

   Н положение взрослой леди

   Сграть с приличиями в прятки,

   Учаться на велосипеде...

   Сгодня Светлана Ярушина — наш гость. По моей просьбе она прислала на электронный адрес свои стихи и рассказы. Автор стихов сделала небольшую приписку: «Еще в детстве открывала в себе радость общения с удивительными, на мой взгляд, необыкновенными, интересными, умными людьми. Мне интересен Человек, его мысли, судьба, его внутренние переживания, состояние. Наверное, этот интерес к людям, потребность общения привели меня в университет.

   Ее будучи молодым специалистом, инженером КБ, я пошла в ЮУрГУ, чтобы повысить свою квалификацию по компьютерным технологиям, в то время в КБ были еще старые поколения машин и персональный компьютер был в диковинку. Позднее меня пригласили работать в университет. Именно здесь, в университете, я счастлива тем, что постоянно нахожусь, как говорят, в пучине страстей. Мне нравятся студенты, хочется отдавать знания, научить, защитить, помочь. Я это делаю потому, что мне это нравится. Лет пять назад начала с ребятами бродить по горам. Это оказалось «заразным» увлечением. Пока на моем счету только наши горы: весь Таганай, Уральский хребет, Ицыл.

   Пизнаюсь, было время, когда меня захлестнуло желание писать стихи, рассказы. Это было словно наваждение, я порой не могла уснуть, не выплеснув на бумагу мысли.

   Эо исчезло так же внезапно, как и появилось. Может быть, потому что я так много высказываю мыслей в письмах, в общении, в разговорах с коллегами, студентами, что не остается сил и времени оставить их в «причесанном» виде на бумаге».

   Н днях встретился с ней, хотел было сделать снимок, но автор стихов скромно отказалась. И все же, какая она, Светлана Ярушина? В своем архиве я отыскал вот этот снимок студентов. Она очень похожа на них, но только чуть-чуть постарше.

   Всубботу у Светланы день рождения. От души поздравляем ее с наступающей юбилейной датой. Пусть не только маленький, отпечатанный на принтере сборник стихов, что разошелся среди студентов и преподавателей ЮУрГУ, но и публикация в газете порадуют любителей ее литературного творчества.

   Уральцы

   Гворят, сибиряки суровы,

   Грячи южане, говорят,

   А в уральцах жизненной основой

   Икорки чудесные горят.

   Эо переливы самоцветов,

   Касота уральских гор и рек,

   Эо песнь закатов и рассветов —

   Ве впитал уральский человек.

   Внем заложено стихий сраженье,

   Тердость камня,

    поцелуя нежность,

   Снева озер и неба отраженье,

   Срасть огня,

    сжигающая снежность.

   * * *

   Нд колыбелью склонясь,

   Тхо смахну я слезы,

   Псть над моим дитя

   Всаду расцветают розы.

   Ве, что в душе черно,

   Втесто я замешаю,

   Прог никому испеку,

   П ветру разбросаю.

   Спеснею о любви,

   Дбро с молоком пусть льется,

   Ннависти учителей

   Мого еще найдется.

   Жнщина создана

   Богом для созиданья,

   Ннависть не должна

   Вешиваться в воспитанье.

   Сросите: кто защитит?

   Ко воспитает воина?

   Овечу: только Любовь

   Вспитает достойного.

   Улитке

   Зчем ты вылезла

    из домика, улитка?

   Т не умеешь без ракушки жить.

   Беспомощны, жалки

    твои попытки:

   Тчение жизни тщетно изменить.

   Пивыкла жить ты,

    створками закрывшись,

   Сой мир придуманный

    внутри себя храня,

   Шорма переживать,

    в песок зарывшись,

   Нчь для тебя

    не отличалась ото дня.

   Н стоит только раз тебе

   открыться,

   Оманутая теплою волной,

   Окамни, не умея плавать,

    будешь биться

   Соей незащищенною спиной.

   Непогода

   Ндоело мне зависеть от погоды,

   Ясама себе погоду буду делать.

   Унее четыре время года,

   А моим, пусть знает, нет предела.

   Зхочу — поплачу, но немножко,

   Уыбаться боле мне по нраву.

   А ее улыбка — свет в окошке,

   Нчего, я на нее найду управу!

   Н хочу погоде подчиняться!

   Яей свой характер покажу!

   Буду смехом звонким заливаться,

   Дже тучи в небе рассмешу.

   Рсцвету над лугом разноцветной

   Бесконечной радугой-дугою.

   Буду тормошить всех

    теплым ветром.

   Е в отместку стану я другою.

   Беспокойный гость

   Зливистый лай моей собаки во время прогулки по лесу прервал ровное течение мыслей. Всякий раз эта неугомонная, вместо того чтобы спокойно нюхать кустики и делать свои собачьи дела, ищет себе забаву. На этот раз в ее окружение попал маленький еж. Он свернулся в клубок и издавал нечто среднее между хрюканьем и бульканьем. Его колючки были сплошь в сухих листьях и пожухлой траве. Собака бегала вокруг него, азартно лая. Не рискуя прикасаться к колючкам, эта хитрюга порой пыталась уловить мой взгляд. Пришлось похвалить ее за очередную добычу. Что поделать — охотничий инстинкт. Помимо ежей она частенько «брала в заложники» сусликов, птенцов, выпавших из гнезд, и даже почти взрослых воронят. При этом она не трогала их, а лишь, громко лая, бегала вокруг, не давая добыче улизнуть.

   Празмыслив, что делать с находкой, осторожно перекатила ежа в куртку, решив взять его в гости, попотчевать чем-нибудь вкусненьким и показать детям. Всю дорогу ежка молча и сердито сопел, ворочаясь в узелке.

   Дти на радостях запрыгали у самого порога и наперебой стали предлагать ежу разные вкусности. Через пару минут около ошалелого гостя предстало блюдце с молоком, тарелка с горой фруктов, овощей, печенья, конфет, орешков, семян и даже корма для рыб. Нам пришлось провести в тишине немало времени, пока еж наконец освоился и, высунув из-под колючек нос, поубавил угощение. К вечеру дети все же уговорили меня оставить ежонка «только на одну ночку».

   Воволь налюбовавшись осмелевшим зверьком и слегка очистив его колючки от мусора, малыши соорудили гостю на выбор несколько спальных мест. В дело пошли кукольный диван, собачья подстилка и даже небольшая соломенная корзинка, когда-то служившая хлебницей. Не дождавшись, когда лесовичок определится в выборе, мое семейство, уморившись, сладко засопело в крепком сне.

   Тлько мы с собакой не могли забыться. Наш любезный гость громко пыхтел и топал. Он, видимо, мучился проблемой выбора апартаментов. Еж то замирал на время, то вновь слышалась его возня, раздавались громкое чихание, фырканье, шуршание бумаги, скрежет колючек, причмокивание. Ежик будто работал у микрофона, озвучивая мультик.

   Првой не выдержала собака и начала вежливо, но недовольно ворчать. Нужно отдать должное ее деликатности. Она делала вид, что устало зевает, но по-своему бухтела на ежа. Шелест бумаги, сопение и чихание с наступлением ночи стали еще громче. В лесу ежей, похоже, не учат хорошим манерам в гостях. «И как он умудряется так громко шуметь?» — забыв про сон, я из любопытства тихонько заглянула в комнату детей и включила ночник. Звуки исходили от пианино. Оно, резонируя, пыхтело, сопело и фыркало. Это наш гость решил устроиться на ночлег за инструментом. Однако желание гостя — закон.

   Зсыпая, наконец, среди ночи под непривычные ночные шорохи и свет огромной луны в проеме окна, ощутила внутри себя почему-то тихую и успокаивающую мелодию «Лунной сонаты» Бетховена.

   Уром, собираясь прогулять собаку, решила, что гостю будет простительно уйти, не попрощавшись с детьми. Однако ежик совсем не хотел покидать приглянувшееся уютное место. Пришлось приложить усилия... к инструменту и отодвинуть тяжеленное пианино от стены. Ежиное «гнездо», которое, видимо, и сооружалось всю ночь, было сделано с особым «чувством прекрасного». В ход пошли любезно предоставленное соломенное блюдо, каким-то образом разобранное по соломинкам, огрызок яблока, палочки от чупа-чупсов, лоскутки лопнувшего воздушного шарика, маленькая резиновая стерка, теннисный шарик и кружевное платье куклы Барби. А сверху все это еж аккуратненько прикрыл мелкими кусочками бумаги. Нет! Это была не просто бумага!

   Эо были мои ноты «Лунной сонаты» Бетховена. Их еще в школьные годы подарила мне на день рождения подруга, тщательно переписав их от руки. Бесценный подарок лежал теперь в этом закутке разорванный буквально «по тактам». «Любимой подруге…» — прочитала я на маленьком клочке, и сами собой навернулись слезы. Досадуя непонятно на кого, то ли на себя, то ли на ежа или на свою собаку, я затолкала зверюшку в куртку и завязала узлом.

   Влесу мы все же расстались вежливо. Собака, опустив хвост и отвернув морду, сделала вид, что не видит, как ежик тихонько закосолапил в лес.

   Взвращались домой в молчаливом раздумье. Собака нюхала цветочки и, как ни странно, никуда не лезла в поисках приключений.

   Ккое-то необъяснимое чувство вины не покидало и меня. Конечно же, я напрасно рассердилась на ежика. Ну откуда ему было знать, что эти листочки бумаги — ноты и что они так дороги мне? С другой стороны, я сама растеряша, уронила их за инструмент и забыла. К тому же ежик не напрашивался к нам в гости и тем более на ночлег. Мы сами притащили его в квартиру…

   Лс просыпался и загадочно шуршал. В траве кто-то копошился и пищал, но мы шли, словно ничего и никого не замечая.

   — Ты тоже не выспалась, дорогая! — я ободряюще потрепала собаку. — В следующий раз с гостями из леса будем предусмотрительнее.

   И словно согласившись со мной, она живо бросилась в кусты. «Неужели опять в поисках очередного лесного гостя?» — не на шутку испугалась я.