Сегодня и в последующих выпусках «Родников» пойдет рассказ о необычном человеке — старике отшельнике Абдулле. Чуть больше двух десятков лет назад он стал пенсионером. Собрав необходимыйскарб, Абдулла отправился жить в заброшенную деревню у истоков реки Белая. Там поставил дом и все годы, насыщенные неразберихой перестройки, прожил вдали от цивилизации, в единении с природой. Впервые в том краю мы побывали семь лет назад. С тех пор каждую осень выкраиваем пару дней, чтобы подышать у реки горным воздухом, побродить с удочкой по берегам Белой и, конечно же, встретиться с Абдуллой. Две недели назад, отложив все дела, мы опять тряслись в «Уазиках», направляясь к заброшенной деревне Байсакалово.

   Первая встреча

   Вэтой деревне нет соседей, а встречи c людьми очень редки. Утром Абдулле за воротами дома некому кивнуть головой, крепко по-башкирски пожать руку. В деревне всего два дома под крышей. В одном живет Абдулла. Другой пустует. Иногда брошенный становится приютом. Дверь в нем не заперта. В комнате две сетки от железных кроватей, в углу охапка сена. Печь в трещинах. Застоялый запах дыма. На стенах чего только не прочтешь! Всяк стремится о себе знак оставить. Пришел, ушел. А метка — вот она. Каков человек, таковы и его мысли на стене. Все как в дикой природе. Медведь, тот над головой лапой с дерева кору сдирает, волк — мочой метит. А человек? Пишет, что на ум взбредет. Народ разный бывает. Летом туристы, рыбаки. В предзимье охотники или браконьеры. Поди различи их. В глухомани закон — тайга, а охотовед один — совесть. Наступит зима, завалит все снегом до метра — уж тогда ни души. Жилье старика отшельника только зверье навещает. Абдулла со зверьем ладит.

   Н и от людей он не таится. К гостям обязательно подойдет. Не спеша достанет из-за пазухи наушник, приладит его, включит аппарат и к незнакомцу с вопросом: «За лосем, медведем? Аль рыбку половить?» Вопрос незнакомцу вроде как по душе. А Абдулла в глаза смотрит. Его и убеждать не надо, какой ты хороший. Худому человеку руки не подаст, а только начнет наушник в ухе шевелить да проводок пальцами перебирать, а после махнет рукой — не слышу, мол, и уйдет восвояси. Зверье бережет, а если поздоровался за руку — непременно подскажет, как найти клевое место на речке, туристам разъяснит путь к вершине, охотнику утвердительно кивнет головой: есть, есть еще дичь в тайге, не перевелась. А где? Ты же охотник. По прямой от дома Абдуллы до вершины Большого Иремеля через хребет Аваляк, через Тыгынское болото, как птице лететь, пяти километров не будет. А ежели тропами по бурелому, по тайге подниматься — день ходьбы. Стало быть, на закат с вершины Иремеля полюбоваться лишь время и останется.

   Итерес к краю и любопытство заманили нас с другом в те места лет семь назад. Поразмыслив над картой, проложили маршрут к истокам Белой. Поздней осенью на «УАЗике» полпути прошли по сухой промерзшей дороге. А как вышли на семисотметровую высоту — пейзаж преобразился. Зима. Все в снегу. В тот год исток Белой искать не стали, завлекла отчего-то другая дорога. Сверток на исток оставили справа. Зато открыли для себя «имение» Абдуллы. День был солнечный, ветреный. Большая поляна, ярчайший снег, вдали Аваляк, внизу речушка. Ее вот-вот скует мороз. Среди этого безмолвия два дома — и никого. В одном, как нам показалось, еще недавно, с полмесяца-месяц назад жил кто-то. На снегу лишь следы мышей да лисицы. Подумалось: хозяин покинул на зиму жилье. А в ту осень Абдулла в больницу попал, беда случилась. Мотоцикл «Урал» занесло, не удержался Абдулла, упал, придавило ездока железом. Сутки иль двое в тайге пролежал он под мотоциклом без сил. Нашли охотники, от верной смерти спасли.

   Рчушка за домом на диво водой белеса. Белая. Тут и голову не надо ломать, откуда название. С истоков вода в реке уже белая. Встреча с деревней, с Белой была недолгой. Вылил минералку, опустил бутылку в молочную реку, прижал горлышком к камню. Зафырчал, забулькал воздух. «Агидель» — красивое имя у реки, ежели произнести по-башкирски. Река действительно красива: то горный перекат с изгибом, то вдруг плес, а на повороте — омут. С камня на камень можно в три прыжка оказаться на другом берегу. Но есть берега обрывистые, подмытые, заваленные сучьями и сухостоем — бушует в половодье, в брод не перейдешь. По берегам заросли черемухи, рядом нетронутый еловый лес, местами мощные березы. То ли белое безмолвие и заснеженный лес, то ли пустая деревня с ее тайной и большое кладбище на краю с огромными каменными плитами, торчащими из земли, то ли что-то неосознанное вдруг определилось в одно: здесь непременно надо еще побывать.

   Кк ни странно, но на карте Башкирии эта первая деревня в два дома на реке Агидель (на Белой) обозначена крупным кружком. Бай(ак)сакалово. Ак — это я сам в слово вставил, чтобы разобраться в названии. Если попытаться перевести название на русский, то смысл будет таков: богатый старец. Кто жил в тех местах, сказывает: от леспромхоза работали, лес валили, по Белой до Белорецка сплавляли. В послевоенное время лес всюду валили. А деревня, судя по большому кладбищу, издавна на Белой стоит.

   З прошлые годы мы не раз еще бывали в Байсакалово, познакомились с Абдуллой поближе. Живет Абдулла на берегу Агидели без малого четверть века. Раньше были соседи, но вот уже несколько лет он здесь единственный оседлый житель. Жизнь прошла как у многих из его поколения. С 1926 года он. Фронт, работа, семья. В подробности Абдулла вдаваться не любит. В ответ на вопрос, почему живет вдали от людей, вспомнил, как однажды там, где он жил раньше, к нему ночью залезли воры, как когда-то у магазина угнали велосипед, а еще (в кои-то веки!) надавали тумаков. На людей не в обиде, просто захотелось душе быть в единении с природой.

   Уодить душе!? Трудно даже представить сегодня жизнь вдали от цивилизации. Нет электричества, удобств, магазинов, нет ничего, к чему так быстро привыкает человек. Зато есть удивительно чистый воздух, есть мелодия ветра, журчание реки, есть тишина ночи, есть темное небо с поразительно крупными звездами. Однако все это Абдулла чувствует лишь наполовину. Потерян слух. Вместо телевизора можно смотреть в окно. Ни в одном фильме не увидишь, как под окном мышкует лиса, как зайчиха приходит к жилью, чтобы погрызть желтый ледок у лошадиного следа, как по весне на поляне бьются косачи иль важничает глухарь, как по реке, посвистывая, проплывает выдра, охотится норка. И все это каждый день, год за годом рядом, а не где-то там за доллары на суетливых «необитаемых» островах. Зверье Абдуллу не боится, по его рассказам, даже волчица, чье логово было в километре от жилья, часто провожала его до покоса и однажды до смерти напугала помощника. Про медведя Абдулла сказал, что умнее зверя нет, и в доказательство привел случай из жизни бывшего соседа. Решил тот на мишку капкан поставить. Попался зверь, в лес капкан утащил. Сосед по кровавому следу нашел капкан с медвежьим пальцем, а через месяц — свою задранную зверем лошадь. Из десятка медведь выбрал именно соседскую — рассчитался с обидчиком.

   Абдулла, считай, местный горец. Живет он на высоте 612 метров (это на триста метров выше Миасса). В июне там еще снег, в августе уже снег. За короткое лето земля родит только травы и чуть-чуть картошки. Чем сыт Абдулла? Не ошибусь, если скажу: трудом. Лошади, коровы, куры и трактор «Беларусь» — вот его натуральное хозяйство. А сыта ли душа? Наверное, да. Абдулла стихи пишет, по-своему, как умеет, чаще белый стих выходит. О чем стихи? Да о том, что рядом — про леса и реку, про горы, что вдали, про стужу, про капель и половодье на Агидели. Наизусть чуть ли не все прочтет, да понять русско-башкирский не всегда легко. В сенях на двери от руки на листке тоже его стих, вроде как молитва, а суть та же — как радостно душе в природе.

   Н скажешь, что Белая в верховье богата рыбой, но есть серебристая рыбешка на перекатах, налим. Нынче редкий рыбак едет за рыбой. Сейчас рыбы в магазинах на выбор всякой. Нынешний рыбак любит процесс. В предзимье активизируется налим. А что, если за налимом?.. Шесть часов ушло на дорогу, два из них на последние пять километров. В горах снегу выпало — «УАЗики» мостами гребли, брод на Белой льдом сковало. Пришлось лед бензопилой прорубать. Еле добрались до «имения» Абдуллы. На стук в окно вышла женщина: «Вам Абдуллу?», скатала снежок и кинула куда-то под навес: «Абдулла совсем не слышит». Абдулла рад встрече: «Лошадку запрягать надо!» и кивнул на наши умазанные вездеходы. Гостинец (индийский чай) принял с благодарностью, от ста граммов за встречу отказался наотрез. Ткнув пальцем в небо, сказал: «Если б выпивал — давно бы уже там был».

   Зсветло успели соорудить бивак, поставить на снегу палатку, наготовить дров, в реке на ночь раскинуть закидушки на налима. Абдулла к костру подошел так тихо, что мы даже вздрогнули от неожиданности. В руках у него был подойник и пластмассовое ведерко.

   — Молоко свежее, только сейчас жена подоила. А это творог. Жена по-особому его готовит.

   Вуснее того творога в жизни из нас никто не пробовал. Творог из топленого молока. А молоко жирное, ароматное, назову лекарством — не ошибусь.

   Укостра Абдулла рассказывал про лес, про то, как однажды поймал большого налима, про юность вспомнил: взяли на фронт, еще не было и шестнадцати. В разговоре он не раз подчеркивал, что сейчас есть в доме хозяйка.

   — Абдулла, ты же вроде один жил? Женился?

   — Жены, они то приходят, то уходят. Эта с той осени здесь. Вторая зима будет. Не каждой нравится глушь.

   — А сколько всего жен-то было, Абдулла?

   — Тринадцать.

   — !!!???

   Жне Абдуллы от нашего стола мы тоже послали гостинец: яблок, помидоров, огурцов.

   По рыбалку скажу: ночью процесс был — поймали налимчиков, правда, некрупных. Утром походили с удочкой по реке. После обеда заехали к Абдулле попрощаться.

   — Когда еще приедешь?

   — Может, еще раз нынче, но скорее всего будущим летом.

   — Лося к березе привязать?

   Заю, что шутит, но соглашаться боюсь. Абдулле уже семьдесят восемь, однако сил и сноровки у него и на это хватит.

   — Абдулла, чего привезти?

   — Чего надо, все равно не привезешь.

   — Вы нам газет привезите, и побольше, — делает заказ его четырнадцатая жена.

   — Про новые законы, про монетизацию льгот пенсионерам?

   — Ну, их к шуту. «Спид-инфо» привезите. Слышите, обязательно!

   УАбдуллы опять забарахлил слуховой аппарат, трет пальцем наушник, теребит проводок, а так хочется знать, отчего смеются гости.

   Байсакалово. Богатый старец...