«Идущая с младенцем» — одна из нескольких картин Сергея Федосеева, с которой начинается вереница живописных и иных работ на выставке, открывшейся во Дворце культуры автозавода 8 декабря. Почти все авторы — из группы художников, объединившихся вокруг студии Дворца, которой руководит Сергей — не зря же они называют себя «группой «Ф».

   Иак, «Идущая с младенцем»... Это одна из картин Сергея, отдающих дань авангарду: молодая женщина с младенцем на руках, сложно задрапированная развевающимся платьем, беспредметный «фактурный» второй план — изображение чуть расплывчато, коричневато-туманно. Полотно как бы задает тон многим другим работам выставки. Картины источают запах живописного масла; из проигрывателя льется ненавязчивая музыка и вместе с ней искусно импровизирует замысловатые мелодии саксофонист Владимир Ваганов. Атмосфера — что надо...

   Иеще авангардная живопись: Василий Матвеев — «Остров разбитой мечты». Это не трагедия, а лишь ее отсвет: неясные фигуры на нереальном голубом острове, и как бы в облаках их мыслей изображения прекрасных городов. И снова Матвеев — портрет мальчика. А на соседнем полотне Игоря Попкова — групповой портрет: два милых мальчика, босые, с удочкой; вода, берег, сзади кропотливо, словно трафаретной кистью, нанесена листва деревьев, освещенных солнцем. Первый портрет лишь слегка похож на фотокадр, а уж второй — точно как цветная фотография, умело и старательно переписанная на холст. И мне вспомнились выставленные в Доме народного творчества осенние работы Евгения Лукьянова — с одинаковым освещением и цветом, единым колоритом, словно запечатленные на пленке. Такое уж увлечение фотографией, или мне показалось?

   Н фотореализм, который, похоже в последнее время передается от одного автора к другому (вспомните прошлые выставки), для Попкова лишь эпизод. Вот его работа, в которой бездна воображения: «Охота на розового кабана». Огромное, совершенно фантастическое чудище с седлом на хребте, с него соскочило полуголое существо, похожее на кроманьонца, вооруженное копьем. А кабан — не то большая лиса, не то собачка с кабаньими клыками, покрытая густой, длинной, нежной шерстью. Говорят, эта вещь (полгода труда!) выполнена в цвете стержнями для авторучки. Не говорю о невероятном сюжете — техника просто удивительная. Рассказывают, что «Кабан» побывал во Франции, он даже помечен «тамошним» изящным штампиком, но французы не поверили, что все это сделано вручную. «Компьютер!» — говорят, и точка; только поэтому работу купили...

   Ктати, в такой же безумно сложной технике (цветные стержни) выполнены все работы юного Владимира Закатова. У Володи предельный реализм (полные глубокого настроения, богатые по цвету «Пруд вечером», «Осенний пейзаж» в теплой коричневой гамме) сочетаются с этаким пиком сюрреализма. И называется лист очень не просто: «Высокая психопатическая степень психоделической свободы». Масса деталей — нереальных, но, так сказать, в оформительском плане интересно расположенных, — а в уголке фигурка задавленного этими образами человека.

   Мжно много говорить о работах Владимира Близне, пробующего себя в разных авангардных стилях — одна из его работ называется «Крыша поехала». И верно — раздробленные куски крыши господствуют над домами, над тенью человека...

   УИгоря Хазиева салонная пара — тянущиеся друг к другу красавец и красавица в подвенечном платье («Судьба») — сменяются полотном «Сорок образов»: морды зверей, цветовые пятна, живописная мешанина. Дальше — «Танец»: желтый вихрь и в нем закручены ноги танцующего. Виктор Шишлов — в своем амплуа: милые чудаки заполнили сказочный кораблик, они похожи на других персонажей картин этого художника. Названные полотна — «Корабль «дураков» повторяет имя картины нидерландца Хиеронимуса Босха (XV-XVI в.), но лишняя кавычка, да и облик наивных героев говорят нам: нет, это не глупцы, а те, кого мы любим и жалеем.

   Чткие, тщательные, сугубо сочиненные пейзажи Игоря Гудкова, ландшафты и привлекательные натюрморты Александры Шаховой (букеты), наивная живопись А. Мухамеджанова дополняют экспозицию. Она — отчет художников за полгода. Наработали немало всякого. Скучно здесь не было, ей-богу.