Сотрудники «МР» разных лет — о времени и о себе

   Штрихи к портрету юбиляра

   — Главной (не побоюсь этого слова) газете города исполняется 90 лет. 30 лет в копилку летописи Миасса вносила свой небольшой вклад и я. О чем вспомнить, о чем рассказать в столь значимый для газеты день? Ведь имена всех известных миасских журналистов, с кем довелось поработать в эти годы, перечислить просто невозможно.

   Н счесть ярких событий, явлений и перипетий, пережитых вместе с моими коллегами. Но чаще всего приходят на память события 2001-2005 годов, когда на мои плечи свалился совершенно не женский груз редакторства.

   С1 января 2004 года, после 11-летнего перерыва, газета вновь стала ежедневной. Переход продиктовала жизнь: хотелось давать читателям больше информации о жизни города, а случившаяся осенью 2001 года смена учредителя (газета вновь стала муниципальной) повлекла за собой необходимость в публикациях большого объема официальных материалов, что не вызывало восторга у читателей.

   Вшапке газеты исчезло слово «независимая». Но как представлять интересы своего учредителя — администрации города, сохранив при этом доверие читателей, если интересы власти, самой газеты и ее читателей в отношении содержания газеты категорически не совпадают? Власти нужно, чтобы о ней рассказывали побольше хорошего; народ просит, а порой требует правду-матку, газета же (подчеркну — муниципальная) оказывается между молотом и наковальней, когда очень трудно соблюсти интересы обеих сторон.

   Вт несколько простых правил, которым мы стремились следовать в своей работе в эти годы. Мы не должны быть любимы кем-то, мы должны быть нужны своим читателям. Нужно показывать крайние точки зрения, не поддерживая при этом ни одну, — пусть выводы делает сам читатель. Мы должны уметь зарабатывать деньги, не теряя при этом своего лица. И не заниматься критиканством (без «доколе?»), а стремиться к созидательному началу.

   Уалось ли сохранить доверие читателей? Не мне и не сегодня судить об этом. «Газета — первый черновик истории», — заметил один американский издатель. Этот черновик мы с коллегами стремились писать на совесть.

   Эпоха перемен

   — Судьба подарила мне возможность стоять у руля «Миасского рабочего» целых 16 лет, а можно сказать и по-другому: всего 16 лет (1985-2001 гг.). Если одной фразой охарактеризовать эти годы творческих исканий, побед и поражений, то больше всего для них подходит название «Время перемен». Именно в этот период произошли смена двух эпох и обновление поколений журналистских кадров.

   Япринял эстафету у Александра Филипповича Филипоненко — редактора и по должности, и по призванию, который мастерски вел газетный корабль, преодолевая штормы и обходя рифы, более двух десятков лет, человека с прекрасным чувством юмора, страстного репортера.

   Ктому времени я уже хорошо был знаком с ним по областным и союзным семинарам как редактор Катав-Ивановской городской газеты «Авангард». Перед нами, молодыми редакторами, он никогда не кичился своими званиями и наградами, вел себя на равных, был душой любой компании, но все относились к нему с особым почтением.

   Вконце 80-х — начале 90-х одновременно с Александром Филипповичем ушли такие зубры газеты, как Юрий Степанович Марамзин, Василий Дмитриевич Опалев, Соломон Аронович Эпштейн, Виктор Николаевич Чевыченков, Федор Степанович Петров. Двое последних были фронтовиками Великой Отечественной. На смену им пришла блестящая плеяда журналистов новой волны с высшим университетским образованием: Анатолий Кареев, Андрей Кузнецов, Нина Низамутдинова, Людмила Занько, Тамара Клещева, Марина Безрученко...

   Кнец 80-х стал звездным для «Миасского рабочего». Газета два года подряд побеждала на Всероссийском конкурсе горрайгазет по оформлению и полиграфическому исполнению. Типография, которой руководила тогда Тамара Афанасьевна Рупасова (все ласково меж собой называли ее «мамой»), при поддержке уприздата (В. П. Киселев, Ю. Р. Луковский) внедряла новейший способ офсетной печати. Огромная заслуга в этом не повторенном никем в Челябинской области успехе принадлежала тогдашнему главному инженеру типографии А. В. Хилину (сейчас он директор ЗАО «Полиграф») и ответственному секретарю газеты 3. А. Соколовой.

   Эо было время наивысшей популярности газеты. Ее разовый тираж по подписке составлял около 50 тысяч экземпляров. Мы писали о простых людях и для людей. И они платили нам взаимным доверием. При редакции действовала лучшая в области общественная приемная во главе с неутомимым Валерием Ивановичем Лункиным, работали школа рабкоров, литературное объединение «Ильменит».

   М служили не начальству, а читателям, выполняя свой журналистский долг. И те, кто руководил нами по партийной линии и по должности, тоже были людьми долга и совести. С чувством сердечной благодарности я вспоминаю заведующего сектором печати обкома партии Л. С. Попова, сейчас известного писателя и журналиста, первых секретарей горкома А. П. Борисова, Ю. В. Ярошенко, А. Г. Гончарова, а также первых глав городской администрации пореформенного периода — В. М. Вертипрахова и И. В. Войнова. В отношениях с последними не все было гладко, но мы всегда находили взаимопонимание по вопросам критики в газете. К сожалению, зарвавшиеся политиканы позднейшего периода стали использовать редакторов как разменную монету для достижения своих эгоистических целей.

   Н не буду о грустном. Ведь сегодня праздник. Газет нынче на политическую потребу и для гламура много. Они приходят и уходят, а «Миасский рабочий» остается как летописец нашей истории.

   Сюбилеем, нестареющая старушка!

   Времена не выбирают...

   — Люди, как известно, времена не выбирают, живут в тех, что им выпали, каждому поколению достается своя эпоха. Нам выпала эпоха перемен, жить в которую, по чьему-то меткому выражению, «не приведи вам Бог». И правда, после десятилетий застоя (или, может, это было время стабильности?) не каждый смог вписаться в новую жизнь в совсем уже другой стране. Вспомните, сколько пережито нами страшных и горьких потерь!

   Гзеты тоже как люди. Не каждая смогла сохранить в то время себя и свое лицо. «Миасскому рабочему» это удалось.

   Вначале 90-х городскую газету многие клеймили позором и называли «красно-коричневой», но читали все. Потому что она давала возможность высказаться на своих страницах и правым, и левым, и революционерам, и оппозиционерам. Разброс мнений был самым полярным. И за это нас тоже критиковали, что не имеем, мол, своей позиции. Но «Миасский рабочий» уже перестал быть органом горкома партии и как городская газета мог предоставить свою трибуну всякому, кому было что сказать людям. И этим был интересен. Читательские письма в те годы были как никогда политизированы и дискуссионны. И именно благодаря им газета ярко отражала дух времени.

   Рботать в те годы было чрезвычайно интересно. Правда, не все, в том числе и многие журналисты, утоляли жажду долгожданной свободы, не захлебываясь ею. Помните, как в Библии: «При жажде не обливайся пия»? «Обливались» в эйфории, путая свободу с вседозволенностью.

   Сйчас стало все гораздо размереннее и спокойнее. Уже нет того радостного чувства ожидания перемен. Протрезвели. И газета стала другой. И читательские письма другими. Пришли новые времена. И в них снова надо вписаться: в прямом смысле — по-журналистски и в переносном — по-человечески. Эпоха перемен вновь диктует свои правила.

   Жлаю старейшей городской газете, соблюдая эти правила, тем не менее суметь сохранить и свое свежее лицо, оставаясь для читателей не только простым информатором, но и интересным собеседником, вдумчивым, надежным другом.

   Работать было радостно

   — В истории сегодняшнего 90-летнего юбиляра есть один весьма любопытный факт, о котором многие читатели, возможно, и не знают. До второй половины 60-х годов прошлого века в творческом цехе редакции не было женщин. Вообще. Никогда ранее. Машинистки и бухгалтерши были, а вот литсотрудниц не водилось, потому что не брали и, судя по воспоминаниям моих коллег, очень тем гордились. И какое, рассказывали, было смятение и возмущение в рядах, когда редактор Филипоненко мужское братство разбавил и принял на работу в отдел культуры, быта и писем трудящихся Людмилу Зубицкую, выпускницу педагогического училища, взращенную газетой из юнкоров. А в 1969 году и меня приняли в штат (Людмила через пару лет уедет навсегда в другой город, не будет все это время давать о себе знать, где она, как сложилась у нее жизнь). Так я стала второй женщиной-литсотрудником в экипаже этого корабля.

   А экипаж собрался удивительный. Редактор Александр Филиппович Филипоненко был как отец родной, хоть и являлся заметной фигурой в городе (член бюро горкома партии все же), в общении с подчиненными не важничал. Иногда за ошибки или невыполнение задания вызывал сотрудников на ковер, давал взбучку, не такую уж и обидную, и заканчивал разнос чаще всего миролюбиво, с улыбкой, мол, иди и больше так не делай. Был легок на похвалу, и от доброго слова, казалось, вырастали крылья.

   Сломон Аронович Эпштейн, заместитель редактора, поражал своими энциклопедическими знаниями, особенно в литературе, и умением вовремя и точно подсказать, как лучше выправить неподдающуюся фразу в материале, а также был мастер на острые и оригинальные заголовки.

   Мхаил Петрович Лаптев — ответственный секретарь. К нему отношусь особенно нежно, потому что именно он прислал мне в Москву, где я заканчивала институт, письмо, написанное по просьбе редактора, с приглашением на работу. Дело в том, что предыдущим летом, в 1968-м, во время каникул, я приезжала в Миасс и напросилась поработать в редакции.

   Тм летом я и познакомилась еще с одним из корифеев «МР» — Вадимом Огурцовым, которого до сих пор вспоминаю как моего самого настоящего учителя в газетном деле. Казалось, он успевал везде и всюду, писал бойко и легко, приходил утром на работу с пачкой написанных заметок и какой-нибудь статьей, кидал их на стол машинистке и опять убегал в поисках интересных материалов. Он говорил, что даже в отпуске, где бы ни был, у него не пропадала потребность выискивать что-нибудь любопытное для газеты. Как хорошо, что он встретился мне тогда! Но поработать с ним больше не довелось. В январе 1969 года в Челябинске открылась «Вечерка», и Вадим, собрав опубликованные материалы и рисунки (он еще и прилично рисовал), предложил свои услуги первому редактору газеты Михаилу Аношкину. Его, конечно, приняли. Говорят, Александр Филиппович сильно горевал, еще бы! Вадим потом стал собкором «Советской России» по Пермской области, позже работал в Ростове-на-Дону, тоже собкором центральной газеты.

   Мй учитель и Михаил Петрович Лаптев. Очень я любила, сдав материалы, смотреть, как он работает: аккуратно вычерчивает линейкой макет, обозначает красным карандашом квадратики размещаемых на полосе снимков, каллиграфическим почерком выводит заголовки (это и оказалось «моими университетами»: в 1984 году меня назначили ответственным секретарем).

   Нльзя не вспомнить (необходимо помнить!) и боевую троицу, долгие годы составлявшую костяк «МР». Это журналисты с большим стажем Виктор Николаевич Чевыченков, Юрий Степанович Марамзин и Василий Дмитриевич Опалев. Виктора Николаевича любили все, кто его знал. Уверена, что тут нет никакого преувеличения, настолько это был чистейший и честнейший, добрейший и располагающий к себе человек. Ни разу не слышала, чтобы он повысил на кого-то голос или сказал о ком-то плохо. Он делал замечательные зарисовки о рабочих, умея разговаривать с людьми так, что они выворачивали перед ним душу.

   УМарамзина, который раньше, до болезни, был на удивленье подвижным (вопреки плотности телосложения), свой конек — информация. И если ему удавалось найти что-нибудь этакое, он буквально влетал в кабинет и весь так и сиял! А у Опалева была поэтическая душа, он, говорили, в молодости стихи писал, в его материалах нередко присутствовала лирика — о погоде или природе, что чаще всего безжалостно вычеркивалось редактором. При всей разности характеров и темпераментов они были одинаково преданными газете, незлобивыми порядочными людьми, да еще и бессребрениками. Мы дружно, с энтузиазмом делали свою работу, а под праздники даже выпускали стенную газету, длинную, из рулонной бумаги, под названием «Щелкоперл» (тут заводилой была третья женщина в истории редакции — Галина Шамбадал).

   Взможно, я что-то идеализирую, ведь это были годы молодости, которые всегда кажутся лучшим периодом в жизни. Конечно, все бывало, и трудностей хватало, и неприятности случались, но запомнилось именно так: с той командой работать было радостно.

   Нам было у кого учиться

   Оьга БЕЛЯКОВА:

   — С сотрудниками газеты «Миасский рабочий» я впервые познакомилась еще школьницей на занятиях литературного объединения «Ильменит». Уже признанный тогда поэт Николай Година, руководивший сообществом самодеятельных авторов при редакции единственной тогда в городе газеты, а вместе с ним заместитель редактора Соломон Аронович Эпштейн и ответственный секретарь, писатель Михаил Петрович Лаптев, профессионально анализировали наши несовершенные вирши, давали советы и рекомендации.

   Врочем, атмосфера там царила самая демократичная. Не возбранялось и анекдот рассказать при случае, смешную историю. Люди были с юмором. Но все это не затмевало главного: нас приобщали к большой литературе, воспитывали чутье к слову. Чувствовалось, что люди прошли хорошую жизненную школу, имели крепкую журналистскую основу. И таких в «Миасском рабочем» было большинство. Виктор Чевыченков, Юрий Марамзин, Василий Опалев, мой непосредственный куратор как юнкора Вадим Огурцов, не говоря уже о редакторе Александре Филипповиче Филипоненко. Более молодые — Геннадий Решетин, Алексей Зайцев. Женская половина редакции — Зоя Соколова, Зоя Булатова, Галина Шамбадал, Татьяна Вакорина, Любовь Кушнова. позже пришли Ольга Айзенберг, фотокор Александр Мизуров. Каждый был чем-то примечателен. Теплые воспоминания сохранились и о нашей технической службе. Любой, кто вливался в дружный журналистский коллектив, тянулся за корифеями, равнялся на них, учился у них. И мэтры, надо сказать, никогда не отказывались побыть нашими наставниками.

   Нсмотря на издержки административно-командной системы и партийного диктата, приветствовалось собственное видение темы, авторская позиция, желание осмыслить увиденное и услышанное.

   Зпомнились наши веселые посиделки по поводу выпуска очередного номера редакционной стенгазеты «Щелкоперл», куда обязан был внести свой вклад каждый — хоть микрозаметочку, хоть стих, хоть снимок, хоть дружеский шарж. Или свой собственный афоризм на худой конец. Энтузиазма и энергии было хоть отбавляй.

   Пиятно, что в наше время, когда резко меняются критерии и приоритеты, размываются принципы, газета «Миасский рабочий» по-прежнему высоко держит планку мастерства и качества. Тем и оправдывает доверие читателей, сохраняя статус главной городской газеты. Даже не верится, что «Миасскому рабочему» уже 90!

    В поисках истины

   Оьга АЙЗЕНБЕРГ:

   — Взаимоотношения с «Миасским рабочим» у меня складывались непросто. Во-первых, в 1976 году меня, окончившую журфак УрГУ с единственной «четверкой» в дипломе и успевшей посотрудничать со «Златоустовским рабочим», семипалатинской газетой «Иртыш» и «Магаданской правдой», в «МР» не взяли. Желающих поработать в единственной на то время городской газете было не меньше, чем в суперпопулярной «Комсомолке». Как сказал мне тогдашний редактор Александр Филиппович Филипоненко, «мы не можем взять даже Зою (теперь она Карманова. — прим. О. А.), которая у нас каждый год практику проходила!».

   Вштат меня взяли в 1985 году, а вскоре сделали заведующей отделом культуры. Мы сидели нос к носу с Олей Беляковой. Она, как девушка высокоинтеллигентная, писала об истории и культуре. Заместителем редактора к тому времени стал Анатолий Петрович Кареев, прежде ведавший идеологией в ГК КПСС Златоуста. Ольге он вернул фотографию рабочих Миасского напилочного завода с запиской, над которой мы долго потешались. Не ручаюсь за дословное воспроизведение, но написано было примерно следующее: «Рабочие запечатлены хорошо одетыми и довольными жизнью. Между тем это 1916 год, до революции осталось совсем немного. Где угнетенный капитализмом пролетариат?»

   Язанималась всяческими разоблачениями в духе времени. Помню заметки «Как ЗиЛ семью возил», «Все могут короли». А еще зарисовку «Сердце матери» про одну старушку с улицы Романенко, которая в 70 лет продолжала работать санитаркой в поликлинике автозавода. В Фонд мира она пожертвовала огромную по тем временам сумму — 10 тысяч рублей. Потом меня долго прессовали ее наследники: мол, старушка-то из ума выжила, своих детей обделила.

   Сйчас уже трудно такое представить, но печатать или нет мое невинное интервью с тогдашним настоятелем Свято-Троицкой церкви по случаю 1000-летия крещения Руси решало бюро ГК КПСС. Помню, настоятель сказал тогда: «Копаясь в навозе, курочка отроет жемчужину истины». Эти слова, выражаясь высоким штилем, стали моим творческим кредо.